— Не поверите, товарищ майор, — засмеялся Газарян, — все вентиляторы на станции работают как проклятые, исправно перемешивают горячий воздух. А что, товарищ майор, пять сбитых «Фантомов» из шести возможных — нормальный результат, нет? Лишь один счастливчик вырвался из огненного кольца. Он покинул зону поражения, растаял в дымке. «Жалко, что ушел», — подумал Андрей с нервным смешком. — Ну все, — пробормотал Газарян, — сейчас прибегут люди, будут поздравлять, на руках носить. Как думаете, товарищ майор, сколько нужно вьетнамцев, чтобы подбросить вас в воздух и не сломать позвоночник? Радость была бурная, в воздух летели даже шлепанцы. «Как вы им всыпали, товарищ майор! — радовался светловолосый ефрейтор Верещагин. — Больше не прилетят, побоятся! А если прилетят, мы им так шею намылим, что маму родную забудут!» Эх, устами бы этих младенцев… Смеялся сержант Сабуров: «Не обращайте внимания, товарищ майор, какой же Верещагин не любит батальных сцен?» Снова последовал приказ о передислокации — нельзя находиться на одном месте. «Ну все, началась кочевая жизнь», — вздыхали офицеры. По накалу страстей это был самый безумный день. Колонна тащилась через джунгли на юго-запад, ее полностью закрыла бурная тропическая растительность. А из тех мест, которые оставили, доносились раскаты грома, в небе кружили бомбардировщики. На этот раз не успели оборудовать ложные позиции, уходили в спешке. «Ну их к чертовой маме, эти ложные позиции, — только людей зазря заставлять работать, — высказался капитан Романчук. У мужика от напряжения лопнули сосуды в глазах, это смотрелось жутковато. — Встанем в чистом поле, развернемся — и черта с два, они по ним ударят, ибо умные, решат, что это снова ложные позиции». В текущей неразберихе эта шутка вполне могла стать правдой. Но эксплуатация «СА‐75» требовала искусной маскировки. Подразделение уходило дальше, через час опять развернулось, используя складки местности. О пятнадцати гектарах речь уже не шла, использовали минимальное пространство. В стороне осталась деревня, войска здесь не стояли, но приказ был неумолим: развернуться именно в этом квадрате. Из группы СВС поступило подтверждение: слушайте вьетнамских друзей, товарищ майор, они плохого не посоветуют. Пусковые установки были заряжены, но дополнительные боеприпасы отсутствовали. Обещали подвезти, но что-то не было. Хлынул дождь, раскисли дороги, и через два часа подразделение оказалось отрезанным от мира. Все это окончательно разонравилось, но работу выполняли. Едва ливень закончился, все снова находились на своих местах, трудились в поте лица. И снова сработала засадная тактика! Американцам и в голову не приходило, что советские ЗРК заберутся в такую глушь. Ведь здесь отсутствовали важные военные объекты. Здесь даже захудалых объектов не было! Комплексы работали только на прием, засечь их присутствие в радиопространстве было невозможно. Под крыльями самолетов расплывалось безбрежное море зелени с редкими вкраплениями открытых участков. Огонь открыли внезапно, когда стая «сто пятых» прошла мимо, держа курс… да глубоко плевать, куда она держала курс! Снова били вдогонку, сеяли панику. Первая ракета проткнула боевой строй, ушла в стратосферу — досадно, но ничего страшного. Обстрел не остался незамеченным, боевой порядок смешался. Зато последующий залп из двух ракет сбил одновременно две машины. Такое тоже случалось, хотя и редко. Пораженная машина завалилась на крыло, а сослуживец шел рядом, не успел среагировать, когда его крыло зацепил товарищ. Самолет пробила сильная дрожь, пилот пытался справиться с управлением, но не удержал свою летучую махину — и, кувыркаясь, она отправилась вслед за первой. Два мощных взрыва потрясли джунгли — сдетонировал весь боезапас. Горящее горючее разлилось по деревьям, и они тлели в стопроцентной влажности, испуская прогорклый дым. Пилоты предпочли не вступать