– Что? – Я всё гадал, с чего ты стала рыться в той давней теме, а оно вон, значит, как. – Не понимаю, о чём ты, – зеваю, делая вид, что мне максимально пофиг. Тогда как внутри на все лады себя распекаю. Это же надо было так по-идиотски спалиться! – Ну да. Конечно. – Антон задумчиво чешет в затылке. – А знаешь что? Раз такое дело… Пойдём. Есть у меня кое-что. Я для себя хранил в качестве некоторых гарантий. Мне уже вряд ли что-то грозит, а тебе, глядишь, и поможет. Через сорок минут в моих руках оказывается прелюбопытнейшая папочка. – Выходит, не все документы утонули, – резюмирую я. – Выходит так. Я слабо улыбаюсь. Засовываю папку в сумку. И не совсем понимая, что тут ещё сказать, принимаюсь вертеть головой, разглядывая интерьеры богатого дома Сванидзе. – Зачем ты мне помогаешь? – всё же не могу сдержать любопытства. – Не знаю. Наверное, хочу совершить… какой-то поступок. Чтобы утром, глядя на себя в зеркало, было хорошо. – Я свожу брови, осмысливая сказанное, но Антон, видно, эту гримасу воспринимает по-своему, потому как довольно запальчиво продолжает: – Да не смотри ты на меня так. На определенном этапе жизни к этому все приходят. Считай, я зарабатываю себе плюсики в карму. – Спасибо. Знаешь, ты всегда выделялся на фоне Максовых друзей. – Ты тоже. На фоне вообще всех женщин. Одно время я был в тебя даже влюблён. – Шутишь?! – Истинная правда. Но тут уж без вариантов? – шутливый вроде бы вопрос звучит уж как-то слишком серьёзно. Я неловко веду плечом: – Абсолютно. Хм… Уже поздно. Я, наверное, пойду. – Да, конечно. Обращайся, если вдруг что. – Спасибо, – проходя мимо Антона, касаюсь его руки. Он хороший мужик. Даже как-то обидно, что меня к нему совершенно не тянет. Насколько бы проще сложилась моя жизнь… В гостиницу возвращаемся ближе к ночи. Как обычно, первым в номер входит охранник, и только убедившись, что всё в порядке, позволяет войти туда мне. Я принимаю душ и укладываюсь в постель. В голове миллионы мыслей. Мне хочется как можно скорее увидеть Серго. Незаметно между нами скопилось много крайне важных непроговоренных вопросов. Меня буквально подкидывает от нетерпения. Но у Серго, возможно, последний шанс побыть в кругу семьи, и обижаться на то, что он им воспользовался, – недостойно. Остается набраться терпения и ждать… Снова ждать. Мне не привыкать. Не замечаю, как проваливаюсь в сон. А просыпаюсь от какого-то странного шороха. – Т-ш-ш, это я. – Откуда у тебя ключ? – Тебе же два дали, забыла? Я один поменял на свой. Ты всегда спишь голая или это для меня? – Горозия укладывается рядом, тёплый, большой, родной… Я всем телом подаюсь навстречу. – Для меня, похоже, – с его губ срывается сытый, самодовольный смешок. Я ловлю его смех ртом. Прикусываю по очереди губы. Забираюсь сверху, веду дорожку вниз по шее языком. А он в ответ откидывает голову, ещё сильней подставляясь, от чего на шее вздуваются жилы… – Серго… – Да. Это я. Точно. Какого чёрта ты забыла дома у Сванидзе? – Откуда ты знаешь, что я к нему заезжала? – я на секунду прерываюсь, шокированная его словами. – Доложили. Ну? – он подаётся навстречу бёдрами. – А ты с какой целью интересуешься? Понятия не имею, откуда во мне берётся абсолютно мне не присущая бравада. Я ж и так его оседлала, а теперь выпрямляю спину и, закусив губу, начинаю бесстыже на нём раскачиваться. – Хочу знать, где тебя носило. – Горозия явно злится. – Ревнуешь? – А ты этого добивалась, когда к нему ехала? Хотела, чтобы я ревновал? – он тянет меня за волосы, я прогибаюсь в спине, выпячивая вперед грудь, в которую тут же впиваются его зубы. – Серго… – Не рекомендую испытывать меня подобным образом. – Х-хорошо. Я не буду. Внизу живота конвульсивно сжимаются мышцы, и кажется, что если я себя им не наполню – умру. Настойчиво веду бёдрами, но Горозия вместо того, чтобы мне помочь, уворачивается. – Сначала объяснись. – цедит он. – Ладно. – Я собираюсь с силами, скатываюсь с него и тянусь к сумке, что бросила на тумбочке возле кровати. Можно было даже не мечтать, что он от меня потеряет голову настолько, чтобы забыть обо всём остальном. – Вот для чего я ездила. Смерив меня недоумённым взглядом, Серго забирает папку из моих рук. Включает ночник в изголовье кровати и несколько минут в полной тишине изучает её содержимое. После откладывает и, никак не прокомментировав то, что увидел, принимается меня целовать. – Погоди… Ты ничего не хочешь сказать? – Я бы не отказался продолжить в позиции, когда ты сверху… – Я сверху? Это шутка?! Ты точно хорошо изучил документы? Понимаешь, что они означают?! – То, что я и так знал. – Знал? И до сих пор ничего не сказал мне об этом? Но… почему? – не зная, куда себя деть, заправляю за уши упавшие на лицо волосы. А после вслух отвечаю сама себе: – Потому что не доверял мне… После всего – и не доверял? – Просто не хотел впутывать. – Не хотел впутывать… – повторяю эхом. – Ну да… На диске, что я вынесла, надо полагать, эти документы? – Женя… – Отвечай! – Вроде того. Там… кхм… более полный архив. – Почему же ты не воспользовался этими данными? – Они не давали стопроцентных гарантий. – Гарантий на что?! – Гарантий, что мне удастся их уничтожить. Глава 22 Серго Мои злые слова повисают в воздухе тихим эхом. По мере того, как они кружат где-то там, под потолком, Воскресенская отдаляется. Как это возможно? Мы всё так же сидим нос к носу, её волосы шевелит мое срывающееся дыхание, я вижу своё отражение на дне её глаз… Но проблема в том, что кроме этого в них нет ничего другого. С таким же успехом я мог заглянуть в глаза кукле. – Ясно… – в конце концов замечает Женька. И её голос тоже будто бы неживой. Встаёт с постели, минуя меня. – Куда ты? – Попить. Будешь что-нибудь? – И всё? Это всё, что ты скажешь?! – то, что она с такой лёгкостью может меня удерживать на расстоянии – бесит. Я бы очень хотел проникнуть к ней в голову и вытеснить собой подчистую весь её самоконтроль. Хочу ее настоящую! – А что бы ты хотел от меня услышать? Ну, вообще-то я только что сказал, что уничтожу её семью. Что бы я хотел услышать? Да твою ж мать! – Ты со мной? Вопрос, который я до этого не поднимал лишь потому, что боялся ответа. Одно дело, когда Женька не знала, против кого я играю. Теперь же… Какие у меня гарантии? Семья – есть семья. И если она её выберет… – Знаешь, Серго, твоё недоверие меня уже всерьёз напрягает. – Голая Женька неподвижно замирает у журнального столика спиной ко мне. Помедлив, берёт графин с водой и подставляет стакан. Её голос звучит всё так же ровно. И только звон посуды выдаёт, что не так уж она равнодушна, как хочет казаться. Не зря же её руки дрожат. – Ты не можешь не понимать, почему я уточняю. – Почему? Что изменилось? – Это твоя семья! – я ору, забывая об осторожности.