– Как хорошо, как весело, – продолжала восхищаться Киса. – Лампуша, давай заведем еще пару котиков и двух-трех собачек! – Никогда! – хором воскликнули Макс и Роза Леопольдовна. А я решила воззвать к логике ребенка: – Солнышко, мы живем в городе. Очень трудно гулять со стаей мопсов. У Наташи дом в поселке, большой двор, нет проблем. Открыла дверь, и пожалуйте, господа собаки, выходите на свежий воздух. – Сама буду их на улицу выводить, – ныла Киса, – честное слово. Макс посмотрел на часы. – Нам пора на работу. Вернемся часам к девяти. Роза Леопольдовна… – Все поняла, – кивнула Краузе, – покормлю животных, выпущу их гулять. – Вы ангел! – обрадовалась я, схватила свою сумку и поспешила к машине. Вульф пошел за мной, в прихожей, надевая ботинки, муж спросил: – Тебе не кажется странным, что Джейн съела рыбу, а Владимир суши? Я надела куртку. – Расчет преступника мне понятен. Чем легко отравиться? Что у нас считается хитом в плане пищевого отравления? Макс направился к двери. – Если паленый алкоголь в расчет не принимать, то грибы. Они определенно на первом месте. Рыба. Мясные изделия. В принципе токсичной может стать любая еда. – Ну, если кто-то попадет в больницу, выпив чаю со свежей сдобной булочкой, это вызовет удивление, – сказала я, идя за Максом, – а вот плохое самочувствие после употребления сырого лосося в составе суши никого не удивит. Давай заглянем в ресторан, откуда Владимира врачи увезли. – Хотел тебе то же самое предложить, – улыбнулся Вульф, – надеюсь, собаки-кошки не доведут Краузе до нервного приступа. У тебя опять сумка открыта. Просто приманка для воришки. – Не люблю этот ридикюль, – призналась я, – у него молния тугая. – Зачем тогда его взяла? – спросил муж. – Стеганая сумка подходит к пуховику, – объяснила я, – и красный цвет мне нравится. На улице сейчас постоянно темно. Такое ощущение, что солнце встает на десять минут и снова садится. Мрачно вокруг, поэтому хочется надеть что-то поярче. – У тебя вроде есть белая торбочка, – неожиданно вспомнил Вульф. – Она летняя, – пояснила я. – И почему нельзя котомку сейчас таскать? – удивился Макс. – Сумки белого цвета не для зимы, – объяснила я. – Кто это сказал? – спросил муж. – Ты о чем? – не поняла я. Вульф уточнил: – Кто запретил белый цвет в холодное время года? Назови имя! – Ну… – пробормотала я, – стилисты, модельеры… Может, сама Шанель когда-то это сказала. Вульф свернул в переулок. – Лампуша, если к тебе на улице подойдет незнакомый человек и скажет: «Женщина, ты с ума сошла? Ешь мороженое! На улице! В мороз! Так делать нельзя». Какова будет твоя реакция? Выкинешь эскимо и станешь ждать июня, чтобы полакомиться пломбиром? – В столице порой встречаются безумцы, – вздохнула я, – спорить с ними не стоит. Вежливо поблагодарю больного человека за заботу и отправлюсь дальше. – Продолжая лакомиться мороженым? – прищурился муж. – Конечно, – улыбнулась я. – Но он тебе объяснил, что в декабре-январе пломбир есть на улице нельзя, – не утихал Вульф. – Не стоит обращать внимание на тех, кто говорит чушь, – ответила я. – Совершенно с тобой согласен, – обрадовался Макс. – А теперь объясни: почему ты не откажешься от вафельного рожка, но не носишь сумку белого цвета, потому что кто-то, когда-то, кому-то заявил: «Зимой белые вещи неуместны». Я притихла. Действительно, что мешает мне носить белый ридикюль? Понятия не имею, кто решил, что белое с октября по апрель вне закона! – Вот уж не думал, что ты так зависишь от чужого мнения, – подлил масла в огонь Вульф, когда мы вошли в ресторан. Потом муж понизил голос: – Глянь налево. Я повернула голову и увидела женщину