Тебя б я мог любить – ты это поняла![8] Я Что это значит? Эй, может, мы могли бы… Ничего, черт возьми. Я стою и смотрю вслед Патрику, все еще держа в руке книгу стихов. Понимаю, что впервые с тех пор, как я начала работать на Генри, мне дали от ворот поворот. 10 – В принципе, наверное, это хорошие новости, – говорю я без обиняков. – Поздравляю, миссис Фоглер. Ваш муж верен вам. В любом случае, хорошие новости для его жены. Мне все еще неприятно. Мы вернулись в номер Стеллы Фоглер. Странно, но эта новость, кажется, взволновала женщину еще больше. – Верен! – Она стонет и заламывает руки. – Я ведь должна была догадаться, что это не сработает. О боже! Боже! – Что вы имеете в виду? – озадаченно спрашиваю я. Все происходит в спешке. – Я подумала – вдруг я все-таки смогу найти какие-то его свидетельства неверности. Что-то, способное помешать ему прийти за мной, – яростно говорит Стелла. Что? Я растерянно смотрю на Генри, но он отводит взгляд. – Он понял, что это была уловка, – Стелла поворачивается к Генри. – Она не подходила для этого. Вместо этой девушки должна была быть темнокожая. Они… – Стелла Фоглер останавливается. – Черная Венера, – медленно произношу я. – Патрик говорил об этом. – Он никогда об этом не говорит, – резко замечает клиентка и снова обращается к Генри: – Я знала, что это ошибка. Я начинаю злиться. И не только потому, что эта женщина ведет себя так, будто я виновата. Только сейчас я поняла, что вся эта попытка обольщения была полной противоположностью тому, как я себе это представляла. – Послушайте, большинство неврастенических сучек, ради которых я это все делаю, посчитали бы себя более чем везучими, – сердито говорю я. – Ваш муж не приставал ко мне, и поверьте – это впервые. Если вы использовали меня, чтобы шантажировать его, вы должны были сказать мне. – Я встаю. – Деньги, пожалуйста. Четыреста долларов. Стелла достает из-под кровати сумку и расстегивает ее, вынимает толстую пачку банкнот. Отсчитывает четыре. Руки ее дрожат. – Не хочу показаться неблагодарной. Я уверена, ты сделала все, что могла. Я не собиралась шантажировать Патрика. Я просто хотела немного… подстраховаться. Я беру деньги. – Спасибо, – холодно отвечаю я. – Я провожу тебя, Клэр, – бормочет Генри. Едва за нами закрывается дверь, он резко разворачивает меня и кладет руку на плечо: – Эй! Что это еще такое, Клэр – неврастенические сучки? – Она неврастеничка. – И клиент, – настаивает начальник. – Генри… Тебе не кажется, что это ад кромешный? Стелла Фоглер хотела, чтобы ее законный муж приставал ко мне. Невинным нечего бояться. Он пожимает плечами. – Ты ведь сама хотела побольше работы, не так ли? – Ты знаешь, о чем я говорю, – произношу я. – Ты знал, что конкретно ей нужно. Боже… Я имею в виду, одно дело – обольщать отморозков, которые уже изменяют, но когда дело касается их жен… Я недоверчиво качаю головой. – Я ухожу. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, Генри окликает меня: – Не надо «звездить», Клэр. Тебе нравится эта работа. Ты знаешь, чего хочешь. Просто тебе не понравилось, что в этот раз твой подход не сработал. Позвони мне завтра, когда придешь в себя. Отель «Лексингтон», фойе. Собираясь покинуть отель, я наконец вспоминаю кое о чем еще и достаю из сумки экземпляр «Цветов зла», который дал мне Патрик. Поворачиваю обратно. Отель «Лексингтон», коридор (продолжение). Я снова стучу в дверь номера Стеллы. Я Миссис Фоглер? Стелла? У меня есть кое-что от Патрика. Думаю, эта вещь должна быть у вас. Ответа нет. Я Простите? Тишина. Я пожимаю плечами и разворачиваюсь. 11 Есть блестящее упражнение, созданное легендарным преподавателем актерского мастерства Сэнфордом Мейснером. В нем два актера просто повторяют слова друг друга. Это упражнение наглядно демонстрирует, что слова означают почти все, что вы от них хотите. Сценарий – вовсе не Библия, а отправная точка. Текст и подтекст. Мы со Скоттом кружим по репетиционному залу, а остальные студенты смотрят на нас. – Ты улыбаешься, – нетерпеливо говорю я Скотту, как будто у него должны быть хорошие новости, чтобы поделиться со мной. – Ты улыбаешься, – отвечает он. Только Скотт произносит это так, словно мы в разгаре спора, и это доказательство того, что я не воспринимаю это всерьез. – Ты… улыбаешься? – недоверчиво спрашиваю я, как будто Скотт даже не потрудился скрыть, что вел себя как дерьмо. – Ты улыбаешься, – торжествующе кричит он, словно я пыталась не улыбаться, а он меня заставил. – Ты улыбаешься, – шепчу я, будто вижу его счастливым первый раз за год. – Ты улыбаешься, – произносит с недоверием Скотт, дескать: «А я – нет». – Хорошо. Теперь прогоняем с этого момента, – кивает Пол. – Ты улыбаешься, – теперь уже тоном обвинителя замечает Скотт. – Да нет! – Так о чем ты думаешь?