в бой — слишком много неприятностей, сопряженных с разворотом, и ушли на малые высоты. Упустить такую лакомую добычу Раевский не мог, давал команды на пуск, пока позволяла высота. Одна из ракет зацепила заднюю часть фюзеляжа, нарушила герметичность. Все ракеты оказались отстреляны, необходимость присутствия в кабинах отпала. Люди высыпали на улицу, видели, как самолет безуспешно пытается набрать высоту, но его словно придавило к земле. Пилот рискнул сделать разворот, и это отчасти удалось. Он летел обратно на юг, теряя высоту, подрагивая крыльями. — Смотри-ка, вальсирует, — хохотнул Давыдов. — Готов поспорить на десять рублей, что не дотянет до базы. Чадя, как паровоз, «F‐105» прошел над стартовыми позициями и скрылся за деревьями. Возможно, летчик успел выпрыгнуть. Самолет отлетел достаточно далеко, прежде чем упасть, — взрыв прогремел секунд через сорок. Давыдов удовлетворенно крякнул, а Гарин подтвердил: да, не долетит он сегодня до базы… В запасе не осталось ни одной ракеты — даже ради смеха! Связь с командованием ЗРП была ужасной, но все же удалось дозвониться до подполковника Коняева. — Николай Ефремович, что нам делать? — кричал в трубку Раевский. — Район глухой, отдаленный, охрана есть, но сможет ли она обеспечить безопасность? Мы можем собраться и уйти на ранее занимаемые позиции. Можем остаться и ждать подвоза боеприпасов. Но когда их подвезут и смогут ли по этой распутице? — Давай без нервов, майор, — раздраженно отозвался Коняев. — Ты хорошо выполняешь поставленную задачу, вот и дальше не пасуй. Насчет боеприпасов не знаю, это вопрос к вьетнамским товарищам. Приказа отходить в другой район вам не давали. Тщательно замаскируйте все элементы, ждите. У вас хорошая позиция, аванпост, так сказать, в дальнейшем мы сможем вас использовать. Боеприпасы будут, я уверен, попробую провентилировать этот вопрос. Ночуйте там, следите за небом и… убедительно прошу, замаскируйтесь, постройте в стороне ложные позиции… Хотя с последним я, наверное, перегнул — на это у вас нет ни времени, ни людей, ни средств… Все происходящее окончательно перестало устраивать. Не было уверенности, что доставят ракеты, это не ящик с патронами подвезти. В одном подполковник был прав: маскироваться надо качественно. К четырем часам пополудни подразделения обеспечения с поставленной задачей справились. Обнаружить ЗРК с воздуха было нереально. Командиры подразделений строили своих людей. отправляли на охрану периметра. Вчерашние курсанты работали в кабинах, сканировали воздушное пространство. И ведь чувствовала душа, что добром это не кончится! Уже темнело, когда локаторы засекли приближение двух бомбардировщиков! Шли явно адресно, приближались со стороны 17-й параллели. Андрей лихорадочно размышлял. Видимость пока сохранялась, ЗРК замаскирован, никакого фона не издает, и точных координат его расположения у американцев нет. Они знают лишь примерный район, то есть снова будут бить по площадям, но и это опасно… Он отдал команду: всем покинуть позиции, уйти в укрытия и на стартовых площадках не отсвечивать! В общем, кыш все по оврагам! Американцы славно пожелали им спокойной ночи! Бомбы сбрасывали не скопом, а с интервалами — чтобы охватить большой квадрат. Охрана, боевые расчеты, обслуга — все рассредоточились по щелям, ждали окончания этой свистопляски. Уже темнело, и пилоты ни черта не видели, били наобум. Округа пылала и взрывалась. Несколько бомб упали на позиции, воздух затянул прогорклый дым. «Валить отсюда надо, — мрачно подумал Раевский. — Начальство в далеком Ханое, или где оно там, не способно объективно оценивать ситуацию на местах». Но как нарушишь приказ, каким бы ошибочным он ни являлся? Одна из бомб рванула неподалеку. С треском повалилось пышное дерево, сползло в овраг, где прятались люди. Кому-то придавило голову, он смешно барахтался, пока товарищи его освобождали. Андрея