Лена снова села в машину, положила руки на колени, уставилась в темноту. Что же делать? Сколько можно ждать – до утра? А что еще она может делать? Идти по этой дороге, которая ведет неизвестно куда? И куда он, черт его возьми, делся? Отошел в кусты по надобности, и там ему стало плохо? Вот так прямо свалился такой здоровый крепкий мужик? Да не может быть! Тут она повернула голову и увидела, что из замка зажигания торчат ключи. Вот как, и ключи оставил… А почему бы не… Водила сам виноват – ушел неизвестно куда, бросив ее, бросив свою машину без присмотра… Она передвинулась на водительское сиденье, повернула ключ зажигания. Мотор охотно заработал, как будто только этого и ждал. Лена выжала сцепление и тронулась вперед. Скоро она проехала пустырь, мимо замелькали унылые серые пятиэтажки со слепыми глазницами ночных окон. Только в одном окне горел свет, словно за этим окном бодрствовал кто-то, кто надзирал за этой ночью. Вскоре справа от дороги показался светящийся аквариум автозаправки. Тут Лена затормозила – она поняла, что едет на чужой машине без всяких документов, и если нарвется на гибэдэдэшника, мало ей не покажется – это в чистом виде угон. Только этого ей не хватало! Лена затормозила, не доезжая до заправки. Оттуда наверняка можно вызвать такси. А машину найдут, утром ее обязательно увидят. Повернула зеркало заднего вида, чтобы привести себя в порядок. Поправила волосы, оглядела одежду… Мимо проехала машина, и в свете ее фар Лена вдруг увидела расплывающееся сбоку на блузке темное пятно. Пригляделась… и почувствовала, как по коже пополз липкий холодок страха. Это была кровь. Ну да, и запах крови… Лена в страхе выскочила из машины, вгляделась в водительское сиденье – и увидела, что оно все залито кровью. Удивительно, как она это сразу не заметила? Ну да, там темно было, а свет она побоялась включить. Господи, что же случилось, пока она ходила на пустырь? Куда делся водитель? И она, идиотка, сидела в машине и даже спала там! А потом села на окровавленное место и ехала в этой машине по городу! Ну, положим, не по городу, а по окраине, но все-таки… Бежать, бежать, скорее бежать отсюда! Она сделала уже шаг от машины, но тут осознала, что нельзя идти в окровавленной одежде. Черт бы побрал этого тореадора Валеру, чтоб его самого бык на рога поднял! Снова заглянула в салон – и увидела на заднем сиденье длинную мужскую куртку, куртку водителя. Ну что ж, это лучше, чем ничего… Она накинула куртку, запахнула ее, чтобы не была видна кровь, захлопнула дверцу машины и пошла к заправке. Ключи оставила в замке зажигания. Понятно, что машину тут же угонит какая-нибудь шпана, но так оно и лучше: больше запутаются следы, никто уже не свяжет этот автомобиль с самой Леной. Про пропавшего водителя она уже не думала, все вытеснила одна мысль – оказаться как можно дальше от машины и вообще от этого опасного места. На заправке дежурил сонный парень, больше не было никого, и снаружи пусто, никаких машин. При виде Лены парень оживился. – Что, клиент бортанул? Тяжелая у вас работа… может, обслужишь со скидкой? По ночному тарифу! – Отвянь… – вяло отмахнулась Лена. – Вызови мне лучше такси, у меня батарейка села. Парень не обиделся, набрал номер, и через двадцать минут к заправке подкатила белая «Шкода». Лена ждала ее на улице, чтобы парень не вязался с разговорами и не запомнил ее лицо. Она села на заднее сиденье, опять-таки чтобы не болтать с водителем такси, но тот включил музыку и с разговорами не приставал. По ночному городу доехали быстро, водитель молча принял деньги, кивнул и уехал. На негнущихся ногах Лена потащилась к подъезду. В лифте ей захотелось сесть на пол и так остаться на длительное время. Она долго не могла попасть ключами в замок, до того дрожали руки. В прихожей с отвращением скинула куртку на пол, увидела кровавое пятно на блузке и рванула пуговицы. Едва хватило сил добрести до кровати, и Лена провалилась в тяжелый вязкий сон. Поздно ночью, скорее, даже под утро возле двухэтажного кирпичного дома недалеко от Черной Речки остановился видавший виды темно-серый