«Вот прекрасный человек, добрый и понимающий, без всяких мрачных тайн в прошлом и отягчающих обязательств!» – подумала она с теплотой. Такие ребята, как Орландо с Саиной, делали жизнь в колледже более сносной. Почему все не могли быть такими? Впрочем, перед студентами Орландо Ортис тут же напустил на себя учительскую суровость. Он видел перед собой одиннадцать молодых людей, полных бурлящей энергии, и по выражению тоски на их физиономиях было заметно, что расчеты напряженности и конфигурации поля флайра кажутся им полной дичью. Они с удовольствием занялись бы чем угодно – игрой в мяч, флиртом, запуском воздушных змеев или даже праздным шатанием по городу, лишь бы не сидеть сейчас в кабинете, повторяя унылые формулы. Собственно, из всей аудитории только один человек слушал его с неподдельным интересом – новенькая лаборантка. Дийна действительно узнала кое-что новое. Она, конечно, подозревала, что поле флайра не везде однородно: не зря же воланте годами разрабатывали маршруты, где можно пройти с нагруженной джунтой, а где еле-еле проскочишь порожняком, да и то лишь при сильном ветре. Но то, что конфигурацию флайра можно было просчитать, для нее явилось сюрпризом. К сожалению, те значки, которые Орландо выводил на доске, сопровождая это пояснениями, были для нее так же непонятны, как петроглифы ардиеро. Ей не хватало базовых знаний. Но она все равно слушала, стараясь уловить самую суть. После вводной лекции Саина раздала одной группе студентов самостоятельную работу. Орландо тем временем пытался вытащить к доске какого-то паренька, длинного и тощего, словно жердь, с копной ярко-рыжих волос. – Пойдемте, дон Пабло, блеснем интеллектом! – Разве что вашим, – отозвался рыжик под хихиканье одногруппников. – Вот вам данные метеорологов, – сказал Орландо, подчеркнув условие, написанное на доске. – Используя результаты их наблюдений, изобразите нам поле флайра в районе Сильбандо с помощью силовых линий. Рыжик сделал комически-испуганное лицо и первым делом схематически нарисовал остров Сильбандо, формой похожий на бумеранг. Неуверенно оглянувшись на смешливые рожи приятелей, добавил несколько формул. Затем начертил волнистые линии. Сзади снова послышалось хихиканье. Бросив взгляд в сторону преподавателя, Пабло поспешно стер линии рукавом и нарисовал другие. Потом снова засомневался. Взял тряпку и надолго задумался. Начертил заново. Опять стер. Он проделал это несколько раз под растущее веселье благодарной аудитории. Наконец он иссяк, положил мел и, весь красный, остался стоять у доски. – Хм. Это окончательный результат? – спросил Орландо. – Ну… да. – То есть, по-вашему, поле флайра будет слабее всего в районе Калеты? – И Орландо ткнул указкой в порт на восточном побережье Сильбандо. Рыжик совсем завял: – Выходит, что так, но более умная часть моего мозга в шоке от такого предположения. – Я склонен с ней согласиться. – Поле там сильное! – вырвалось у Дийны. Она понятия не имела, чем Пабло занимался у доски в последние полчаса, зато помнила, что долина Калета между хребтами Харса и Коральехо для воланте всегда была как караванный тракт для купцов. Флайр держал там отлично! – Я рад, что хоть кто-то внимательно меня слушал! – просиял Орландо. – А вам эта задача останется на дом! – грозно обернулся он к притихшим студентам. – И на этом закончим. Когда последний из первокурсников с радостными воплями ускакал в коридор, Саина грустно подняла глаза к потолку, откуда на нее смотрели скрюченные тритоны. Неизвестно, кто из них чувствовал себя более усталым. – Это надо запить. Я пойду домой, сварю кофе. Дийна, ты тоже идешь? – Нет, мне нужно еще поработать. Спасибо, что пригласили! Это было… познавательно. За один день она узнала о флайре больше, чем за три года полетов! – Ты хоть обедала? – заботливо спросил Орландо. – Сходи в столовую, там в это время должно быть свободно. – Я так и сделаю, спасибо. Трапезная колледжа, которую Орландо непочтительно назвал «столовой», была одной из самых роскошных комнат в замке. Высокий веерный свод, огромное витражное окно в торце и длинные, натертые до блеска столы придавали ей торжественный вид. Вдалеке на возвышении стоял