– Внимательно всмотритесь в ее жизнь, и вы все поймете, – и де Монфор начал загибать пальцы. – Она побывала королевой Франции и Англии, совершила паломничество на Святую землю, поддержала неудавшийся мятеж своих сыновей против их собственного отца, короля Генриха и потом пятнадцать лет провела в заключении. А после смерти Генриха она вывела-таки обеих бунтовщиков в короли!.. Де Монфор перевел дух и продолжил: – А как она пристроила своих многочисленных дочерей? Одну выдала за графа Шампани и Труа, другую – за графа Блуа и Шартра, третью – за племянника императора Барбароссы, бывшего тогда герцогом Баварии, Саксонии и Брауншвейга, четвертую – за короля Кастилии и Толедо, пятую – за короля Сицилии!.. Ее внук, Генрих Шампанский, стал королем Иерусалимским, еще один, Вильгельм – герцогом Люнебурга… В возрасте восьмидесяти лет Алиенора совершила путешествие за Пиренеи, забрала оттуда свою внучку Бланку Кастильскую, привезла ее в Париж и выдала за наследника французского престола Людовика! Ренье восхищенно воскликнул: – Какой вселенский размах и какой поучительный пример для всех родителей! Алиенора – это ангел-хранитель христианских правителей, муза власти! Роберу очень понравилось это сравнение, и он добавил: – С этим не поспоришь. Потомство Алиеноры колосится по всему свету! Симон с энтузиазмом продолжил: – Да и сам Ричард во всех своих ипостасях был ее творением! Пока он следовал ее советам, его путь был разумен. Но как только он оказался в Палестине и начал действовать самостоятельно, он как будто потерял путеводную звезду! Он даже не понял, что стоит перед судом Спасителя и уже принадлежит вечности! У него оставались только две великие возможности: либо захватить Иерусалим, либо погибнуть под его святыми стенами… Он выбрал третий путь – бесславное отступление! Правильно говорят: «Жалок же лев, поймавший мышь!» Ренье поддержал де Монфора, блеснув своими историческими познаниями: – В Древней Спарте воин должен был вернуться с поля боя или со щитом, или на щите.87Разве это плохой пример для предводителя крестового похода?! Робер не хотел слишком строго судить Ричарда и по доброте душевной оправдал его: – В сущности, он был хорошим парнем и все делал искренне. А его зло не было намеренным, просто он так понимал мир… Де Монфор несколько иначе оценил деяния короля Ричарда, сына пламенной Алиеноры: – Господь воздает каждому смертному по путям его и по плодам дел его! Поэтому Он не позволил Ричарду отдать жизнь за Святой город, а пожаловал его бесславной кончиной под безвестной крепостцой. И это воздаяние оказалось скорее запоздалым, чем несправедливым! Легкомысленный царевич Трое друзей наслаждались животворной тенью и неспешно потягивали прохладное вино из узорчатых кубков. Свежий ветерок с моря навевал райскую негу. Спорые на работу слуги немыми стражами стояли поодаль, готовые выполнить любую прихоть господ. Робер обратился к де Монфору: – Я представляю, как тебе было тоскливо во Франции после бурной жизни в Палестине… – Ты как будто заглянул мне в душу. Я – человек веры и готов отдать свою жизнь за Спасителя! В мирной жизни я чувствую себя как рыба, выброшенная на берег. Поэтому я с нетерпением ждал своей войны. – И она пришла? – Да! В Риме умер великий понтифик Целестин и на его место был избран кардинал Лотарио Конти, принявший имя Иннокентий, – де Монфор посмотрел на Ренье. – Кажется, ты неплохо его знал? – Я его хорошо помню! Это человек редкого ума и широкой образованности. – А я всем сердцем уважаю его за настойчивость в утверждении главенства церкви над светской властью… Так вот, он объявил крестовый поход с высадкой христиан в Египте. Робер удивился: – Почему именно там? Это же далеко от Святого города! – Тут сокрыт хитрый замысел… Во-первых, в Египте можно рассчитывать на хорошую добычу. Каир и Александрия лопаются от золота, притекающего туда благодаря восточной торговле. Во-вторых, там нас не ждут и дело можно было бы кончить быстро и малой кровью. А уже потом наше войско совершило бы победоносный бросок на Иерусалим! – Только истинные стратеги могли измыслить такой поход! – К сожалению, гениальная затея пошла прахом. Венеция построила для нас корабли, но мы не смогли расплатиться за них. Дож Дандоло, истинный змей-искуситель, воспользовался нашим затруднительным положением и предложил нам захватить Задар. В случае успеха он пообещал списать наши долги! Робер озадаченно вскинулся: – Каков хитрец! – Его