Мама говорила, что у меня просто замкнутый характер. Но даже интровертам нужны друзья. Я действительно старалась помалкивать, ненавидела конфликты. Самый большой страх для меня — это с кем-то поссориться. Может, это и стало причиной того, что я ни с кем не могла близко подружиться, ведь старалась угодить, помочь, быть хорошей. «Яна, у меня новый краш!» — прилетело сообщение от Инги. Сначала я подумала про татуировку, но нет. Следом она прислала фото тату-мастера. Парень сидел полубоком и выбивал тату на щиколотке Инги. Он казался огромным, особенно на фоне хрупкой Инги. Джордж был мулатом, с тёмными кучерявыми волосами, собранными в пучок на затылке. А его здоровенные ручищи с татуировками-рукавами, как скала, нависали над тонкой ногой Инги. Я вздохнула. Если подруга запала на эту груду мышц, дело плохо. «Ты где? Как тебе Джордж?» — снова писала Инга. «Уже у твоего подъезда. Джордж выглядит зловеще», — ответила и ускорила шаг. И чуть не врезалась в соседа подруги по подъезду, Артёма, который жил на третьем этаже и хорошо знал Ингу. Они дружили, года три назад он даже спасал её от домогательств отчима. Артём был странным, нелюдимым. Инга называла его Душнила и говорила, что он социофоб и затворник, работал из дома и выходил на улицу только выкинуть мусор и забрать еду из доставки. Ему было уже двадцать пять, и мне он казался нереально взрослым. Но когда однажды я привычно сказала ему «Здрасьте», он расплылся в улыбке и усмехнулся: — Не такой уж я и старый. У меня с ним возникали ассоциации с профессором Снеггом из вселенной Гарри Поттера: бледный, нелюдимый, мрачный брюнет с длинными волосами, только вместо мантии он носил чёрный худи. Сейчас Артём снова был во всём чёрном. Узнал меня, чуть улыбнулся: — Привет. Ты к Инге? Привет ей передавай! — и пошёл к доставщику еды, который ждал у подъезда. — Привет. Передам. У неё сегодня днюха! — я приподняла тортик. Не знаю, зачем я это сказала, но Артём вдруг обернулся. — Правда?! Погоди тогда. Я уже пожалела, что ляпнула лишнего. Испугалась, вдруг Артём увяжется со мной к Инге. Он расплатился с курьером, взял бумажный пакет, и мы вместе зашли в подъезд: — Она отмечать с друзьями планирует, или вы вдвоём будете? — Вдвоём, — наверное, не нужно было разбалтывать ему. Мне стало не по себе, и я соврала: — Но ещё, может, мама Инги придёт... скоро. — Хорошо, — и Артём просто зашёл в свою квартиру. Даже «пока» не сказал. Странный он, но, хорошо хоть, не увязался за мной. Инга с порога торопливо делилась восторгами. Когда она пришла с собственным эскизом, Джордж начал показывать свои работы. И она влюбилась в тату механического протеза на внутренней и внешней сторонах щиколотки, будто металлический шарнир, проглядывающий сквозь кожу. Татуировку они доделать не успели, лишь выбили тонкие линии, а на ноге Инги осталась повязка. — Больновато, конечно, — поморщилась подруга. — Но зато такая крутая тату будет! Завтра продолжим. Как тебе Джорджик? Он топ! Такой краш! Если бы я не знала Ингу, подумала бы, что у неё грипп: этот нездоровый блеск в глазах, румянец. Но счастливая улыбка и нервная суетливость означали только одно: подруга запала на Джорджа. И ему теперь не позавидуешь. Если Инга чем-то загоралась, она пёрла напролом, как танк. — Он явно не в моём вкусе. Здоровый, как шкаф. Ты не заболела? — усмехнулась я и приложила руку ко лбу подруги, вдруг у неё правда температура, но потом добавила: — А если у него девушка есть? И вообще, он такой взрослый! — Я уже всё чекнула, — Инга явно была довольна собой. — Ему всего двадцать три, и никого у него нет. А ещё он сказал, что я топ, — Инга ухмыльнулась, потирая руки. — Так что он будет моим! — Бедный Джордж, — покачала я головой и рассмеялась. Мы лопали тортик, когда в дверь позвонили. Инга открыла и ахнула, на пороге стоял Артём с букетом красных роз: — С днём рождения, Инга! — Там что, объявление кто-то повесил?! Как ты узнал? — У меня свои источники. — Заходи, хоть чаю попьём в узком семейном кругу. У нас торт есть! И спасибо за цветочки! *** На следующий день сразу после школы Инга умчалась доделывать татуировку, а вечером снова фонтанировала восторгами по поводу мастера. Я радости подруги не разделяла, Джордж мне не нравился, и я боялась, что он разобьёт Инге сердце. Не знаю, где она их находила, но парни всегда были старше неё лет на пять-семь. Ингу вечно тянуло к взрослым, а они западали на неё. Одноклассников, которые оказывали знаки внимания, подруга оставляла во френдзоне. И в отношения Инга ныряла с головой, просто пропадая из жизни и не давая объекту любви проходу. А после расставания долго и мучительно отходила, как от похмелья, слушала тоскливую музыку, рыдала и смотрела в потолок. И мне приходилось её из этого состояния вытягивать. Татуировку они рисовали каждые два-три дня, и я уже знала про Джорджа, наверное, больше, чем про собственных родителей. Его мать была американкой, и отец долгое время жил и работал в штатах. Но когда Джорджу было девять, мать умерла, и они с отцом вернулись в Россию. У Инги не сорвёшься. Она, как на работу, после школы таскалась в тату-салон и уже через два сеанса поделилась со мной новостью: — Короче, Дождик позвал меня на свиданку вчера, и мы замутили, — шептала на ухо Инга в столовой. — Быстро вы, однако. Инг, главное, не как в те разы, ладно?! — Он топ! Пойдём сегодня со мной, я вас познакомлю, чтобы ты сама в этом убедилась. И, как бы мне ни хотелось отвертеться, подруга настояла. В салоне не хватало свежего воздуха, ещё и пахло персиковым вейпом. В кабинете татуировщика царила чистота, я бы даже сказала, стерильность, как в медицинском кабинете. Свет был приглушён, лишь лампа ярко мерцала над креслом. Резкий запах спирта ударил в нос. Затем уже стал различаться аромат туалетной воды Джорджа, древесный и пряный, ядовито-мужской, по силе запаха не уступающий спирту. Такой терпкий и резкий, что я чихнула. — Это Яна, это Джордж! — Инга тут же по-хозяйски угнездилась в кресле и бесцеремонно стала стягивать колготки. — Как мне приятно познакомиться, — расплылся в улыбке Джордж. И улыбка мне его не понравилась, слишком приторная. И весь он казался взрослым здоровенным дядькой с каким-то сальным взглядом. — Инга сказала, что ты придумала мне прозвище Дождик. А что, мне нравится! Очень мило. Садись, Яна, вон стул. Можешь альбом с эскизами полистать, вдруг что-то понравится, — говорил он с небольшим акцентом. Я из вежливости протянула руки к папке, открыла на середине, где на меня тут же оскалился красно-оранжевый дракон, а сама стала коситься на Джорджа. Он не внушал доверия, и я не могла понять почему — вроде выглядел милым и добродушным. Эскизы татуировок были интересные, оригинальные, со вкусом. Джордж явно был талантлив, но меня своим видом он лишь пугал. Инга развалилась в кресле, а мастер осторожно отклеил повязку со щиколотки и начал осматривать ногу. — Сегодня вот эту часть будем красить на костяшке, тут будет больнее всего — кожа тонкая и кость. Я пшикну анестетиком, но хочешь таблетку дам, обезболивающее? — заглядывал в лицо Инге Джордж. Ничего себе забота. — Вытерплю, в тот раз выдержала ведь! — фыркнула подруга. Он усмехнулся: — Ну да, вой стоял на весь район. — Я вытерплю! — сквозь зубы процедила Инга и откинулась на спинку кресла, вцепившись пальцами в подлокотники. Джордж натянул перчатки, протёр ногу спиртовой салфеткой, затем распылил, видимо, анестетик и, взяв аппарат в руку, приступил к работе. Раздалось противное жужжание, как у бормашины. У меня сразу заломило зубы от этого звука. Инга немного морщилась и, чтобы не выть, начала напевать под нос песни, ну, как петь, так же выть, но со словами. Причём чем больнее ей было, тем громче она пела. Джордж после каждой черты бросал на неё взгляд, а потом начал поглаживать её колено: — Терпи, девочка моя, сейчас будет самое больное место, я буду нежен. Инга морщилась, подвывала, а Джордж начал гладить не только коленку, а уже внутреннюю часть бедра. Я вдруг почувствовала тошноту, подступающую к горлу. Этот сальный взгляд, приторная улыбочка и откровенное лапанье подруги вызывали у меня рвотные позывы. Инга постанывала от боли, а ему это, похоже, нравилось. — Всё, мне пора! — я вскочила и, стараясь не смотреть ни на Джорджа, ни на Ингу, суетливо засобиралась к выходу. Меня мутило. — Инга, крепись! А лучше беги отсюда! — Я напишу тогда, — лишь пискнула подруга, зажмурившись. — А как же эскизы? Ничего не понравилось? — бросил вдогонку Джордж. — Отличные эскизы, — показала я «лайк». — Но для тату я ещё не созрела. Пока. Я просто вылетела на морозный воздух, глотая его, как рыба на берегу. Поёжилась, на ходу заматываясь в свой любимый шарф василькового цвета. Но эта лапища на бедре Инги так и стояла перед глазами. Отвратительно! Мерзко-то как! Неужели Инга этого не понимала? Или влюблённый мозг в отключке?! Меня передёрнуло, но уже не от мороза. Мне нужно было отвлечься. Я воткнула наушники в уши, врубила свой любимый плейлист на полную громкость и поспешила домой. Imagine Dragons всегда отлично выгоняла из меня любое плохое настроение. Я просто растворялась в хрипловатом голосе Рейнольдса, отключаясь от реальности. Мне казалось, я подрубала музыку к самому мозгу и слушала их песни сердцем, душой, совершенно ни о чём не думая в этот момент. Обожала его голос, их тексты, их музыку. Уже почти дошла до дома, когда мне пришло сообщение в соцсети от незнакомого контакта. «Ты знала, что вчера у Драгонсов новый трек вышел? Вот клип», — и ссылка на ютьюб. Это был какой-то незнакомый мне человек с ником Tim K и с закрытым профилем. На аватаре парень в чёрной безрукавке висел на турнике вниз головой, но почему-то фото было перевёрнуто, или же он держался так за турник, над перекладиной. Лица не было видно, потому что парень запечатлел себя со спины. Впрочем, разглядывать аватар незнакомца было не время, я же пропустила выход нового клипа Драгонсов. Чуть ли не пища от восторга с упоением, я смотрела и смотрела клип уже по двадцатому кругу. Налюбовавшись вдоволь, довольная, словно кот, обожравшийся тунца, я наконец открыла профиль незнакомца. Кто бы ни был этот Tim K, но он чертовски вовремя поделился со мной этой новостью. И я написала ему искренне, от души: «Спасибо!». Глава 3. Клячик «Рад, что тебе понравилось. Сам в восторге, а поделиться эмоциями не с кем».