Он подхватывает меня на руки и несет к кровати. Аккуратно укладывает на постель и садится в ногах. Кладет на колени мои ступни и начинает мягко разминать. С моих губ невольно срывается стон. Боже, какой это кайф. Прикрываю глаза и мурлычу от удовольствия. Его пальцы такие такие нежные и чуткие, находят какие-то особенные точки, заставляя мурашки разбегаться по моему телу. Проваливаюсь в какую-то бездну наслаждения. – Жена, ты еще здесь? – довольно хмыкает Иван. А я лишь мычу что-то невнятное и томно улыбаюсь. Не хочется даже шевелиться. – Ты уверена, что хочешь поехать к матери? – доносится до меня его тихий, спокойный голос. Пару секунд мне требуется, чтобы вникнуть в его слова. Открываю глаза и привстаю на локтях. – Не уверена, но сделаю это. – Зачем? Хороший вопрос. Даже самой себе ответить трудно, но я уверена, что так будет правильно. – Я хочу сама уладить наши разногласия. Не мешай мне, пожалуйста, – подгибаю под себя ноги, сажусь и обнимаю мужа за талию, прижимаясь щекой к его спине. – И не собирался. – Спасибо, – целую его сквозь рубашку. – Я уже говорил, как сильно тебя люблю? – Иван оборачивается ко мне. – М-м-м, сегодня нет, – тяну задумчиво и расплываюсь в улыбке. – Мой косяк, признаю… – хмыкает он и перетягивает меня к себе на колени. – Ну хоть один, – хихикаю, утыкаясь ему в гею. – Я тебя люблю. – Иван нежно целует меня в щеку. – Очень-очень, – теперь в губы. – Ты лучшая женщина на свете, – смотрит в глаза, а я тону в его взгляде. – И я очень рад, что ты выбрала меня. – Еще один нежный поцелуй, и моя крепость практически пала к его ногам. Сопротивление бесполезно. – Мне кажется или ты подлизываешься? – лукаво закусываю губу и обвиваю его шею рукой. – Совсем чуть-чуть, – смеется он и впивается в мою шею зубами. – Прогиб засчитан, – выдыхаю я и отдаюсь его власти, забывая обо всем на свете. * * * Такси привозит меня к дому свекрови и останавливается, но я не спешу выходить из машины. В одном из окон замечаю, как дергается занавеска. Значит, Людмила Петровна видит меня, но встречать демонстративно не выходит, все еще злится. Закусываю губу от досады и тяжело вздыхаю. Так и не придумала, что буду говорить, да и как вообще начать такой сложный разговор… Решаюсь, расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины. Через калитку прохожу на территорию и по дорожке иду к дому. Нажимаю кнопку звонка, и дверь почти сразу открывается. – Ты одна? Без жениха? – вместо приветствия хмыкает она и ехидно усмехается. Беседа обещает быть непростой. Но нам это нужно. Выяснить все сразу, чтобы больше не возвращаться к этому. – Как видите, – равнодушно пожимаю плечами и вхожу в гостеприимно распахнутую дверь. С недоумением рассматриваю свекровь. Как же она сильно сдала за последнее время. Держалась долго, но наша история с Павлом, видимо, добила ее окончательно. От ухоженной и цветущей женщины осталась лишь тень. Мое сердце болезненно сжимается от жалости, а чувство вины неприятно грызет. Людмила Петровна перехватывает мой изучающий взгляд и плотнее кутается в домашнюю кофту. – Зачем пожаловала? – хмуро спрашивает она. – Нам надо поговорить. – Есть о чем? – Ее бровь надменно выгибается, а губы складываются в тонкую линию. – Да, мне нужно многое вам рассказать, – уверенно киваю и выдавливаю из себя дружелюбную улыбку. Но растопить ее заледеневшее сердце не получается. – Ну проходи, – кивает в сторону кухни и первая идет туда. Следую за ней. – У вас все хорошо? – взволнованно спрашиваю, заметив в раковине гору посуды. Это так не похоже на свекровь, что становится не по себе. – Просто замечательно, – огрызается