— С каждым днем здесь становится все холоднее, не замечаете? — Когда мы вернемся домой? — Алиса сложила руки на груди, пытаясь согреться. — Арон отправит вас в Игналину, когда сюда явится Вестник Марк. Он говорил об этом. — Но Луна уже здесь. — Думаю, это должно что-то значить, — она растянула губы в улыбке и облокотилась о стену плечом, — например, что Богиня решила убить вас, раз уж вы стали людьми. — Мы должны снова стать Вестниками, — Ева села на диване, игнорируя настороженный взгляд Георга. — Ты никогда не была ею, Ева, — Хариса повернулась к ней и хотела добавить что-то еще, но Алиса перебила ее. — Не надо снова бросать яблоко раздора к нашим ногам. Ярлина подошла к Алисе, невесомо коснулась ее спины ладонью и вышла из комнаты. Георг проследил за ее действиями и обратился к Харисе. — Ты тоже стала человеком здесь. Не хочешь покинуть это место, пока не поздно? — Я замещаю Марию, — она процедила это, не смотря на мужчину. — У меня есть одно предложение, но его нужно обсудить с остальными, — Алиса повернулась к Георгу, и тот заинтересованно вскинул брови. — После случившегося и в связи с медленно обрушивающимися на Дом заморозками я хочу предложить всем ночевать теперь здесь — возле горящего камина и на глазах друг у друга. — Мы с Ароном останемся у себя, — Хариса чуть скривилась, но девушка лишь кивнула в ответ на эти слова. — Как скажешь. — Я думаю, остальные поддержат эту идею, — Ева мягко улыбнулась ей. Хариса больше ничего не сказала, наблюдая за ясной погодой по ту сторону окон. *** Лунный свет пробивался сквозь ожившие деревья, морозный воздух проникал из множества щелей в помещение, где неустанно горел камин, а Вестники расположились вокруг него, расстелив одеяла на полу. Запах и мягкий треск древесины убаюкивали, помогая не обращать внимания на воющие ветра. — Мы не переживем этой зимы, — приглушенный шепот Ярлины звучал в комнате, где спали почти все, — Арон запретил нам выходить из Дома после заката. Сколько еще времени мы здесь проведем? — Я верю в лучшее, — Феликс лежал рядом с ней, у самого камина, и старался согреть своим теплом. — Я даже не знаю, чего боюсь больше. Потерять свою жизнь или тебя, — она посмотрела на него и провела кончиками пальцев по щеке, а после снова прикрыла глаза, прижимаясь крепче к мужскому телу. — Мы уже говорили об этом, — он обнял ее сильнее и поцеловал в лоб. — Мне мало, мало всех тех лет, которые мы провели вместе. — Мы прожили вместе больше, чем могут простые люди. — Я хочу состариться вместе с тобой, — Ярлина почти не дышала, стараясь говорить как можно тише. — Единственный способ исполнить твою мечту — остаться жить в Доме. — Но это невозможно… — Я знаю, поэтому прошу тебя быть благодарной за то, что ты нашла меня, хоть и лишилась возможности стать старой, сморщиться и умереть, — он усмехнулся, и девушка рядом с ним тоже. Алиса, лежащая чуть дальше них, тихо рассмеялась, но сразу же закрыла рот рукой. — Ах ты шалунишка! — Ярлина села на своем месте и посмотрела на Вестницу, сузив глаза, — подслушивать разговоры нехорошо. — Прости, я не специально, — девушка широко улыбнулась. — Вы чего шумите? — пробурчала Ева, протирая глаза и поворачиваясь на бок, чтобы взглянуть в лицо нарушителям тишины. Глаз, лежащий рядом с ней, замурчал, и она крепче обняла его. — Алиса подслушивает вместо того, чтобы спать. — Вы как дети малые, — неподалеку послышался голос Георга. Филипп рядом с ним тоже проснулся. — Нет, ну вы представляете, наша Ярлина хочет быть сморщенной ворчливой старушкой, — Алиса продолжала смеяться, а Ярлина кинула в нее свою подушку. — Да ты бы уже давно сошла с ума каждый день смотреть на деда, которым был бы Феликс, — разразился хохотом Филипп, наблюдая за двумя «воюющими» Вестницами. — Так, нет, отдавай, — Ярлина встала и направилась прямо к Алисе, но та вскочила с места вместе с подушкой и побежала по гостиной, переступая через фыркающих тройняшек. Смех, должно быть, разносился на все этажи, был слышен даже далеко на улицу. Закрытые шторы защищали от прямых лучей «ночного солнца» и успокаивали находящихся внутри Вестников. Впервые за долгое время в воздухе перестало висеть напряжение, даже, наоборот, все