засыпало землей, он отплевывался, загонял злость подальше в организм. Снова ситуацию спас проливной дождь. Он разразился после того, как ушли самолеты, и хлестал, не переставая, два часа. В противном случае горящие джунгли окружили бы стартовую позицию, и все могло бы закончиться плачевно. Пострадала кабина наведения — осколками порвало стены, но аппаратура не пострадала, как уверили после осмотра товарищи. Зато пострадал «Урал» перевозящий станцию, два пустых полуприцепа транспортно-заряжающих машин и несколько блоков в системе слежения — осколок бомбы совершенно бесцеремонно пробил приборную панель. Все это было излечимо, но при отсутствии боеприпасов и гроша ломаного не стоило. Главное, что люди остались целы. — Я понял тебя, майор! — кричал в трубку подполковник Коняев. — Не волнуйся, больше не прилетят! Если что-то можно сделать, подшаманьте на месте, добро? Ты привил своим курсантам должные навыки, могут отличить соленоид от коленвала? К утру подойдут ремонтники, обещаю! Будут тебе боеприпасы и все удовольствия! Извини, что так получилось, серьезные неприятности в Уйфуне и Галате — потрепали наши дивизионы, и все ремонтные подразделения направлены туда. Ракеты сегодня не подвезут, американцы как с цепи сорвались, держат под обстрелом все дороги! Но завтра все будет, обещаю! Не грусти там! Глава шестая Ночью спали в автобусе, под надоедливый шум дождя, под марлевыми «саркофагами». Духота царила страшная, офицеры обливались потом, да еще атаковал озверевший гнус, противно звенел над ухом. На улице перекликались и менялись часовые. Андрей проснулся посреди ночи, вскинул руку с «командирскими» часами. Светящиеся стрелки показывали начало второго. Сон как отрезало. В горле пересохло, он потянулся к бутылке с питьевой водой, выхлебал до дна. Дождь пошел на спад — капли по крыше уже не молотили, а вкрадчиво шуршали. Он снова ворочался с боку на бок, пытался заснуть. Чертов закон подлости — на этих нескольких часах весь последующий день держится! Он уже склонялся к мысли, что надо выйти, покурить, а потом все начинать заново, тогда, может, получится… Но тут внезапно вспыхнула беспорядочная стрельба — на юге, где уплотнялись джунгли и обрывались позиции ракетного комплекса! Андрей скатился с раскладушки — хорошо, что не спал! Проснулись все — было бы странно не проснуться. Стрельба в районе опушки разгоралась, кричали люди. Офицеры напряглись, вслушивались, сон как рукой сняло. — Что такое, Андрей Иванович? — пробормотал Газарян. — Охранники подрались? — Не думаю, не в их это правилах… Всем оставаться на местах, я узнаю. — Раевский выпрыгнул из автобуса, всмотрелся в темноту. Пространство разрывали вспышки автоматных очередей, голосили вьетнамцы. Прогремел взрыв — выстрел из ручного гранатомета! В темноте мелькали неясные фигуры. На краю стартовых позиций разгоралась перестрелка. На том участке находились две пусковые установки, замаскированные защитной сеткой, транспортно-заряжающая машина под пышной сенью дерева. С северного направления бежала группа вооруженных людей — отделение солдат Народной армии. Андрей прижался к автобусу — сразу в темноте и не поймешь, кто бежит. Солдаты на бегу сбрасывали «АКМ», передергивали затворы. Один из них сменил направление, припустил к автобусу. — Товарищ майор, это я, Зуен… — Вьетнамец от волнения еще сильнее коверкал слова. — Немедленно уходите, вы не должны воевать… — Да что случилось, Зуен? — Не понимаю, товарищ майор… Это, похоже, диверсанты… Они прошли через джунгли, напали на нас, их не может быть много, мы отобьемся… Но вам лучше держаться подальше… Собирайте своих людей, бегите туда, — махнул рукой Зуен. — И весь рядовой состав должен быть с вами, незачем им лезть в эту свалку… Действуйте быстро… И он вприпрыжку припустил за своими людьми. Пробежали еще несколько солдат. Один из них вскинул автомат, выпустил в