«Бэрримор» развернулся и был таков. – Ты спала! – обиделась Киса. – Это фотопопа, причем два раза. Демонстрация неуважения ко мне и Генри! Не ущипни я тебя, ты легко могла бы свалиться с кресла на пол. Такое поведение уже даже не фотопопа, а прямо фотопопища! Мне стало стыдно. – Прости, дорогая, честное слово, это случайно получилось. Но я все прекрасно разглядела! – Мы же возьмем набор? – прошептала Киса. Я открыла папочку, которую мне вручил «дворецкий», увидела цену комплекта и закашлялась. Когда приступ кашля удалось купировать, я прошептала: – Кисуля, нам это не по карману! Девочка взяла у меня прайс и перелистнула страницы. – Дорогая маман, ты выбрала набор из чистого серебра с драгоценными камнями. Но комплекты у них разные. Смотри, этот без украшений. Я покосилась на цифру. – Уже лучше, но все равно жуть. Киса закатила глаза. – Мрак и туман! Так говорить невоспитанно и неинтеллигентно. «Жуть» – лексикон извозчиков. Настоящая княгиня скажет… э… э… Ну, по-другому как-нибудь. Ты изучи все, что Генри дал. Но я уже сообразила, что товары в каталоге представлены как обычно: сначала самые дорогие вещи, а потом те, что подешевле. Я быстро перелистала брошюрку и наткнулись на «Прекрасное предложение для рачительных, правильно воспитанных княгинь, умеющих экономно использовать семейный бюджет». Этим дамам предлагался набор из прочной экологически чистой пластмассы с покрытием, имитирующим серебро. Я молча рассматривала фотографии. Ну и почему за сию пластиковую фигню столько требуют? – Это вовсе не пластиковая фигня, – обиделась Киса. Я удивилась. – Что, дорогая? – Ты сказала: «Почему за пластиковую фигню столько требуют?» – повторила малышка. – Ну… хорошо… давай ее не покупать… я попрошу, чтобы меня исключили из чаепительного списка. Я опешила, надо же, я выразила свое недоумение вслух, но теперь у меня новая проблема. – Прости, милая, не понимаю. Чаепительный список? – У нас вскоре состоится выездной урок, – зачастила Кисуля, – сейчас в институте занимаются три молодые княгини. Себя я не считаю. Мы будем тянуть жребий. И все пойдут на чаепитие к тому, кто выиграет. Сначала угостимся, потом разберем ошибки, которые совершили. Это пракатическое занятие. – Практическое, – поправила я. – Практическое, – прошептала Киса, – пойдем домой! Я добровольно выйду из чаепительного списка. Мне стало жалко малышку. – Послушай, мы забыли про двадцать процентов скидки! – Точно! – подпрыгнула девочка. Я нажала на кнопку, «Бэрримор» в ту же секунду возник в комнате. – Рад, что вы приняли решение. – Сорок процентов скидки, подарок, и мы берем этот набор, – заявила девочка, тыча пальцем в каталог. – Ангел мой, это невозможно, – расцвел в улыбке Генри, – двадцать! – У вас покупателей вообще нет, – вкрадчиво сказала Киса, – мы одни. Если уйдем, вы ничего не продадите. Влетит вам, наверное, от хозяина. Генри прикусил губу. – Двадцать два процента. – Отличное предложение, – обрадовалась я и получила тычок от Кисы, которая продолжила мою фразу: – Правильно, Лампа, отличное предложение для того, чтобы немедленно уйти. Пошли. – Двадцать пять, – быстро добавил «Бэрримор». – Думаю, это… – начала я. – Настоящая обида для маман, – живо договорила Киса, – уходим! Вы совершили ужасную фотопопу! – Двадцать шесть, – предложил Генри. – Пожалуй, мы… – завела было я. – Поедем в другой магазин, – отчеканила Киса и наступила мне на ногу. Я поняла, что мне лучше замолчать и просто наблюдать за торгом. Ушли мы через час, унося коробку с гранднабором для завтрака. Всю дорогу до дома Кисуля ликовала в машине. – Пятьдесят процентов! Лампуша! Мы купили роскошный, восхитительный, самый прекрасный, наилучший… Девочка задохнулась от восторга и замолчала. – Я понятия не имела, что ты умеешь торговаться, – с запозданием удивилась я. – Впервые попробовала, – выдохнула Киса, – я видела программу по детскому телевидению. Там один мужчина объяснял, как надо себя вести девочке на рынке, чтобы купить все самое лучшее за полцены. Главное – применить правило Тофика и Фанди. Оно такое: если тебе нужно кого-то переспорить, спорь, пока язык не отвалится! Вот я и старалась. – Кто такие Тофик и Фанди? – только и смогла спросить я. – Неужели ты не смотрела мультик «Инопланетная хрень и все ее друзья»? – изумилась Киса. – Навряд ли воспитанная юная княгиня может произносить слова «инопланетная хрень», – укорила я Кису. – Это название, – возразила девочка. Я молча свернула в переулок. Интересно, кому пришло в голову дать анимационной ленте такое название? «Гуси-лебеди», «Красная шапочка», «Али-Баба и сорок разбойников», «Приключения Незнайки»… и вдруг – «Инопланетная хрень и все ее друзья»! Не знаю, как вам, а мне не хочется заводить знакомство с этой хренью. Глава девятая Рано утром мы вместе с Мишей Вуколовым съехали со МКАДа и через пару километров свернули на шоссе, которое вело в деревню Горяево. Но когда мы въехали в нее, стало понятно: населенного пункта, в котором жил пропавший мальчик Сережа Кабанов, больше не существует. Жители продали свои избы и разъехались. На месте срубов возникло несколько коттеджных поселков, не самых фешенебельных, но и не дешевых. Дом Джейн стоял особняком у самого леса, который, как ни странно, никто не вырубил. Припарковавшись у высокого сплошного забора, мы нашли калитку и позвонили в домофон. Никто не ответил. Я замерла. Может, Евгения спит? Вчера вечером Костин договорился с ней, она дала согласие на сдачу анализа ДНК, но сказала: – Все за ваш счет, у меня нет денег ни на анализ, ни на дорогу в город. Еле до пенсии дотягиваю. И сейчас перед нами стоит задача взять у Евгении защечный мазок. Миша будет орудовать ватной палочкой, а я должна снять видео процесса. – Результат анализа, который добыт таким образом, можно легко оспорить, – предупредил нас Макс, – но мы же в суд не пойдем. Просто нам нужна информация. Если Джейн мать Сергея, то это одна история, если нет, то другая. Заодно походите там по местности, вдруг что-то интересное разведаете. – И куда Кабанова подевалась? – удивился Миша. – Вчера обещала сидеть дома. – Может, она спит? – предположила я. – Или в магазин отправилась. – Так у нее денег нет, – хмыкнул Вуколов. – Все у Джейн есть, – отмахнулась я, – Энтин же объяснил – у нее синдром Гобсека. Смотри, какой большой дом. Если ты живешь на пенсию, тебе даже на оплату электричества в таком особняке не хватит. Давай пройдемся по округе, поговорим с местными. – Да тут вокруг только заборы, – вздохнул Вуколов, – ворота закрыты, нас охрана не пустит. Аборигенов здесь давно нет. Сомневаюсь, что обитатели коттеджей слышали про Кабанову. – Вон там дорожка, – не успокаивалась я, – надо посмотреть, куда она ведет. – Да никуда, – зевнул Миша. – Если протоптали тропинку, то по ней определенно кто-то ходит, – не сдалась я, – вдруг там магазин? Мы войдем, а у прилавка Джейн стоит.