план был прост: чужими руками подчинить себе сильного конкурента и не только с лихвой окупить затраты на корабли, но и усилить свои торговые позиции! – И ты согласился? – Нет! Как можно?! Задар принадлежал венгерскому королю и был населен христианами! Я отказался участвовать в этом деле. Но наш предводитель Бонифаций Монферратский, поддержанный крестоносцами, принял его предложение… – Это брат знаменитого Конрада? – Да. Правда, он в штурме города не участвовал, так как опоздал к его началу. – А что же Иннокентий? – Он проявил решительность и немедленно отлучил участников бойни от церкви. – Значит, справедливость восторжествовала! – Конечно!.. Но потом он их простил… – Почему?! – А что ему было делать? Не отменять же поход! Де Монфор тяжело вздохнул: – Мы привели войско в порядок и начали грузиться на корабли. Я радовался всей душой и мысленно летел в Палестину, где нас ждали братья во Христе, угнетаемые мусульманами! Он возбужденно сжал огромные кулаки и положил их на стол: – И снова наши планы рухнули… Незадолго до того из Константинополя бежал царевич Алексей, сын ранее свергнутого и ослепленного императора Исаака Ангела. Он уехал в Германию, к своей сестре, некогда выданной за короля Филиппа Швабского. Король обратился к паломникам с просьбой помочь вернуть Алексея на трон Византии. Вот тут-то и сложился роковой союз. Святой престол решил руками царевича подмять под себя православную церковь, а Венеция захотела воспользоваться смутой и захватить своего главного торгового конкурента. И вместо похода на сарацин стало вырисовываться нападение на Константинополь! – Но ведь кто-то должен был уговорить крестоносцев пойти на штурм хорошо укрепленного города? – Дандоло виртуозно решил эту задачу. Он взял под свою опеку царевича и подучил его, как обработать воинов в нужном направлении… Он помолчал, покрутил в руках кубок с вином и продолжил: – Алексей оказался способным учеником и на встрече с пилигримами на острове Корфу показал чудеса лицедейства. Одних он воспламенил благородной идеей изгнать коварного узурпатора Романа и восстановить попранную справедливость. Других увлек обещанием щедрой платы за участие в походе. Третьих пленил прозрачными намеками на местных жриц любви, готовых открыть всем страждущим заветные врата в обитель наслаждений. Кроме того, он поклялся после занятия трона подчинить византийскую церковь Риму и сформировать большой отряд своих воинов для завоевания Египта… Соблазнительные речи царевича вызвали неописуемый восторг паломников, и они не мешкая бросились на Константинополь! Робер восхищенно воскликнул: – Этот ловкач каждому обещал то, о чем тот мечтал! – Да, именно так он и обвел простодушных воинов вокруг пальца… Но я не поверил царевичу, покинул своих товарищей и перешел на службу к венгерскому королю… – И что было дальше? – Говорят, крестоносцы изгнали Романа и возвели Алексея и его отца Исаака Ангела в соправители Византии… Однако обещанных денег новоявленные императоры собрать не смогли, а лишь разозлили народ поборами. Паломников начали убивать на улицах, кто-то попытался поджечь их корабли и в конце концов горожане низложили незадачливых властителей. Местный полководец Мурзуфл приказал задушить Алексея, надел пурпурные сандалии и провозгласил себя императором. – У нового василевса очень необычное имя! Де Монфор усмехнулся: – Это прозвище. Оно переводится как «насупленный». У него очень густые брови и суровый взгляд, парализующий людей. Наши предводители, пораженные его варварством, решили готовить новый штурм Константинополя с целью изловить и казнить богомерзкого Мурзуфла, а уже потом выбрать нового византийского правителя из числа достойных рыцарей! В этом положении сейчас все и остановилось. – Как я понимаю, ты оставил службу в Венгрии? – Да. Там мне стало скучно, я поблагодарил короля за доброту и отбыл в Бриндизи. Сейчас собираю единомышленников и думаю отправиться в Палестину. Робер сочувственно произнес: – Выходит, не только нас, но и тебя, славный Симон, судьба помотала по просторам ойкумены88. Поблагодарим же Господа за благополучное избавление от всех напастей, – они встали и перекрестились. – Твой долг зовет тебя на Святую землю, а нам пора домой! Ренье добавил: – А по дороге навестим папу Иннокентия… Они выпили на прощание, и де Монфор проводил друзей до ворот усадьбы, где они расстались, обменявшись словами вечной, как мир, надежды: – Господь даст, свидимся…