Она сердито прищурилась: «То есть он хочет сказать, что и дальше собирается гонять меня в город? Это уже переходит всякие границы!» Хорошее настроение тут же как ветром сдуло. Баррига тоже встопорщил шерсть, почуяв растущее раздражение хозяйки. Ситуацию спас Орландо: – Чего ты пристал к девчонке со своими пробежками? – спросил он с недоумением. – Не все хотят быть спортсменами, знаешь ли. – Да, но не забудь, что ей придется пробежать марафон, если она захочет официально поступить в колледж и учиться у доктора Солано, – тонко улыбнулся Альваро. Эта мысль, высказанная самым спокойным тоном, вызвала у всех шквал вопросов: – Что? – Ты думаешь, ей разрешат? – Какой марафон? – вырвалось у Дийны. Против воли ее сердце бешено забилось. Разве это возможно?! Поступить в колледж! Получить законный доступ в Библиотеку! Да еще учиться у доньи Эстер, которая единственная из магистров не кривилась при упоминании об Эспиро: это, мол, просто старые сказки! – А чего вы так всполошились? – пожал плечами Альваро, оглядев своих соучеников. – Да, она пропустила полтора месяца из первого триместра, ну и что? Думаю, доктор Солано вполне могла бы стать ее тьютором. При условии, – нацелил он палец на Дийну, – что ты сдашь вступительные экзамены и пробежишь Марафон абитуриента. – Я не знала, что абитуриенты должны участвовать в каких-то забегах! – растерянно ответила Дийна. «При моей-то нулевой подготовке это сразу поставит крест на моих планах учиться в Эль Вьенто!» Из-за тех странных приступов головокружения в детстве она мало внимания уделяла спорту, мягко говоря. Здесь, на Керро, летая на джунте, за три года она неплохо физически окрепла, но… Основная нагрузка в полетах приходилась на руки, да и то, если правильно обращаться с парусом, ее можно было существенно снизить. Но марафон! Во всем, что касалось бега и скорости, Дийна чувствовала себя полным профаном. – Это правило ввели два года назад, – подтвердил Орландо, – с тех пор, как на островах участились внезапные шквалы. В позапрошлом году на Сильбандо погиб второкурсник, когда делал замеры. Потом магистр Креспо угодил в грозу на Палмере и только чудом успел добежать до укрытия. Все решили, что профессия метеоролога стала довольно опасной, так что теперь в колледж набирают студентов с хорошей физической подготовкой. – Чтобы не тратить лишних педагогических усилий, обучая тех, кто сыграет в ящик при первой же проверке метеозонда, – добавил Альваро, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез. – Каждый абитуриент должен пробежать от ворот колледжа до главной площади Оротавы и обратно, уложившись в промежуток времени между двумя ударами колокола на Часовой башне. То есть за один час, – пояснила Саина. Пока Дийна мысленно переваривала эту новость, Орландо предложил: – Если хочешь, я могу помочь тебе с другими предметами. Из всех аспирантов Орландо с Саиной были самыми терпеливыми, поэтому им поручали обычно вести практикумы и принимать зачеты. Правда, Орландо иногда жаловался, что чувствует себя не преподавателем, а, скорее, плотником, вбивающим гвозди знания в деревянные головы «этих питекантропов». Дейзи предпочитала заниматься прогнозами. Мартин шутил, что ему проще найти общий язык с попугаями, чем с людьми, а Альваро взял на себя проверку показаний метеостанций и часто ходил на катере на соседние острова. У каждого во флигеле были свои обязанности. Посмотрев в открытое, честное лицо Орландо, Дийна невольно улыбнулась. Похоже, он видел в ней старательную бедную девушку, которая с трудом выучилась читать, используя светляков вместо лампы, и для которой колледж был единственной возможностью подняться в обществе на ступеньку повыше. Получить достойную работу, заслужить всеобщее уважение… Природная доброта требовала от него помочь любому человеку в такой ситуации. Дийна была ему благодарна, но