она и садится на свободный стул. – Чай не предлагаю, хочешь – сама делай. Вздыхаю и ставлю чайник. Пока он греется, мою посуду, выстраивая около раковины аккуратными стопками. Механическая работа как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы привести мысли в порядок. Чайник с громким щелчком выключается. Достаю чашки и наливаю нам чай. Ставлю на стол и сажусь напротив Людмилы Петровны. – Я знаю, вы меня не любите и, в общем-то, никогда не любили, – не глядя в глаза, пододвигаю к ней чашку. – И не осуждаю вас за это… – Надо же, какое великодушие, – кривится она и не притрагивается к чаю. – Выслушайте сначала, потом будете судить. – Говори, – кивает и смотрит куда-то в сторону, инстинктивно закрываясь от меня. Да, достучаться будет непросто. – Сразу хочу попросить прощения за то, что не рассказала вам всего сразу… – спотыкаюсь на полуслове, но продолжаю. – Просто не могла. Павел мне строго-настрого запретил. Это было опасно… – Ах, Павел… – ядовито фыркает свекровь. – Мы с ним не собирались расписываться, – выдыхаю одним махом. – Наши отношения лишь фарс для отвода глаз. – В смысле? – Она поворачивается и с недоумением смотрит на меня. Осталась самая малость… точнее, шок-контент, который я понятия не имею, как преподнести. – Попробую по порядку… – беру чашку и делаю несколько жадных глотков. – Вокруг нашей семьи сплелось целое змеиное гнездо. Николай Юрьевич вместе с Лютаевым решили убить Ванечку и преступным путем завладеть его бизнесом… – спутанно рассказываю я, сама не понимая, что несу. Какой-то набор бессмысленных фраз. – Гончаров? – Людмила Петровна, к моему величайшему удивлению, безошибочно выдергивает главную мысль. – Да. – Он всегда завидовал, – хмыкает она и пожимает плечами. – Сначала моему мужу, потом сыновьям, только откуда тебе об этом известно? Нервно сглатываю. Пора… – Мне об этом рассказал сам Иван… – Когда? – Болезненная усмешка искажает ее губы. – Моего сына больше нет. – Вы не поняли… – набираю в легкие побольше воздуха и торопливо выпаливаю. – Он вернулся! – Как вернулся? Куда? – Свекровь растерянно хлопает ресницами, никак не осознавая смысл моих слов. Замечаю, как ее руки начинают дрожать, и накрываю своей. – Домой, – с улыбкой продолжаю. – Иван жив и ждет вас у нас дома. – Как же это, господи, – хватается за сердце и откидывается на спинку стула. Вот я дура, не подготовилась. Подскакиваю с места и судорожно ищу аптечку. Достаю из нее корвалол и капаю в рюмку, смешивая с водой. – Все хорошо, успокойтесь, – протягиваю Людмиле Петровне лекарство и воду. – Вот, выпейте это. Залпом осушает сначала рюмку, затем стакан, хватает меня за запястье и с мольбой смотрит в глаза. – Вика, это все правда? – Абсолютная, – улыбаюсь ей и порывисто обнимаю за плечи. – Собирайтесь, поедем к нам, и сами все увидите. – Конечно-конечно. – Она решительно встает и идет к выходу. Провожаю взглядом и облегченно выдыхаю. Кажется, самое страшное позади. Глава 22 Иван Стою у окна и неспешно потягиваю кофе. Вика уехала рано утром и уже должна была вернуться, но пока тишина. Звонить не решаюсь, не хочу мешать. Да она и сама просила не дергать ее без повода, если бы что-то случилось, уже бы сама мне набрала. – Есть какая-то информация про бабушку? – Взволнованный голос Насти раздается совсем рядом. Не слышал, как она подошла. Девушка переживает очень, словно тень, слоняется по дому, но обнадежить ее нечем. – Пока нет, – поворачиваюсь к ней и перехватываю тревожный взгляд. – Но мой человек уже где-то там. Обещал позвонить, как только что-то узнает. – Будем ждать, – вздыхает она и подходит ко мне.