– Помогите! О, помогите! Бешено размахивая руками и вопя во всю мочь, к ним несся Гурги. Он влетел в самую середину стоящих и указал в сторону конюшен. – Гурги ничего не мог сделать! – захлебывался он. – Он пытался, о да, он старался! Но на его слабую, бедную голову посыпались колотушки и молотушки! И она убежала! – вопил Гурги. – Скоком и бегом верхом на лошади! Злая королева убежала! Глава третья Предсказание Все поспешили в конюшню. Как и говорил Гурги, одна из лошадей короля Руна исчезла. Акрен не было и следа. – Позволь мне оседлать Мелинласа, – попросил Гвидиона Тарен. – Я постараюсь ее нагнать. – Она отправилась прямиком в Аннуин! – взорвался Ффлеуддур. – Я никогда не доверял этой вероломной женщине. Клянусь Великим Белином! Неизвестно, какие козни она затевает! Уж она-то своего не упустит, можете быть уверены. – Скорее всего, Акрен стремится навстречу своей смерти, – глухо проговорил Гвидион, глядя на холмы и облетевшие деревья. – За пределами Каер Даллбен ее всюду подстерегает опасность. Я бы поспешил ей на помощь, но не могу терять время на поиски. – Он повернулся к Даллбену. – Я должен знать пророчество Хен Вен. У меня не будет иных проводников. Волшебник кивнул и повел всех в хижину. Старец все еще держал в руках пергамент и обломки палочек. Теперь он бросил их на стол и некоторое время уныло разглядывал, потом заговорил: – Хен Вен поведала нам что смогла. И боюсь, больше мы ничего у нее не выпытаем. Я заново изучил символы, на которые она указала, в тщетной надежде, что первый раз превратно их истолковал. – Он сидел, потупив глаза, и говорил с трудом, будто каждое слово вырывалось с кровью из сердца. – Я спросил ее, каким образом можно возвратить Дирнвин. Послушайте ее ответ: Лучше камень безмолвный спроси и немую скалу. – Таково предсказание Хен Вен, как я прочел его по первой палочке, – вздохнул Даллбен. – Отказ ли это вообще что-то сказать, само ли предсказание или предупреждение больше ни о чем не спрашивать, не ведаю. Однако символы второй палочки с письменами говорят о судьбе самого Дирнвина. Даллбен начал читать, и слова старого волшебника разили душу Тарена, как холодная сталь. Дирнвина пламя угаснет, Исчезнет сила его. Ночь обратится полуднем И реки морозным огнем запылают, Прежде чем будет он вновь обретен. Старый волшебник опустил голову и надолго замолчал. – Третья палочка, – промолвил он наконец, – разрушилась до того, как Хен Вен успела завершить предсказание. Но едва ли мы бы услышали что-нибудь более обнадеживающее. – Предсказания звучат насмешкой, – сказал Тарен. – Хен права: мы с таким же успехом могли бы просить помощи у камней. – И они ответили бы вразумительней! – воскликнула Эйлонви. – Хен могла бы прямо объявить, что мы никогда не найдем Дирнвин. Ночь не может стать полуднем! И этим все сказано! – Во всех своих странствиях, – добавил Ффлеуддур, – я не видел даже горящего ручейка, а тем более реки, пылающей морозным огнем! Пророчество вдвойне несбыточное. – И все же, – с наивным жаром вмешался король Рун, – было бы изумительно увидеть ночь, превратившуюся в день, и пылающую холодным пламенем реку! Хотелось бы, чтобы это все случилось на моих глазах! – Боюсь, тебе этого не увидеть, король Моны, – печально молвил Даллбен. Гвидион, который в раздумье сидел у стола и крутил в руках обломки палочек, поднялся и заговорил: – Пророчества Хен Вен наводят уныние. Я ожидал совсем не того. Но когда предсказания не помогают, люди сами должны искать выход. – Он сжал руку в кулак, круша обломки палочек. – До тех пор, пока я живу и дышу, я буду искать Дирнвин. Пророчество не изменило мои планы. Оно лишь вынуждает меня поторопиться. – Тогда позволь нам идти с тобой, – сказал Тарен, поднимаясь и глядя прямо в глаза Гвидиону. – Силы наши пригодятся тебе, пока не вернутся твои собственные. – Да! – Ффлеуддур вскочил. – И не важно, горят реки или нет! Спрашивать ответа у немых камней? Как бы не так! Я спрошу самого Арауна! От Ффлама он не утаит ни одного секрета! Гвидион покачал головой: – В этом деле чем больше людей, тем больше риска. Лучше ехать одному. Если чья-то жизнь и ставится на карту против Арауна, короля Земли Смерти, то это должна быть моя жизнь. Тарен молча поклонился. – Коли ты так решил, не смею перечить, – промолвил он. – Но может быть, Карр сначала полетит в Аннуин? Отправь ее вперед. Она быстро обернется и что-нибудь разузнает. Гвидион внимательно поглядел на Тарена: – В своих странствиях ты набрался не только мужества, но и мудрости, Помощник Сторожа Свиньи. Твой совет хорош. Карр может послужить мне лучше и вернее, чем все ваши мечи. Но я не стану ждать ее здесь. Поступив так, я потерял бы слишком много времени. Пусть разузнает, что происходит в Аннуине, а затем разыщет меня в замке короля Смойта в кантрефе Кадиффор. Земли Смойта лежат на пути в Аннуин, и к возвращению Карр я проделаю уже полдороги. – Мы могли бы поехать с тобой хотя бы до замка короля Смойта, – осторожно предложил Тарен, – и охранять тебя до тех пор. Между Каер Даллбен и кантрефом Кадиффор наверняка рыщут Охотники Арауна. – Негодяи! – вскричал бард. – Вероломные убийцы! Они отведают моего меча! Пусть