вместе с тем испытывала неловкость, учитывая, сколько всего ей приходилось скрывать. – Спасибо, я буду стараться! – обещала она. – Но вот марафон… – Шут с ним, марафоном, есть проблема посерьезнее, – сказала вдруг Дейзи таким трагическим тоном, что все обернулись к ней. – Где Баррига?! Охнув, Дийна вскочила с места. Она так увлеклась мечтами об учебе и работе на кафедре с доктором Солано, что не заметила, как хитрый алагато незаметно сбежал. И теперь, скорее всего, обчищал их спальни. Забыв об ужине, аспиранты, толкаясь, бросились вон из гостиной. Глава 12 Ранним утром долина Оротавы была до краев заполнена пышными взбитыми облаками. Дийна смотрела на них сверху. Ветер играл ее холодными волосами, склоны горы пылали осыпями рыже-красной лавы и желтыми пятнами цветущих кустов. Оказалось, что когда идешь на пробежку по собственной воле – это воспринимается совсем по-другому! Даже бежать стало легче. Ее мучения на «тропе измора» внезапно обрели смысл. Подарок де Мельгара тоже пошел в дело: горная тропа, ведущая к Оротаве, в одном месте делала широкий зигзаг, огибая овраг, который тянулся вниз по склону. На краю обрыва росла старая корявая шелковица. Если привязать веревку к одной из веток – можно было запросто перелететь на другую сторону, сократив часть пути. Крепкие ботинки Дийны звонко отбивали шаг за шагом, ветер подгонял ее вперед, а кусты у обочины слились в сплошное зеленоватое полотно. Она не собиралась бежать до самой городской площади, помня об опасности в лице дона Гаспара. Вряд ли, конечно, что-то выгонит его из дома в такую рань, но мало ли что… Лучше проявить осторожность. На одной из верхних улиц Оротавы она остановилась в перистой тени акации, позволив себе передышку. Неподалеку виднелась вывеска магазинчика сладостей, напомнив ей о Барриге. Вчера вечером они с трудом извлекли его из-под кровати в спальне Дейзи, а потом потратили еще полчаса, чтобы выудить из его цепких лап ворох новых «сокровищ». После этого зверек обиженно надулся, как меховой шар, и в таком виде просидел на подоконнике целую ночь. Он не реагировал ни на банан, подсунутый Саиной, ни на печенье. Всем своим видом Баррига показывал, что для него уже никогда не наступят светлые дни, что он унижен и растоптан дальше некуда и праздное утешение в виде печеньки – это просто оскорбительно. Мартин шепнул им, что Баррига обожает сушеные финики. Может, хоть это лакомство вернет ему хорошее настроение? За углом послышался тихий перезвон, и навстречу Дийне, звеня многочисленными подвесками, вышла адивьента. Так называли гадалок, предсказывающих судьбу по звуку ветряных колокольчиков. Дийна относилась к таким предсказаниям с уважительным опасением, поэтому гадалок обычно избегала. Но тут, можно сказать, судьба сама вышла ей навстречу в образе пожилой женщины в бахромчатой шали, многослойных юбках и с массой звенящих подвесок – костяных, деревянных, ракушечных, сделанных из жестяных палочек и старых пуговиц. Увидев девушку, адивьента приветливо заулыбалась: не бойся, мол. – Мне гадать не нужно, – сразу сказала Дийна. – Что тут гадать-то, и так все видно. Девица ходит, ветер ищет, да только его ни в поле ни догонишь, ни в рукавицу не поймаешь! – Так можно сказать про кого угодно! – Ой ли? Подержи подвеску – может, еще что узнаешь. Нет, возьми лучше эту. На тонкой леске качались поблескивающие камешки, в которых Дийна узнала кусочки железной руды. Ланферро! «Как она догадалась?!» – Ладно. Она протянула руку за подвеской и взамен дала женщине две монетки в четверть реала. По улице повеяло сквозняком, от которого мелкие камешки и железные диски, переплетенные леской, мягко позвякивали. Потом в этот звук вплелся шепот гадалки: – Красный ветер, зарей зажженный, раздувает огонь потаенный… От сонного полудня на север, от пыльного запада на восток – куда ветер, туда и пламя. Видать, не