– Работы много, Киса требует внимания, – начала оправдываться я, – и я не знаю, о чем мне с ней разговаривать. Совсем ее не помню. – Руководитель вашего школьного театрального коллектива на редкость глупый человек, – вернулся к прерванному разговору Энтин. – Разве можно ребенку крылья подрезать? Я верю в ваш талант и способность перевоплощаться. Поэтому написал для вас большую роль. Константин Львович протянул мне листок. – Будьте снисходительны, до Шекспира вашему покорному слуге далеко. – Мне до Сары Бернар еще дальше, – вздохнула я и прочитала текст. – Думаю, справлюсь. Николаша, у тебя же есть сотовый Майи? – Конечно, – ответил Махонин, – уже набираю, садись рядом, говори вот сюда, ставлю на громкую связь. Я устроилась в кресле, и тут же раздался голос: – Алло! – Можно Майю? – спросила я. – Слушаю вас. – Вы Трошина? – Да. – Меня зовут Катя. Я официантка. – М-м-м… – донеслось из ноутбука. – Вы знакомы с человеком по фамилии Маркс? – С Карлом? Нет, он давно умер, – не упустила возможности пошутить собеседница. – Его зовут Владимир, – уточнила я. Стало тихо. – Может, я неправильно набрала номер, – пробормотала я, – Маркс в нашем ресторане поел суши. Ему стало плохо, вызвали «Скорую». Увезли его без сознания. Но пока врачи ехали, Владимир еще мог говорить. Вы меня слышите? – Да, – коротко ответила Майя. Я старательно изображала официантку. – Маркс наш постоянный клиент, и для заведения огромный минус, что он рыбой отравился. Понимаете? – Да. Майя определенно не намеревалась вести подробную беседу. – Я всегда обслуживаю вип-зону, где садился Владимир, – лгала я, – мы с ним знакомы. Он попросил позвонить вам и передать кое-что. – Что? – Не знаю, это в пакете. – Разверните. – Но… – Разверните. Я посмотрела на Энтина, тот кивнул и начал писать что-то на листке. – Сейчас, – пообещала я и огляделась по сторонам. Миша быстро положил на стол пакет, я взяла его и начала шуршать бумагой. Константин Львович подсунул мне листок. – Открыла! – заявила я в трубку. – Что там? – Часы, вроде золотые, мужские. Когда можно их вам передать? – Никогда! – Простите? – Екатерина, я не знакома с мужчиной по фамилии Маркс. – Но… он дал мне ваш телефон! И часы! Я обязана их вам отдать. – Вы обязаны отдать, но я не обязана их брать. Прощайте. – Стойте! – Что еще? – Куда мне деть часики? Они очень дорогие! – Маркс выйдет из клиники, придет в ваш ресторан, вернете их ему. – Вы велели развернуть пакет. – И в чем проблема? – Получается, что я очень любопытна, вскрыла чужую посылку. – Екатерина, более нам обсуждать нечего. Я не один раз сказала, что не знакома с господином Марксом. – Но телефон! Откуда он знает ваш номер? – Вопрос не ко мне. Скорей всего, больной перепутал цифры. – Он просил поговорить с Майей Трошиной! Вы так назвались! – Имя Майя не редкость. Трошиной я была в школе. У меня давно другая фамилия. Из ноутбука полетели частые короткие гудки. – Николаша, можешь узнать, кому она сейчас звонить будет? – спросил Костин. – Нет такого подвига, который мне не по силам! – заявил Махонин. – Почему они оба старательно отрицают свое знакомство? – удивился Макс. – Почему бы ей не сказать: «В школьные годы я общалась с Владимиром, он давал мне книги почитать». По какой причине она нагоняет туман? Константин Львович налил воды в стакан. – И господин Маркс, и Майя чего-то боятся. – Село Казапкино, – отрапортовал Махонин, – частный дом престарелых, центр реабилитации для тех, кто перенес инсульт, страдает деменцией, болезнью Паркинсона. Есть благотворительная программа. Городской телефон один. Наверное, у персонала есть мобильные, понятно, что они на сайте не указаны. Разговор длился пять минут. – Посмотри, кто у них есть среди врачей, – попросил Костин, – нас интересует Решеткин. – Есть такой, – вскоре подтвердил Николай, – член попечительского совета, доктор наук, профессор, академик, руководитель благотворительной программы, мой тезка – Николай, только отчество другое, он Викторович. Может, она с отцом Сергея общалась? Я покачала головой. – Наверное, в приюте работает много людей, а старший Решеткин небось в разных местах числится, как член какого-то совета. – Сейчас проверю, где еще он указан, – пообещал Николаша и начал шарить рукой по столу. – Куда подевались очки? – Висят у тебя на груди, – подсказал Михаил, – две пары на цепочках. – А третьи куда подевались? – спросил парень. – На носу у тебя, – хихикнула я. Махонин поднес руку к лицу. – Точно! Почему я вижу все, как в тумане?