пространство короткую очередь. Прибежали срочники из соседнего автобуса — вид не самый боевой, в трусах, половина босые, кто-то нес в руках скомканные штаны и рубашку. — Сабуров, ваши люди все здесь? — Так точно! — выкрикнул сержант звенящим от волнения голосом. — Только Калинин не знаю где… А, вот он! — добавил он, увидев, как водитель выпрыгнул из кабины, завертелся как ошпаренный — позднее зажигание у парня. — Что происходит, товарищ майор? Посыпались офицеры из автобуса — невмоготу там сидеть. Одежду тащили с собой, стали быстро облачаться. — Держи, командир! — Гарин сунул Раевскому брошенные под раскладушку сандалии, шорты и рубашку с короткими рукавами вопиющей гавайской расцветки. — Ага, спасибо… — Андрей стал лихорадочно одеваться. — Сабуров, уводите людей за пределы лагеря — всех, немедленно! Пусть вьетнамцы разбираются… — Товарищ майор, может, подсобим нашим братьям? — подал голос Верещагин. — А то как-то некрасиво. — Уходить, кому сказано! Вы не за тем сюда приехали! Товарищи офицеры, вы тоже. Кыш отсюда! Приехали действительно не за этим. В обязанности специалистов входила только техническая помощь. Все истории о группах русского спецназа, промышляющих в джунглях и убивающих американских коммандос, были только байками. Им даже оружие не полагалось! — Мы поняли, товарищ майор, — пробормотал Газарян. — Валим отсюда к той-то маме… Люди сорвались с места, понеслись в темноту. Становилось жутковато, стрельба не унималась, и было ощущение, что охранники Зуена садились в большую лужу. Сабуров увел своих людей, включая сержанта Калинина и ворчащего Верещагина. Хоть за этих парней не придется трястись. — Андрей Иванович, это кто, американцы? — выкрикнул Давыдов. — Не знаю, Саня, как-то слишком нагло для американцев — довольно затяжной рейд они проделали. И не кричат там «по-американски»… Стрельба усилилась. Как получилось, что офицеры протянули резину? Надеялись, что все закончится, и они вернутся на свои раскладушки? Рядовой состав уже растаял за деревьями, Андрей медленно отступал, остальные тоже не спешили, ориентировались на командира. С подобными вещами еще не сталкивались и поначалу не отнеслись к происходящему серьезно. Ну, проникли какие-то хулиганы, охрана отобьется и всех накажет. Но происходило ровно обратное. Шныряли тени за деревьями, разражались вспышки. За спиной бойцов Народной армии не осталось, все ушли воевать. Расчеты отступили вместе с рядовым составом группы — растеклись по оврагам и балкам. С них ничего не требовали, от безоружных мало толку. Снова гремели взрывы, стонали раненые. Приближались люди — и поди пойми, кто такие. Шальные пули уже свистели над головами. Офицеры бросились бежать — другого выхода не оставалось. Пули стучали по кабине радиолокационной станции, шарахнулся Газарян, свернул за угол, что-то возмущенно крича. Кучка людей выбежала на пустырь, бросилась к ближайшему кустарнику, за которым маячил полуприцеп транспортно-заряжающей машины. Гарин споткнулся, ударился носом. Его подхватили под мышки, потащили по траве. Ноги буксовали, но вскоре заработали, помчались быстрее головы. Люди влетели в балку, заросшую какой-то пряной травой, перевели дыхание. На севере пучками колыхалась растительность, просвечивала ленточка дороги через КПП. Мелькали смутные фигуры среди кустов, вьетнамская тарабарщина мешалась с живописными русскими оборотами. — Андрей Иванович, вы что-нибудь понимаете? — крикнул Гарин. — Откуда здесь диверсанты? Местные силы разве не обязаны обеспечивать безопасность? — Вот они и обеспечивают, — поморщился Раевский. — Другое дело, что плохо обеспечивают… Это никакие не американцы, друзья мои. Диверсионная группа южновьетнамских войск — усиленная и хорошо вооруженная. Рядом 17-я параллель с ее ДМЗ, где какая только публика ни шастает, чуть в стороне — Лаос, что вас удивляет? Этих ребят здесь как грязи. Возможно, шли