– Я думала о том времени, когда мы вместе катались по снегу. – Это было в последний раз, не так ли? Тогда мы последний раз были счастливы. – Отлично, – останавливает нас Пол. Остальные студенты недолго хлопают в ладоши. – Просто помните, – говорит Пол группе, – все дело в том, как именно вы используете то, что дает вам другой актер. Унция действия стоит фунта слов. Раздается стук в открытую дверь класса. Там стоит один из администраторов с женщиной-полицейским в форме. – Я ищу Клэр Райт, – произносит она. Вот дерьмо! – Это я, – говорю с натянутой улыбкой. – Чем могу помочь? 12 Женщина-полицейский ведет меня в участок, где я ожидаю в маленькой затхлой комнате на восьмом этаже. Я спросила ее, в чем дело, но женщина не ответила, а только сказала, что ей велели забрать меня и совсем скоро все станет ясно. Или «через мгновение», как она выразилась. «Должно быть, это продюсер», – нервно думаю я. Подал жалобу. Что бы ни случилось сейчас – это не к добру. Я знаю, что законы об оружии здесь не такие строгие, но не думаю, что вы можете просто так махать им перед людьми. Наконец входит дородный мужчина в штатском и представляется как детектив Фрэнк Дурбан. Я вскакиваю и жму ему руку, стараясь произвести хорошее впечатление. Детектив Дурбан выглядит немного удивленным и указывает на молодого бритоголового мужчину с кипой бумаг, который входит в комнату за ним: – А это детектив Дэвис. – Мне нужен адвокат? – с тревогой спрашиваю я. – Все зависит от обстоятельств. Что вы натворили? – говорит Дурбан. Я смеюсь, поскольку он произнес это мягко, почти в шутку, но замечаю, что он дает мне время ответить, прежде чем добавляет: – Вас не арестовали и не обвинили, Клэр. Мы просто хотим задать вам несколько вопросов. О Стелле Фоглер. – О ком? И тут я вспоминаю – речь идет не о продюсере. – Насколько я понимаю, вы периодически работаете на юридическую фирму «Керр Адлер», – добавляет Дурбан, когда мы садимся. – Правильно? – Да, это так. – Расскажите мне об этом. На мгновение я задумываюсь, не солгать ли – работа, может, и не профсоюзная, однако я уверена, что она нарушает мои визовые условия, но поскольку полицейские и так уже достаточно много знают, я подчиняюсь и рассказываю им обо всем: о Марси, о приманке, о скрытой камере в моей сумке. Через некоторое время Дэвис отодвигает бумаги в сторону и начинает делать заметки. – Было ли что-то необычное в задании миссис Фоглер? – спрашивает Дурбан. – Эм… Необычное? Ну, меня попросили встретиться с ней заранее. Такое случается не всегда. – С чего бы это? Я пожимаю плечами. – Генри сказал, что она хочет взглянуть на меня. Посмотреть, подойду ли я ей. – И как она выглядела в тот раз? Я вспоминаю, как Стелла Фоглер ходила взад и вперед у окна. – Что ж… Она выглядела нервной. – Нельзя ли чуть поподробнее? Я медленно говорю: – Как будто она чего-то боялась. Мужчины не смотрят друг на друга, но я чувствую, как они застывают во внимании. – С миссис Фоглер все в порядке? – спрашиваю я. – Просто расскажи нам, что случилось, Клэр, – просит детектив Дурбан. – Возможно, она была напугана? Я рассказываю им о Стелле, потом о том, как я подошла к ее мужу в баре. Когда я дохожу до того места, где Патрик дает мне сборник стихов и уходит, детектив Дурбан останавливает меня. – Думаете, он догадался, что происходит? – Не понимаю, как он мог догадаться. – О’кей. А миссис Фоглер? Как она отреагировала, когда вы рассказали ей, как все прошло? Она была довольна? Успокоилась? – Не совсем. Я повторяю ее слова о том, что она что-то узнала о своем муже. Теперь это звучит несколько зловеще. Эти двое так напряженно допрашивают меня, что мне кажется – произошло нечто плохое. – Патрик и Стелла в порядке? Что-то случилось? – спрашиваю я, и снова они не отвечают на мой вопрос. – Когда она вам заплатила, вы видели другие деньги? Может, в сумке? – спрашивает Дурбан. Я отрицательно качаю головой. – Но в свертке, который она достала, было не меньше тысячи. Она платила мне сотнями. – Итак, вы взяли четыре купюры. – Дурбан делает ударение на слове четыре. – Да, – озадаченно отвечаю я. – Как я и сказала. Столько она была мне должна. – Что случилось с остальными? – То есть – с остальными? – Мы не нашли у нее денег, – напрямую сказал он. – В то утро миссис Фоглер сняла большую сумму наличными. Я смотрю на Дурбана. – У нее… Вы имеете в виду – она мертва? – Верно. – Он наблюдает за моей реакцией. – О, боже! – в ужасе восклицаю я. – Как так вышло? Что случилось? – Мы подозреваем убийство. Все, что я могу вам сказать. Полицейский продолжает пристально смотреть на меня. Выражение его лица, которое раньше казалось мне дружелюбным, даже отеческим, стало жестким. – Миссис Фоглер умерла в своей комнате, незадолго до рассвета. В ту ночь вы были с ней. – О, нет, – шепчу я. – Кошмар. Вы ведь не можете думать… – Продолжайте, пожалуйста, отвечать на наши вопросы, Клэр. – Он снова берет меня за руку. Потом и в третий раз. Дэвис продолжает делать заметки. – Что случилось с видео? – наконец спрашивает Дурбан. – С тем, которое было сделано скрытой камерой. У кого оно сейчас? Я вспоминаю. – Я отдала его Стелле. То есть миссис Фоглер. Это стандартная услуга. В конце концов, она заплатила за нее. – А сборник стихов? – Он все еще в сумке. Я обычно не читаю стихи, но они, как ни странно, действительно интересные… – Нам он понадобится, – перебивает меня полицейский. Он достает пакет для улик, выворачивает его наизнанку и использует как перчатку, чтобы забрать у меня книгу. – Вы не выясняли, что означают эти французские строчки? Какое стихотворение он, уходя, процитировал вам? – Да, я почти уверена, что он процитировал мне строки из стихотворения «Прохожей». Оно о том, что вы видите кого-то на улице, обмениваетесь взглядами, но все равно расходитесь в разные стороны… Буквальный перевод: «О, ты, кого я любил! О, ты, кто тоже это почувствовал!» Дурбан фыркает: