— Ты снова шифруешься? — усмехнулась я. — Мало ли, кто тут ходит. Какой у тебя настрой? — Боевой. — Не замёрзла? Я немного подзяб, пока тебя ждал, предлагаю зарядиться горяченьким кофе, а потом решим, куда двинуть. Я кивнула, и мы пошли к фудкортам на четвёртый этаж. Тимофей уверенным шагом потащил меня в кофейню. Взял себе латте с ореховым сиропом, а мне горячий шоколад с маршмеллоу. От еды я категорично отказалась, потому что перед выходом мама заставила меня пообедать. Мы расположились за столиком. Тимофей опять огляделся и на этот раз стянул капюшон. — Шифроваться в оранжевом худи?! — усмехнулась я. — Такой себе из тебя вышел бы шпион. — Я просто очень люблю оранжевый цвет, ничего не могу с собой поделать! — улыбнулся Тимофей. Была между нами какая-то неловкость. Вроде учились столько лет в одном классе, а ничего друг о друге не знали. Хотя вчера болтали, как закадычные друзья. — Определился, куда поступать будешь? — Да, мне уже путь заказан. В академию спорта. — Ого! Что ты тогда делаешь в ботанском классе? Почему не в спортшколе? — Остался. По привычке, — хмыкнул он. — Всё равно биологию сдавать. А лучше нашей Сергеевны по биологии никто не подготовит. А ты? Определилась? — Пока нет, — пожала плечами. — Куда пройду на бюджет, туда и пойду. — Ты везде пройдёшь! Мне льстила его вера в меня. Про учёбу и поступление разговор шёл вяло и скучно. Тимофей не спешил делиться подробностями о себе. Иногда говорил прямо, но порой как-то завуалировано. — Но, если честно, я бы хотела быть генетиком, — отчего-то я решила признаться в своих мечтах. — Почему именно генетика? — приподнял брови Тим. — Мне бы хотелось менять людей к лучшему. Сейчас медицина очень быстро развивается. Многие генетические болезни можно отловить и убрать уже в утробе. И, представь, захочешь ты себе или ребёнку какую-то суперсилу, подшаманить чуть, и, вуаля, твой сын — человек-паук! — Как хорошо, что я родился не в эти времена! — ухмыльнулся Тим. — Почему? — А зачем?! Это какая-то игра в Бога получается. Да и если человеку дать суперспособность с рождения, он же не оценит. Ох, отец бы мне точно выкрутил настройки на максимум, чтобы получить суперспортсмена, — скривился словно от чего-то кислого Тим и вздохнул. — Ян, и это же не выбор человека, а его родителей. — Я не говорю, чтобы сразу делать человека суперменом. Но зато так можно пофиксить раз и навсегда многие генетические заболевания, а это уже большой прорыв! И так потихоньку улучшать и улучшать общий человеческий геном… Тим чуть нахмурился, поджал губы, а потом заговорил серьёзнее: — Всё равно, когда улучшаешь себя сам — это в миллион раз круче! Силу воли, к примеру, не прокачать ни одной генетикой. — Неужели тебе не хотелось бы что-то в себе изменить? — Может и хотелось бы, — задумался Тим, а потом усмехнулся. — Но пока Яна не добралась до генетики, буду жить таким, какой есть. Я рассмеялась и вдруг вспомнила: — Кстати, почему ты ни с того, ни с сего решил скинуть мне этот клип? Откуда узнал, что я фанатею от Драгонсов? — Я, если честно, не ожидал, что ты такая же их фанатка, как и я. Был период, когда я переслушал всю твою музыку и понял, что у нас вкусы схожие и Драги тебе тоже нравятся. А скинул, потому что клип крутой, а поделиться вообще не с кем. — Ты очень удачно попал, — улыбнулась я. — Так странно. И часто ты так слушаешь музыку других людей? — Не всех, — опять ухмыльнулся Тим. — Но тебя мне захотелось узнать поближе, поэтому и слушал. — Это ж как в мысли залезть к другому человеку! — возмутилась я. — Твои мысли мне пришлись по вкусу. Да и моя музыка открыта для тебя, если хочешь, заглядывай, мне нечего скрывать! — А почему у тебя нет никого из наших в друзьях? И ты никуда не ходишь: ни в кванториум, ни на секции в гимназии? Что вообще делаешь вне уроков? — Бо́льшую часть моей жизни занимает спортивная гимнастика. Я занимаюсь с детства по три-четыре часа шесть дней в неделю. И друзья у меня есть, но не в гимназии. Я физически не смог бы куда-то ещё ходить, даже если бы захотел. Я снова удивилась. Тимофей никак не вписывался в мои представления о спортсменах. Он был лишь ненамного выше меня. Хотя если на аватаре его снимок, то там у него весьма крепкая мускулатура. Только вот без школьной рубашки и пиджака я его ни разу и не видела, да и не обращала внимания. А сейчас под объёмным худи было сложно разглядеть его телосложение. — А сегодня у тебя разве нет тренировки? — Я предупредил тренера, что опоздаю. По уважительной причине, — он снова улыбнулся. — Отработаю потом. Тимофей много улыбался, и мне очень нравилась его улыбка, такая добрая, искренняя. Выглядел уверенным, но всё равно смущался, как и я. Почему-то мне казалось, что он осторожничает в разговоре. А сама я боялась спросить что-то личное или откровенное. Тимофей, в свою очередь, тоже спрашивал обо мне, но поверхностно, хотя иногда складывалось впечатление, что он знает обо мне больше, чем я могла предположить. Оказалось, Тимофей, как и бо́льшая часть нашей гимназии, переехал в новую квартиру в новостройках. Он как раз начал с нами учиться с пятого класса, когда всех перемешали. Нашу старую районную школу отдали под начальные классы, а в новом здании гимназии учились средняя и старшая школа. Ни в кино, ни на прогулку мы не пошли: в кинотеатре не было подходящего по времени сеанса, а на улице крепчал мороз. Мы так и просидели в фудкорте, болтая обо всём. И когда я обратилась к Тимофею по имени, он вдруг перебил и попросил: — Ты можешь называть меня просто Тим. Имя Тим ему шло, звучало чётко и лаконично, и мысленно я тоже стала его так называть. Когда спускались по эскалатору, Тим стоял близко, и я почувствовала, чем он пахнет: жареными орехами, мелом и чем-то приятным, мужским, терпким, но этот запах перебивал аромат кофе. Мне на мгновение захотелось приблизиться, чтобы разобрать едва уловимые ноты, внюхаться в Тима сильнее. Но я вовремя себя остановила, иначе выглядело бы это странно. Выйдя на улицу, я снова, как мумия, стала заворачиваться в свой мегашарф. Тим натянул капюшон. — Классный шарфик! Можно впятером завернуться, — он взял один из концов шарфа и обмотал свою шею. Мы оказались близко и чуть не прижались друг к другу. — Сама вязала, — призналась я. — Наверное, очень задумалась, или чем-то сильно увлеклась. — Почти угадал! — засмеялась я. — В том году подхватила бронхит, а потом это переросло в пневмонию, и я целый месяц сидела дома. Столько сериалов пересмотрела. Поэтому и получился шарфик два с половиной метра. — Цвет красивый, он тебе очень подходит под цвет глаз, — Тим стал серьёзнее и понизил голос, смотря прямо в глаза, и у меня по спине поползли мурашки от близости и его тембра. Я поёжилась и чуть улыбнулась: — Синий мой любимый цвет! У Тима были серо-зелёные глаза, и вблизи, под капюшоном, его лицо казалось таким красивым: точёные скулы, приятная улыбка. Хотелось его рассматривать, изучить детально, но он вдруг размотался назад, и оставшийся конец шарфа закинул мне за плечо. Снова беззаботно заговорил: — Как думаешь, мне бы подошёл твой шарф? Я сбросила временное оцепенение: — Нет, оранжевый с синим не сочетается. — А с каким сочетается? — Мне кажется, оранжевый хорошо смотрится с коричневым, а если на контрасте, то с фиолетовым или зелёным. — А синий с каким сочетается? — кивнул он на меня. — Не знаю даже, с серым или чёрным смотрится отлично. — Супер! Тогда в следующий раз я буду в чёрном, обмотаемся твоим шарфом и будем с тобой отлично смотреться! Тим проводил меня до самого дома. Улыбнулся на прощание, и я поймала себя на мысли, что тоже улыбаюсь. Мне определённо понравился его запах, а это означало только одно: Тим «мой» человек, и мне очень бы хотелось погулять с ним ещё. Глава 6. Ссора — Этого я и боялась! — Инга прислонилась к шкафу и демонстративно билась об него лбом. — Скажи, пожалуйста, что ты шутишь.