отдельный стол для ректора и преподавателей. Каждый вечер к ужину его украшали серебряными канделябрами. Здесь все блестело, а витражи, исполненные радости бытия, сверкали всеми красками радуги. Попав сюда в первый раз, Дийна подумала, что в такой обстановке можно только вкушать амброзию под звуки органной музыки. Тем не менее студенты спокойно ходили сюда каждый день, поедая с тарелок с эмблемой колледжа вполне прозаическую кашу и тушеное мясо. Когда девушка вошла в гулкий зал, большинство столов пустовало, только в одном углу разместилась шумная группа ребят. Ей навстречу попался Кайо, жонглируя пустым подносом. Вероятно, донья Люсия опять привлекла его к работе на кухне. Дийна кивнула ему, но мальчишка отвернулся и скрылся в посудомойне. Зато за ближайшим столом обнаружилась хмурая физиономия де Мельгара, который, сидя в коричневой мантии архивиста, заканчивал поздний обед. Рядом с ним на столе лежала стопка книг. Дийна обрадовалась. Как удачно, что она застала его одного! Конечно, де Мельгар был не самым приятным собеседником, а если верить Кайо, то еще и военным преступником, но зато он представлял собой живой пропуск в Библиотеку. В конце концов, с Эспиро надо было что-то решать! Взяв себе кружку какао и булочку, она присела напротив. Аспирант, казалось, удивился ее нахальству. – Мне нужна одна книга в Библиотеке… – начала Дийна, сразу взяв быка за рога. Брови де Мельгара от удивления поднялись еще выше: – Тебе? Интересно. Так и быть, я раздобуду для тебя букварь, хотя для этого придется тащиться в город. У нас в колледже такого нет. Дийна спокойно проглотила это оскорбление. – Как говорится, «верный способ быть обманутым – считать себя умнее других», – парировала она, постучав пальцем по корешку верхней книги. – Франсуа Ларош, – узнал цитату Альваро. – Ладно. Я потрясен. Так чего тебе нужно? – Я хочу попасть в Книгохранилище. – Исключено. Ты даже не первокурсница. – Ой, да ладно! Ты что, никогда не нарушал правила? Я же буду там вместе с тобой. – Нет, не нарушал. И я не готов взять на себя ответственность за твой неокрепший мозг, когда ты попадешь в наше святилище Знания. Правила были придуманы не на пустом месте, знаешь ли. – Ну и что со мной может случиться? – Мало ли что. – Альваро задумался. – Я ведь и сам там недавно работаю. Говорят, что самые опасные реликвии спрятаны в железных сундуках под тремя замками, ключи от которых хранятся у трех разных преподавателей. Таким образом, чтобы их открыть, требуется одновременное присутствие трех человек. А на нижнем, самом глубоком уровне дремлет Дух Книгохранилища. И когда он ворочается во сне, новички забывают дорогу назад. Так и бродят среди книжных полок, пока кто-нибудь из архивистов не выведет их наружу. Дийна даже притихла, слушая эти россказни, но озорной блеск в прищуренных темных глазах аспиранта ее отрезвил. «Стоп. Он же просто меня дурачит!» – Мне не страшен твой Дух, – заявила она. – Я люблю книги, так что мы с ним поладим. – Сомневаюсь, но мне нравится твой оптимизм! Как она ни старалась, все ее попытки повлиять на Альваро разбивались о его хладнокровные шуточки. Дийна решила, что просить его бесполезно. Даже хуже – это может его насторожить. Ей придется прощупать других архивистов… – Ладно, – сказала она безразличным тоном. – Не хочешь помочь – и не надо. Это не так уж важно. Просто я не ожидала, что ты у нас такой любитель инструкций! – Ну, они экономят время. Опыт – тоже хороший учитель, но вечно опаздывает. – Не удивительно, что у тебя нет девушки! – поддела его Дийна. Она была расстроена, что из-за упрямства Альваро дело опять откладывается, и ей ужасно хотелось уязвить его напоследок. – Жаль, не изобрели еще инструкцию для человеческого экземпляра женского пола! А может, где-то и есть такая? Поискал бы в архивах, все равно целый день там торчишь! Она осеклась, заметив, что черты де Мельгара вдруг стали жесткими. Словно напротив Дийны сидел не живой человек, а статуя. – Спасибо за совет, – произнес он безупречно пустым голосом и ушел. Кажется, она все-таки сумела ему досадить! Но почему-то это не доставило ей удовольствия… «Надо же, так взбесился, что даже ручку свою забыл!» Рядом