только нападут на нас! Я очень надеюсь, что так они и сделают! – Струна на арфе лопнула с таким звоном, что весь чуткий инструмент загудел и задрожал. – Э-э-э… ну… фигурально выражаясь, – смутился Ффлеуддур. – На самом деле я надеюсь, что мы вообще на них не наткнемся. Они могут замедлить наш путь. – И никто не подумал обо мне! – произнес Глеу, выходя из кухни и раздраженно озираясь. – Мелкий прохвост! – пробормотал Ффлеуддур. – Дирнвин исчез, мы не знаем, будем ли живы сегодня вечером, а он волнуется о своих неудобствах. Он и в самом деле маленький человечек и всегда им был. – Поскольку обо мне не упомянули, – сказала Эйлонви, – я полагаю, что меня не приглашают ехать с вами. Очень хорошо. Я остаюсь дома. – И ты тоже стала мудрее, принцесса, – ответил Даллбен. – Вижу, дни, проведенные на Моне, не прошли для тебя втуне. – Конечно, – продолжала Эйлонви, – после того как вы уедете, мне может прийти на ум, что сегодня чудесный день для прогулки верхом. Самое время пособирать цветочки, которые трудно найти, тем более что сейчас почти зима. И я могу сбиться с дороги, потеряться и ненароком наткнуться на вас. К тому времени стемнеет, и мне будет опасно возвращаться домой. И все это случайно и вовсе не по моей вине. Осунувшееся лицо Гвидиона осветилось улыбкой. – Будь по-твоему, принцесса. Я принимаю то, что не могу предотвратить. Едут со мной все, кто пожелает, но только до крепости Смойта в Каер Кадарн. – Э, принцесса, – вздохнул Колл, качая головой, – не стану я перечить лорду Гвидиону. Но едва ли молодой леди пристало так настойчиво добиваться своего. – Конечно не пристало, – согласилась Эйлонви. – И королева Телерия учила: леди никогда не настаивает на своем. Все улаживается само собой, без ее участия, но именно так, как она хочет. Я думала, что никогда этому не выучусь, а оказалось, ничего сложного тут нет, как приноровишься. Тарен без промедления снял Карр с насеста около очага и понес во дворик перед домом. На сей раз ворона не щелкала клювом, не вертелась. Вместо обычных озорных проделок и поддразниваний она смирно нахохлилась на запястье Тарена и, насторожив внимательные черные глазки, слушала его подробные наставления. Наконец Тарен поднял руку. Карр взметнулась в воздух и прощально захлопала над его головой блестящими крыльями. – Аннуин! – прокаркала ворона. – Дир-ррнвин! Она взмыла вверх и через несколько мгновений была уже над крышами Каер Даллбен. Ветер подхватил ее, как легкий осенний листок. Ворона залихватски взмахнула крыльями и устремилась на северо-запад. Тарен, напрягая глаза, следил за ее полетом, пока Карр не скрылась в низких облаках. Беспокойство овладело Тареном. Он знал, что Карр угрожает множество опасностей: стрелы Охотников, когти и клювы гвитантов – яростных крылатых вестников Арауна. Сам он не раз сталкивался с этими жестокими и сильными птицами и помнил, что даже птенцы их могут нанести тяжелые раны. Давно, в отрочестве, Тарен спас жизнь птенцу гвитанта и прекрасно запомнил его острые когти. Несмотря на храброе сердечко Карр и на ее изворотливый ум, Тарен страшился за ее жизнь, а еще больше его беспокоило предстоящее Гвидиону смертельно опасное путешествие. И предчувствие говорило, что совсем не радостные известия принесет им Карр на своих распростертых крыльях. Решили, что король Рун, как только они все достигнут берегов Великой Аврен, посадит ворчливого Глеу на корабль, стоящий там на якоре, чтобы бывший великан дожидался его на борту. Сам же король Рун собирался ехать вместе с Гвидионом в Каер Кадарн. Глеу ничто не устраивало, он не желал ждать на качающемся корабле, не соглашался и остаться на берегу и спать на холодных камнях. Но жалобы и протесты бывшего великана не заставили короля Моны изменить свои планы. Пока Гвидион держал последний спешный совет с Даллбеном, остальные начали выводить лошадей из конюшни. Умная Мелингар, золотогривая белая лошадь Гвидиона, спокойно ждала своего хозяина. Конь Тарена Мелинлас, наоборот, возбужденно фыркал и нетерпеливо рыл землю копытом. Эйлонви уже сидела на своей любимой гнедой лошадке Ллуагор. В складках плаща принцессы была запрятана самая дорогая и любимая ее вещица – золотой шар. Стоило только взять его в руки, как он начинал ярко светиться изнутри. – Неудобный золотой обруч я оставлю здесь. Он на то лишь и годится, чтобы поддерживать волосы, зато натирает лоб чуть ли не до волдырей. Но скорее я пойду на руках, чем без своей игрушки. И с ней у нас будет свет, если понадобится. Это гораздо практичнее, чем золотой обруч на голове. В седельную сумку она сунула и вышивку, сделанную для Тарена, сказав, что докончит ее по пути. – Может, заодно изменю и цвет глаз Хен Вен. Ффлеуддуру служила скакуном огромная золотисто-коричневая кошка Ллиан, которая ростом не уступала доброму коню. При виде барда она громко замяукала и принялась тереться о него так, что едва не сбила с ног. – Спокойнее, старушка! – воскликнул бард, когда Ллиан ткнулась лобастой головой ему в шею. – Я знаю, что ты хочешь послушать мою игру на арфе. Я сыграю, но позже. Обещаю тебе. Глеу немедленно узнал Ллиан. – Это нечестно, – засопел он. – По праву она принадлежит мне.