внедорожник. В Петербурге есть несколько районов, застроенных такими однотипными домиками – на Черной Речке, около Удельной, возле Светлановской площади. Домики эти строили вскоре после войны пленные немцы, и долгое время они считались весьма престижными. По понятной причине эти дома называли «репарационными» или «немецкими». За прошедшие годы многие из этих домиков обветшали, некоторые были снесены, а на их месте выстроили новые многоэтажные корпуса. Однако некоторые из этих «немецких» домов были в свое время приватизированы толковыми хозяевами, качественно отремонтированы и превращены в комфортабельные современные коттеджи. Вот как раз возле такого коттеджа и остановился серый внедорожник. Коттедж был огорожен высоким глухим забором, в котором имелись ворота с камерой видеонаблюдения. Водитель внедорожника, рыжий тип с оттопыренными ушами и отсветом запредельной тупости в глазах, посигналил. Ворота открылись, и внедорожник въехал во двор. На крыльце стоял высокий мужчина средних лет с длинным лицом из тех, какие называют лошадиными, и седеющими волосами. Лицо его выражало явное неудовольствие. Из внедорожника вышли напарники – рыжий и бритоголовый, они волокли полуживого окровавленного человека. – Вы что сигналите? – прошипел хозяин коттеджа. – Ночь на дворе! – Ну прощения просим… – пропыхтел рыжеволосый, пытаясь удержать окровавленное тело в вертикальном положении. – Ворота были закрыты, вот я и посигналил… – И весь район перебудил! А мне ни к чему лишний шум! Мне внимание привлекать не нужно! Бритоголовый недовольно покосился на своего напарника и примирительно проговорил: – Шеф, мы его привезли. – Вижу, что привезли! – поморщился хозяин особняка. – Только в каком виде! Я вам велел его живым доставить, а не замочить! – Да он отбивался! – подал голос рыжеволосый. – Он мне зуб чуть не выбил, ну я и не удержался… – Знаю я тебя! – перебил его шеф. – Не первый год знаю! Чуть что, сразу за нож хватаешься! – Да он же в порядке… – канючил рыжий. – Вы велели его живым доставить, так вот, живой он… подумаешь, немного порезанный… большое дело… – Для тебя, может, и небольшое… ладно, тащите его в подвал, пока он правда концы не отдал! Напарники втащили полуживого человека в коттедж, спустили по лестнице в большой захламленный подвал и остановились перед старым платяным шкафом. Хозяин особняка подошел к этому шкафу, открыл его дверцы, раздвинул висевшие на плечиках старые пальто и куртки, открыв заднюю стенку. Пошарив по верхней части этой стенки рукой, он нашел неприметную кнопку, нажал на нее – и задняя стенка шкафа отодвинулась, за ней обнаружился проход в потайную часть подвала. Эта часть подвала была больше первой и куда аккуратнее. В ней не было никакого хлама, только обшитые пластиковыми панелями стены, офисная мебель и какие-то непонятные приборы. Напарники втащили израненного человека в потайное помещение, усадили его в кресло на колесиках и привязали за руки и за ноги. Закончив эту процедуру, они встали по сторонам пленника чуть ли не по стойке «смирно». Хозяин коттеджа оглядел пленника, потом перевел взгляд на бравых напарников и проговорил: – Ну что, приступим… Он повернулся к раненому, осмотрел его, затем достал из ящика стола пузырек нашатырного спирта и поднес к лицу пленника. Тот отдернулся, охнул, глаза его открылись. – Привет! – проговорил шеф. – С приездом! Пленник заморгал, потом тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. – Ну что, вспомнил, кто ты такой? Может, даже догадался, кто я? – Нетрудно догадаться… – прохрипел пленник. – Ну и хорошо, по крайней мере, мне не придется тебе представляться. А раз ты знаешь, кто я, – ты знаешь, что мне от тебя нужно. Так что давай избавим друг друга от лишней головной боли. Скажи мне, где ты это спрятал, и поставим на этом точку, закончим наш разговор. Ни тебе, ни мне он удовольствия не доставляет. – Отчего же! – прохрипел раненый. – Мне кажется, ты от таких вещей балдеешь… – Не болтай ерунды! – рявкнул шеф, наклонившись над пленником, и ткнул его пальцем в болевую точку позади уха. Пленник вскрикнул.