с тарелкой Альваро, на сложенной треугольником салфетке лежало черное с золотом перо. На секунду ее посетило виноватое желание догнать аспиранта, извиниться и заодно вернуть забытую собственность. Судя по виду, перо явно дорогое. Вдруг это чей-то подарок? Но потом, вспомнив прежние обиды, она отмела эту душеспасительную мысль. Взрослый же человек, пусть сам следит за своими вещами! А оставленный им компот она выпила, чего добру пропадать. Поставив стакан, Дийна задумалась, кто бы мог познакомить ее с другими архивистами. На Альваро рассчитывать нечего, это и ежу понятно. Может, Транкилья что-нибудь посоветует? Отодвинув стул, она решительно поднялась. Нужно осторожно заглянуть в приемную декана, так, чтобы не нарваться на «донью Кобру». Кроме того, ее ждут документы для распечатки. И вообще, у нее масса дел! Глава 8 В прохладной глубине ночного парка горело одно окно. Маленький коттедж из красного кирпича робко выглядывал из зарослей акации и жасмина. Каждый раз, когда магистр Гонсалес возвращался в Кастильо дель Вьенто, его тянуло сюда как магнитом. Переступая порог этого дома, он забывал о нескончаемых делах на кафедре, кипах справок и докладных, которые нужно было заполнить и подписать, и даже предстоящий разговор с профессором Мойзесом отступал на задний план перед насущной потребностью – увидеть Эстер Солано. Коллеги, привыкшие считать Гонсалеса легкомысленным типом, не способным на серьезное увлечение, немало удивились бы, заметив, как он долго бродит по парку, прежде чем отважиться постучать в скромную зеленую дверь. Рядом с Эстер он никогда не мог чувствовать себя уверенно и спокойно. Сидя в кресле, он наблюдал в зеркале, как она расчесывала волосы щеткой. Длинные пряди стекали по плечам, словно блестящая каштановая река. В зеленоватой зеркальной глубине отражалась маленькая спальня: серо-розовые обои, шелковое покрывало на кровати, узкий комод со стоящей на нем изящной лампой. Лампу Эстер купила специально для него. Зеркало здесь вообще было лишним, но хозяйке оно почему-то нравилось. – И все-таки, почему ты взял на кафедру эту девушку? – спросила она, не оборачиваясь. Ей не нужно было видеть Гонсалеса, чтобы чувствовать его настроение. Она давно свыклась со своим недостатком. Магистр пожал плечами. Ему не хотелось говорить сейчас о Дийне Линарес. Колледж и весь остальной мир остались где-то там, за пологом ночи. Они с Эстер наконец-то были вдвоем. Разве могло быть что-то важнее этого? Встретив ее в первый раз, он решил поначалу, что это какая-то одержимость, горячечное наваждение, которое скоро пройдет. Злился на себя, но не мог не ревновать ее к каждой улыбке, каждому прикосновению, которое должно было достаться ему, а доставалось кому-то другому. Он ревновал ее даже к стенам этого проклятого замка. Спустя год наваждение не прошло – наоборот, будто стало еще острее. Эстер вопросительно обернулась, и Гонсалесу пришлось ответить: – Дийну Линарес? Ну, я не чужд благодарности, а она действительно здорово выручила нас тогда на Кордеро. Не будь ее, я свалился бы вниз, забрызгал собой долину Исора, а потом мой прах соскребли бы в совочек и развеяли над Океаном. И в памяти наших коллег я остался бы полным кретином, который ухитрился погибнуть в пожаре на островке, так как забыл о разумных мерах предосторожности. Девочка спасла меня от позора. Я просто обязан был ей помочь! В зеркале он увидел слабый отблеск улыбки Эстер и нежный овал щеки, когда молодая женщина, покончив с туалетом, положила щетку на уголок столика. В этом доме было немного вещей, и у каждой – свое, строго определенное место. Однако это была не маниакальная страсть к порядку, как у сеньоры ди Кобро, а вынужденная необходимость. Эстер была слепа. В ее лице и глазах было столько живости, что Гонсалес не сразу заметил это. Она никогда не ходила с тростью, полагаясь на память и какое-то особое чувство равновесия. Это чувство ей удавалось распространять на других – по крайней мере, Гонсалесу всегда казалось, что в присутствии Эстер все приходило в гармонию. В том, что касалось чуткости к чужим бедам и оттенкам настроения, Эстер могла дать сто очков форы любому психологу.