здесь судьба твоя, дочка. На Палмере ищи! – Что мне там делать? – удивилась девушка. – Я там вообще никогда не была! На нее воззрились черные ониксы глаз, из которых вдруг выглянул разум существа на добрую сотню лет мудрее и старше ее. Дийне стало страшно. – Запомни, что я скажу: вернешься в Кастильо – пропадешь ни за что. Скрип распахнутых ставень вывел гадалку из транса. Улица оживала. Невдалеке послышался перестук ослиных копыт. Адивьента покачала головой, выхватила подвеску из пальцев растерянной девушки и исчезла, как будто ее и не было. «Да ерунда все это! Просто воображение разыгралось», – уговаривала себя Дийна пять минут спустя, стоя у прилавка в лавке сладостей. Магазинчик оказался довольно убогим и представлял собой темную каморку с сетчатой дверью, где царил густой приторный запах. Дийна купила не только финики, но и слойку с кактусовым джемом для себя, так как после встречи с адивьентой нуждалась в срочном восстановлении сил. Кроме нее, других посетителей не было. По углам качались на сквозняке развешанные липучки от мух. Вялая дремота лавчонки и всей этой тихой улицы усыпила бдительность Дийны. Взяв пакетик фиников, она расплатилась, задумчиво толкнула дверь, и внезапно за ее спиной выросла тень, кто-то зажал ей рот, схватил за руку и потащил в переулок. От страха у нее потемнело в глазах. Она протестующе замычала, уперлась ногами, однако противник оказался сильнее. В переулке было тесно, темно и пахло кошками. Незнакомец прижал ее лопатками к стене, своей тушей перекрыв все пути к отступлению. Дийна собиралась укусить его за палец, но его взгляд, блеснувший из-под шляпы, вдруг показался ей знакомым. Страх сменился чувством облегчения: – Доктор Сальва… – Т-с-с! – Он еще крепче зажал ей рот. – Тихо! Дийна быстро закивала, и он убрал руку. – Вы! Теснота переулка позволяла говорить шепотом. Но Сальваторе все равно наклонился ближе, прошептав ей в самое ухо: – Я починил твою лодку. Бери ее и улетай отсюда, скорее! – Послушайте, я могу все объяснить… Почему-то из-за Гаспара совесть ее не мучила, но от мысли, что доктор будет считать ее мошенницей или воровкой, ей стало не по себе. – В тот день дон Гаспар поручил мне… – Теперь уже неважно, что он поручил! – перебил Сальваторе. – Гаспар мертв. – Что?! Новость поразила Дийну, как удар молнии. От растерянности мысли разлетелись, словно вспугнутые птицы. Что значит мертв? Как? Когда? «Неужели де Мельгар отомстил ему за пропавший кусок шелка?» – вдруг подумалось страшное. – Как это случилось? Сальваторе рассказал быстрым шепотом: – Когда из полиции привезли твою лодку, я решил заглянуть к дону Гаспару. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Я не люблю совать нос в чужие дела, но еще меньше мне нравится, когда кто-то использует зеленых девчонок вроде тебя в своих грязных делишках. Твоего опекуна это, прямо скажем, не красило. Я забрался в сад и услышал, что в лавке кто-то есть. Кто-то угрожал дону Гаспару. Потом раздался крик, и я… – Он замялся. – В общем, я сбежал и помчался в участок. Прости, Дин, – смущенно добавил доктор, – но я все равно ничем не смог бы помочь. – Я понимаю, – автоматически прошептала Дийна, не понимая абсолютно ничего. Рассказ доктора ее просто оглушил. – А эти бандиты, которые вломились к Гаспару… они что-нибудь говорили о себе? «Это были люди де Мельгара?» – хотелось ей прямо спросить. – Я не знаю. Но я слышал, что они расспрашивали его о Ланферро. Ланферро! По спине пополз холодок. Значит, они все-таки выследили ее. Значит, кому-то известно, что одна из Веласко еще жива. Может, этот «кто-то» сейчас целится в нее из-за угла или бродит где-то по Оротаве, сужая круги! – …Когда мы вернулись с полицией, Гаспар был уже мертв, а в доме все перевернуто вверх тормашками. Инспектор решил, что на лавку напали грабители, я не стал его разубеждать…