– Изложи твои варианты, пожалуйста, все. – Постучать яйцом по столу или покатать по нему, – начала я, – и… больше ничего в голову не приходит. Киса нахмурилась. – В каждом приличном доме должен быть колщик яиц. Я с трудом сдержала смех. – Солнышко, где мы его поселим? Конечно, квартира у нас большая, есть пара свободных комнат. Но я не уверена, что Макс придет в восторг, если здесь поселится человек, в чью обязанность входит разбивание по утрам скорлупы яиц. И чаще всего мы едим глазунью. Киса закатила глаза. – Мрак и туман! Колщик не мужчина, а предмет. Им обрушивают дом. – Какой дом? – не поняла я. – Мрак и туман! Скорлупа – дом, яйцо в нем живет. Колщик рушит дом красиво, по-дворянски. Бить им о стол это… э… сейчас… слово забыла… фо… фо… фотопопа! Я чуть не подавилась куском сыра. – Фотопопа? – Да, – кивнула малышка, – хорошо воспитанные дети никогда не делают фотопопу. А верхушку скусывают только крокодилы, но их в приличный дом не пустят. – И как положено есть яйцо? – поинтересовалась я. – В каждом интеллигентном доме есть резчик, он снимает верхушечку, – пояснила Киса. – Всем привет, – сказал Макс, входя в столовую. – Кисуня, чего такая грустная? – Не успела поприветствовать тебя так, как следует воспитанной девочке, – пригорюнилась малышка. – Хочешь, я еще раз войду? – предложил Вульф. – Это будет весьма мило с твоей стороны, – сказала Киса. Макс, старательно удерживая на лице серьезное выражение, вышел в коридор и крикнул: – Сообщи, когда будешь готова. – Конечно, любимый папочка, – ответила Кисуля и зашептала: – Хочешь, я тебя научу, как правильно приветствовать главу дома? Я забыла про яйцо. – Давай! – Эта штука называется… – начала малышка, – ну… э… ну… каниксан! Смотри очень внимательно. Одна нога впереди, другая сзади, передняя медленно сгибается, задняя опирается на носок. Пятка первой ноги находится на одной линии с носком второй. Спина прямая, голова опущена. Но не висит на груди. Руки изящно согнуты в локтях. Мы приседаем и хором произносим: «Гутен морген тебе, дорогой наш пэр!» – Вы готовы? – крикнул Макс. – Кушать хочется. – Да, – ответила Киса и присела в реверансе. – Лампа, ну же. Я поставила правую ногу перед левой. – Продвинь сгибательную ногу вперед, – зашептала малышка. – Мрак и туман! Лампа, не молчи. Наш дорогой… – Пэр! – выкрикнула я и свалилась на пол. – Это мое самое лучшее утро, – расхохотался Макс, – хочу, чтобы каждый день было так! Лампуша, сама можешь встать? Или тебя поднять? – Сама поднимусь, – прокряхтела я. Вульф, ухмыляясь, сел за стол. – Хорошо воспитанная девочка никогда не падает в каниксане, – заявила Киса. – Книксен! – осенило меня. – Реверанс. – Ну да, – кивнула Киса, – я так и говорю, каниксан. Папа, гречневую кашу не едят ложкой. Хорошо воспитанная девочка так не делает. – Я мальчик, – возразил Вульф. – А чем гречку положено есть? – Гречевниками, – заявила малышка. – Вот у нас дома какие столовые приборы? – Обычные, – ответила я, – вилки, ножи, ложки. – А габели? – спросила Киса. – Габели, – хмыкнул Макс, – мудреное словечко. – В интеллигентном доме вилок нет. В нем есть габели. Вилками пользуются в тех семьях, где грызут семечки, – отрезала Киса. – Габелей более ста видов. А у нас их сколько? – Два, – робко ответила я, – большие, маленькие, ну, еще твои детские, старые. Не выбрасываю их из ностальгических воспоминаний. – Это размеры, – поморщилась малышка, – а я про виды! Есть рыбогабели, мясогабели, тортогабели. Лампа, нам надо съездить в магазин «Товары для настоящих дворян» и хоть что-нибудь там купить. А то гости придут, а мы правильно стол не накроем. – Киса, ты готова? – закричала из прихожей Краузе. – Я уже пришла. – Ой! Чуть не опоздала в школу! – подпрыгнула малышка, кинулась к двери, но притормозила у порога, обернулась, сделала книксен и пропела: – Гран мерси, маман и папан, за чудесный завтрак. Вот. Едва не ушла без интеллигентного «спасибо» родителям. Прямо фотопопа назревала! – Что это было? – оторопел Макс. – Киса вчера сходила на пробный урок в институт хороших манер юных княгинь… – начала я. И тут в комнату опять влетела Киса. – Маман и папан, ауф… э… э… забыла! Слово забыла! Сегодня опять на занятия пойду. Меня приняли в пенсионерки! Княгиня берет только пять девочек. Маман и папан… ауф… ауф… Ну почему я забыла? Это жуткая фотопопа. Как прощаться интеллигентно? Ауф… вер… – Ауфвидерзеен, – подсказал Вульф. – Ой, точно, – обрадовалась малышка, – мерси, папан! Когда Киса умчалась в прихожую, Макс стал давиться смехом. – Немедленно прекрати, – зашипела я, – ребенок обидится. – Папан в шоке, – простонал Вульф, – сейчас скончаюсь. Ваши реверансы выглядели восхитительно. Лампа, ты так интеллигентно-воспитанно шлепнулась на пол. Падение поразило меня своей грациозностью! Слушай, почему Кисуля говорит: «Мрак и туман»? – Не знаю, – ответила я, – выясню сегодня вечером. Меня еще интересует, что такое фотопопа? Макс рухнул головой в тарелку. – Умираю! Воды! Институт хороших манер юных княгинь! Магазин «Товары для настоящих дворян». Ее приняли в пенсионерки. Сейчас скончаюсь. – Мне и в голову не могло прийти, что Кисе там так понравится, – недоумевала я, – она изо всех сил старается применить на практике полученные на уроке знания. Ну, перепутала девочка слова «пансионерка» и «пенсионерка», ничего страшного. – Попрошу Николашу проверить это учебное заведение и его владелицу, – пообещал Макс, – если там все чисто, то пусть Киса ходит, скоро ей надоест реверансы делать. Съездите в этот магазин, купите ей пару нужных габелей. Ненадолго сия история. Я пока ничего плохого в этом не вижу. Научится есть ножом и вилкой, уже хорошо. Короче, папан собрался в офис. А маман? – Едет к академику Решеткину, отцу Сергея, – отрапортовала я. Глава шестая – Вы не похожи на детектива, – сказал Николай Викторович. – А как, по-вашему, должна выглядеть женщина-сыщик? – спросила я. – Никак, – вздохнул Решеткин, – некоторые профессии нужно оставить мужчинам.