Симпатичный бармен В этом баре мы делаем мартини так. Он ухмыляется, словно давая мне возможность пожаловаться. Милая улыбка. Я беру стакан и осушаю его. Я В таком случае, дай мне Пина коладу. Симпатичный бармен Пина колада… Он наливает в стакан порцию виски «Джек Дэниелс», добавляет еще порцию того же виски и заканчивает третьей мерой того же напитка. Я опрокидываю все одним долгим глотком. Люди, столпившиеся вокруг бара, громко кричат и аплодируют. Аплодисменты – звук, уже давно мною не слышанный. По крайней мере, адресованные мне. Я Лучше приготовь мне ледяной чай «Лонг-Айленд», раз уж на то пошло… …который действительно должен стать финалом того фильма, который всегда крутится в моей голове. Однако все происходит вовсе не так. Это монтажный прыжок, или последовательный монтаж, или еще какое-то техническое ухищрение, потому что потом все становится беспорядочным и сумбурным, пока я внезапно не оказываюсь в чужой квартире на чьем-то стонущем теле. Я Да, да, боже, да… Случайный человек Да… Ах да. Произошла смена актеров. Симпатичный бармен, которого звали Брайан, вышел только в три. Вместо этого я переспала с приятелем одной из подруг Джесс. К этому моменту я была слишком пьяна и слишком вдохновлена аплодисментами, чтобы довольствоваться собственной кроватью. Хотя, если честно, дело было не только в алкоголе. Или в благодарной публике. Ощущение теплого тела и кого-то, кого можно обнять… Это то, чего я жажду после заданий Генри. Ведь если женщина не может доверять мужчине, который сказал, что будет любить ее вечно, то кому тогда в этом мире вообще можно доверять? Понимание того, что именно я – мои навыки, реплики, мое выступление – помогли разрушить семью, всегда оставляет у меня странное ощущение. Я не горжусь тем, что делаю для Генри. Впрочем, иногда я горжусь тем, насколько хорошо я это делаю. 5 На следующее утро я возвращаюсь на метро к Джесс, все еще в ее куртке, причем на понимающие взгляды пассажиров внимания не обращаю. Одно из упражнений, которое Пол заставляет нас делать, – выходить на улицы Нью-Йорка и говорить с совершенно незнакомыми людьми. После того, как проделываешь это несколько раз, становишься в хорошем смысле «толстокожей». То же самое, когда сидишь в баре отеля и к тебе пристают женатые мужчины. Вот одна из причин, по которой я приняла предложение Марси. Я думала, что это хорошо поможет моей актерской работе, не говоря уже о финансовом положении. Итак, Марси свела меня с Генри. Генри любит называть себя помощником юриста, но на самом деле он частный детектив в юридической фирме. Он договорился встретиться со мной в баре. Это заведение казалось странным местом для собеседования, пока Генри не объяснил, чего именно они от меня хотят. – Думаешь, справишься? – спросил он. Я пожала плечами, ведь у меня совсем не было других вариантов. – Конечно. – Хорошо. Выйди на улицу, вернись и попробуй подкатить ко мне. Считай, что это прослушивание. Я вышла и вернулась назад. Поскольку болтать с этим седовласым пожилым человеком странно, проще всего было изобразить некоего персонажа. Я вспомнила о голосе и манерах роковой женщины в исполнении Лорен Бэколл в «Глубоком сне» – и именно это дало мне возможность спрятать собственную личность. Я села за барную стойку и заказала выпивку. Я даже не взглянула на человека, сидевшего через два стула от меня. «Никогда напрямую не приставай к ним, – говорил мне Генри. – Дай понять, что ты доступна, но это они должны предложить тебе себя, а не наоборот. Невинному нечего бояться». Да, конечно. Если я чему-то и научилась, то как раз тому, что мужской мозг так и работает. Тускло освещенный нью-йоркский бар, день. Клэр Райт, двадцать пять лет, отражается зеркалом за стойкой. Она поигрывает своим бокалом, немного скучает. Генри, худой бывший полицейский, пятьдесят с небольшим, пересаживается на соседний табурет. Генри Ты одна? Клэр (томным и протяжным голосом) Да, сейчас одна. Он смотрит на ее руку. Генри Вижу, ты носишь обручальное кольцо. Клэр А это хорошо или плохо? Генри Это зависит от…