позволили себе расслабиться и на мгновение забыть, что происходит вокруг. Алиса уже, казалось, привыкла к Дому Луны. Было совершенно некуда деваться, а потому ей пришлось сблизиться со многими Вестниками своего круга, с которыми раньше проводила всего несколько дней в году — во время праздников и обрядов. Радостные крики прервала резко распахнувшаяся дверь, в которую сразу же проник запах гари, и вбежала испуганная Марго вместе с Харисой. — Подземная оранжерея горит! Четвертая часть Необратимость Если ты чувствуешь, что охота идет слишком легко, что след зверя сам попадается тебе под ноги, то знай: тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок. Луис Сепульведа “Старик, который читал любовные романы» Глава 42 Вестники в панике ринулись в коридор, от прежнего веселья не осталось и следа. Марго продолжала в запале говорить что-то еще, но ее уже никто не слушал. Алиса с Филиппом бросились на кухню за водой, а Феликс с Георгом попытались выбить дверь, ведущую в самый эпицентр пожара, что сейчас была заперта. Когда им это удалось, оттуда повалило еще больше дыма, девушки закашляли, отскакивая обратно в гостиную, чтобы не резало глаза. Вниз по лестнице быстро спустился Арон, пытаясь понять, что произошло, но никто не мог ничего ответить. Огонь полыхал внутри маленькой, лишенной окон комнатки, пожирая последние средства пропитания обитающих в Доме. Он разгорался только сильнее, как бы его не пытались заливать водой, и распространял смог по всему первому этажу, отчего находиться внутри здания с каждой минутой становилось все невыносимее. — Потушите кто-нибудь камин в гостиной! — кричала Алиса, продолжая окатывать пламя водой из найденных на кухне емкостей. Ветта и Ханна быстро погасили огонь и распахнули окна, а также входную дверь, чтобы избавиться от гари, но это еще сильнее распространило стихию по помещению. Воздух вблизи лестницы, ведущей вниз, раскалялся, и даже ледяной ветер, проникший в дом, не мог остудить его — подходить в оранжерее, чтобы потушить ее, больше не получалось и не имело смысла. Вестники схватили из комнаты одеяла и, укутавшись в них, поспешили на улицу. — Мы должны забрать Марию! — Марго помчалась по лестнице на второй этаж, но Филиппу пришлось силой вытаскивать ее из дома, — я должна… — она вдохнула морозный воздух, как только коснулась почвы голыми ногами, и закашлялась, не в силах больше ничего говорить. — Мы не можем. Это слишком опасно, — Филипп прошептал это и крепче обнял Марго. Все смотрели на то, как в огне растворялась их последняя надежда на выживание, а клубы дыма заполняли собой этаж. — Оно потухнет? — голоса Евы было почти не слышно, девушка сильнее завернулась в одеяло, хоть оно и не спасало от безжалостного холода, а только дарило иллюзию тепла. — Когда-то точно, — Алиса глубоко вздохнула и подняла глаза на луну, что уже вот-вот собиралась скрыться за горизонтом. Этот рассвет они встречали на холодной, покрытой инеем земле, окутанные студеным ветром и потерявшие веру в спасение. — Теперь мы умрем от голода, — послышалось из разговора тройняшек, что стояли рядом с Ароном, беседуя о дальнейшей судьбе круга. Хариса находилась вдалеке ото всех, всматриваясь в лес, освещенный утренними лучами солнца. Она дрожала, одетая лишь в ночное платье и вязаную кофту поверх него, и безостановочно растирала свои запястья, шепча что-то под нос. Алиса внимательно наблюдала за ней, пока Георг, уже находящийся возле крыльца, не крикнул, что пожар стих, и вся гарь вышла на улицу. Тогда Вестники, осторожно, но все же решились вернуться внутрь, чтобы оценить масштаб катастрофы. Марго сразу поднялась наверх, облегченно вздохнув, ведь дым не добрался туда, а Ева осталась на улице. В оранжерее не уцелело ничего. Ярлина закрыла рот рукой и зажмурилась, чтобы не расплакаться, в то время как остальные направили свои взоры на Арона и Харису, что стояли в стороне, не произнося ни слова. — Что нам теперь делать? — Ветта обняла свою сестру, у которой по щекам тоже покатились слезы. — Вы должны вытащить нас отсюда, — одними губами произнесла Алиса, смотря на Принца, что крепко сжимал ладонь Харисы, на лице которой застыла одна эмоция.