лет пятидесяти. На ней был ярко-розовый пуховик, белая шапочка с помпоном, голубые джинсы дама заправила в высокие сапоги белого цвета. В пару к ним шла сумочка того же колера. Незнакомка стояла у окна и беседовала по мобильному телефону. – Давай разберем сей образ, – зашептал Вульф. – Розовый только для девочек, так пишут в модных журналах. Тетушке ее возраста облачаться в эту одежду просто неприлично! Про белое мы уже сегодня много говорили, повторяться не стоит. Но обрати внимание на головной убор. Мало того, что он запрещенного цвета, так еще и с помпоном. А последний признан аксессуаром исключительно для детей. И высокие сапоги носят красавицы моложе тридцати. Про сумку промолчу. Ну а теперь окинь даму взглядом и выскажи свое мнение. – Где ты набрался этих глупостей? – изумилась я. – По-твоему, в тридцать один год уже наступает старость? – По-моему, нет, – ответил Вульф. – Вчера вечером я рылся в интернете и случайно влез на сайт «Здесь лучшая мода». И стал читать! Тебе сорок лет? Уходи, старуха, пора о кладбище думать, а не о шмотках. Шапки зимой не носят, только шляпы. Не купила новые сапоги? Лохушка! Не выкрасила волосы в самый модный цвет зимы фиолетовый? Уматывай назад в свою деревню. Москва только для тех, кто следует современным тенденциям. Но не орфографические, не стилистические ошибки, не приказной тон публикации, глупость и дурное воспитание автора меня удивили. Поразило то, что у сайта, который ведет определенно завистливая школьница, толпы подписчиков, они нервничают, задают вопросы вроде: «Что купить, чтобы не выглядеть деревней и лохушкой?» Я хотела сказать, что читают этого «стилиста» люди, не обремененные образованием, но вспомнила свою белую сумку и промолчала. – Вам столик на двоих? – спросила стройная девушка в коротком платье, подходя к нам. Глава тридцатая Макс вынул удостоверение. – Мы хотим поговорить с вашим начальством. Девица ойкнула и бросилась в боковой коридор, громко причитая: – Илья Алексеевич! Полиция пришла! Ой, что будет! Ой, нас закроют! Ой! Работы лишимся. Мы с Максом переглянулись, а гардеробщица, женщина пенсионного возраста, махнула рукой: – Не удивляйтесь, Роза дура. – А ну перестань, – прогремел бас, и перед нами появился мужчина. – Здравствуйте, господа. Управляющий Разин Илья Алексеевич. Всегда рад помочь доблестным блюстителям порядка. У нас есть пара кабинетов для приватных бесед, давайте устроимся там и спокойно перекусим. Вульф показал Разину свое удостоверение. – Владелец частного детективного агентства, – нараспев прочитал управляющий, – я чувствую себя героем телесериала. Давайте сядем в тихом месте. У нас прекрасно готовят пельмени, подают их в бульоне. Для зимы это самая лучшая еда. Я улыбнулась. – А я люблю суши. – Да, конечно, мы готовим блюда японской кухни, – обрадовался Илья, – это сейчас в моде. Те же суши. Но мы русские, а не японцы. Наш организм генетически настроен на иную еду. Зимой ему требуются котлеты, гречка, борщ наваристый, хороший кусок буженины и пельмени. Продолжая соблазнять неожиданных гостей пельменями, Разин провел нас в небольшое помещение, где находился стол на четырех человек. Словно из-под земли вырос официант. – Веня, – проникновенно произнес Илья, – подай моим друзьям все самое вкусное. Да побыстрей, они определенно проголодались. Вениамин исчез, мы сели, и Вульф начал: – Конечно, вы в курсе того, что случилось в вашем ресторане. Отравление суши. – Без меня здесь даже мыши не шуршат, – заявил управляющий, – шутка. Грызунов у нас нет, тараканов, муравьев тоже. Да, произошла неприятность. Клиент угостился вроде роллами… Минутку.