– Чип тобой, конечно, управлял, – рассказывает Ася. – Но дело в том, что мы даже уже и в нашем веке знаем, что это такое. Похоже, что противники демократии в вашем веке просто дерьмо жуют! – Конечно, жуют. В нашем даже обычные продвинутые могут эти чипы находить и нейтрализовать, – добавляет Померанец, и Ася скромно улыбается. – Я видел Гольца. Он со мной говорил. Это мне только показалось? – Ты имеешь в виду того, кто тобой пытался командовать? Утвердительно киваю. – Хотелось бы тебе ответить, что да, показалось, – отвечает Померанец, – но это будет ложью. – Это была какая-то ваша оппозиция? Тех, кто в вашем обществе против принципа свободы и демократии? Ты-то сам, естественно, не мог быть против. Тобой манипулировали эти хулиганы и преступники. – Да, – говорю. – Как их ещё не посадят! – отвечает Гольц и спохватывается. – У вас, наверное, к нарушителям горяздо более мягкие средства пресечения. Что-нибудь типа запрет на выход на балкон после трудового дня. Или запрет на интернет на один день. – Ну да, – отвечаю. – А как вы догадались? Мои коллеги молчат и довольно улыбаются: – Мы идём к свободе и демократии! Стоит бороться ради светлого будущего! Чтобы наказания были не ради боли, а ради мотивации! – Но почему я видел весь этот бред? – отвечаю. – Мне только что являлись страшные видения! – При операции по удалении чипа первоначально нужно ослабить защиту организма, – объясняет Ася. – Как-то так, вроде бы, лечат рак? – спрашиваю. – Отчасти, – подтвержает Ася. – Только при раке ослабляют иммунную систему, а здесь – нервную. Поэтому, естественно, чип начинает сильнее срабатывать, а пациент становится более уязвим для манипуляций чипохозяина во время операции. Правда, только на короткое время операции, – поправляется она. – Вы, полагаю, не сильно страдали? Я так надеюсь. – Да, – подтверждаю. – Да. Да. Да. Мне очень нравится эта девушка. – У меня есть дочка. В другом времени. – Вы её любите? Хотите, чтобы она была с вами? – Да. – Так возьмите! Или не можете? – Могу, – отвечаю. – Тогда в чём проблема? – спрашивает новообретенная соратница Ася. – Она смертельно больна. – Чем? – Раком. Заразилась. – Раком? – с недоверием переспрашивает Ася. – Да. Это модификация COVID-19. Он мутировал в рак. В нашем столетии. – Я её вылечу, – уверенно говорит Ася. – Как? – Я же медик. Плюс программист. Согласно теории вероятности, при перемещении во времени она вообще выздоровеет. Даже без моего участия. Это на 99 %. В нашем времени нет такой болезни. А время довлеет над физиологией. – А 1 %? – А это то, что она умрёт в вашем времени, – отвечает Ася. – Так я поняла по вашему тону. – Да. Там больше, чем 1%, – соглашаюсь. Повторная встреча с особенной женщиной – Это Лана, – звучит в телефонной трубке. Ещё бы я её не помнил, что за вопрос. Поигрываю бусами в ванной перед зеркалом. Я брился. У них в стране мода на чётки. Вслед за их правителем, и остальные взяли тупую моду, даже оппозиционеры. А вслед за ними и я. Потому что четки повсюду. Даже перед зеркалом. – Меня зарегистрировали в кандидаты в президенты, – говорит Лана. – Поздравляю, – отвечаю. – Надо встретиться, – говорит она. Я уже немного оринентируюсь в их городе. Это и мой город, только в будущем он изменится. Кандидат в президенты живёт в гостинице. Поднимаюсь. Стучусь в дверь номера. С ней в комнате её помощница в очках. Окидываю взглядом обстановку номера, и чую, что мне что-то не нравится. – Нам надо немедленно отсюда выйти, – приказываю, не говоря вслух, что здесь же всюду жучки и незаметные видеокамеры. – Нам надо с вами пойти поговорить. Лана отпускает помощницу. Листва собирается желтеть. Ветер треплет волосы мне и Лане. – Мне опасно в этой гостинице? Государство мне её оплачивает, как кандидату в президенты. – А сами как думаете? – Думаю, что от нашего государства можно ждать только говна. Только хери какой-нибудь. говорю как есть. – Ты правильно думаешь, – отвечаю. – В твоём номере можно жить только в защитном костюме. Если хочешь сохранить здоровье. Есть у вас такой костюм? …Захожу в её номер в защитном костюме (у них в военторгах оказывается можно купить что угодно). Свет во мне, включись! Недаром Ася вынула из меня чип. Да пребудет со мной сила! Чудесный перстень на руке куда-то делся во время всех этих чиповыниманий и оживлений, да и не важно. Сила добра тянет меня поднять матрас. Сквозь защитные очки вижу там волшебным взором три капсулы: живая вода, мертвая вода и вода хаоса. Ну, реально-то это химические вещества, в переводе с языка добра на язык науки. Их головки покрыты поролоном с чёткой дозировкой улетучивания, поэтому поролон калиброван шкалами. Все три капсулы переламываю и выливаю в унитаз. Тот начинает пениться, туалет наполняется дымом. Но у меня на морде противогаз, и есть в запасе ещё один ход. Исчезни, – говорю дыму, и тот исчезает. Исчезни, говорю стеклянным ампулам, и те пропадают. А не проще ли было мне так же сказать ещё целым ампулам, вместо всего этого театра с выливанием в унитаз? Хорошая мысля приходит опосля. Неважно. Я ещё не знаю, что мне грозит за исполнение желаний, есть версия, что плачу годами жизни, как у классика Бальзака в «Шагреневой коже». Всё происходит так, как оно должно происходить. В прихожей снимаю костюм защиты, приказываю себе и своим силам: да не заражусь! Приказываю видеокамерам и тем, кто за ними наблюдает за мной в глазки: «Забудьте, что видели!» На улице меня поджидает Лана, говорю ей: – Вам надо прогуляться, а потом зайдёте в номер. Вы, конечно, знаете, что там кругом камеры и жучки. Соблюдайте осторожность. – А эти камеры нельзя убрать? – Нет. Тогда Правитель сразу заподозрит. – В чём был смысл? Что вы там делали? – спрашивает. – Я вас обезопасил. Теперь можете спокойно участвовать в избирательной кампании. И спокойно идти на теледебаты с Правителем. – Зачем он мне разрешил эти дебаты? – тревожится она. – Такого никогда раньше не было! – Просто он хотел, чтобы вы на выборах обделались. А потом умерли. В прямом и в переносном смысле. Перед моим мысленным взором проносится коварный план Правителя: Лана в прямом эфире лепечет какой-то бред, а потом перестает контролировать собственное тело и его отправления, что тут же ловят крупным планом расставленные в студии видеокамеры. Новая жизнь всегда Мы в толпе. Но все счастливы. Это когда локти не жмут: – Свобода!