адресно — уничтожить наш комплекс, доставляющий им массу хлопот, или случайно нарвались, направляясь на другой объект… — Командир, смотри, они сбоку обходят! — обнаружил Давыдов. — Вот, мать честная, и с другой стороны тоже… Огоньки фонарей плясали по кустам слева и справа. Прямо по курсу шла перестрелка, гремели взрывы, а часть диверсионной группы уже заходила с флангов, чтобы отрезать дорогу противнику. Бесформенные тени скользили в воздухе. Это была не просто маленькая группа, а крупный отряд, предназначенный именно для штурмовых целей! — Все, уходим! — приказал Андрей, и горстка людей устремилась в темноту. Кто-то запнулся об электрический кабель, чертыхался, путаясь в жилистых переплетениях. Справа прогремел взрыв — снова гранатомет! Люди невольно прижались к земле. Раевский скрипел зубами — ухитрились-таки попасть в переплет! Не хватало, чтобы их тут перестреляли — на чужой, пусть и братской земле! Хороша получится командировка. Стрельба по курсу пошла на убыль. Но разразилась перестрелка на северной стороне! К рассеянной охране прибыло подкрепление на грузовике — надсадно ревел мотор. Но на территорию комплекса они даже не заехали — противник был уже там. Перестрелка продолжалась недолго. Бойцов армии ДРВ застали врасплох, часть рассеяли, часть уничтожили. Что такое штурмовая винтовка «М‐16», Андрей знал — стреляли именно из них. Ответный огонь из «калашниковых» быстро подавили. Противник действовал нахраписто и умно. Получалось, что людей, оставшихся на базе, уже окружили! Или остались дыры? — Командир, тебе не кажется, что мы влипли? — выдавил, подползая, Давыдов. — Что делать будем? Не скажу, что мы всякое повидали и жизнь нас к этому готовила, но должны постоять за себя… Он не договорил. Прямо по курсу снова загремели выстрелы — похоже, небольшой группе удалось вырваться из западни. Тряслись кусты, перекликались люди, вспышки озаряли пространство. Один из голосов показался знакомым. Товарищ Зуен? Группа людей — человек шесть или семь — вывалилась из кустарника. Они пятились, вели огонь из «АКМ» по невидимому врагу. Один упал на колено, схватился за простреленный живот и завалился на бок. Остальные бросились бежать. До них было метров двадцать. Командир что-то прокричал ломающимся, как у подростка, голосом. — Зуен! — позвал Андрей, поднимая голову. — Это Раевский! Мы здесь! С перепуга кто-то выстрелил, но промахнулся. — Товарищ майор, отходите, вы не должны пострадать, мы прикроем! — вскричал вьетнамский командир и начал что-то «лаять» своим людям. Бойцы мялись посреди поляны. Кто-то присел на колено. Другой расставил ноги, вскинул автомат, чтобы встретить врага во всей красе. Но противник не лез на рожон. Это был обученный и эффективный спецназ. Граната, выпущенная из ручного гранатомета, взорвалась посреди поляны, в самой гуще вьетнамских солдат! Уши заложило от грохота, яростная боль расколола черепную коробку. Рядом стонали оглушенные товарищи, кто-то кашлял, выплевывая землю. Вроде все целы, но состояние, конечно, неважное. Взрывом разметало незадачливое войско. Большинство погибло сразу, кто-то стонал, харкал кровью, но быстро затих. Выглянула желтая луна, озарила округу ядовитым светом. Товарищи сохраняли выдержку, все лежали рядом в канаве. Понимали, что лучше не вставать. Большая вероятность, что противник пробежит мимо, и тогда останется время поразмыслить на досуге. Но из кустов никто не появлялся. Перестрелка вспыхнула в стороне, в районе пусковой установки номер три. Там кто-то остался, пытался оказать сопротивление, беспорядочно строчили «калашниковы». За кустами каркали луженые глотки, трещали ветки. Голоса отдалялись — похоже, вся братия устремилась на звуки боя. — Собрать оружие, — бросил Андрей, — быстро! И сразу все назад… Он первым выкатился из канавы, кинулся на поляну. Тошнота подступила к горлу, когда он рухнул на колени перед мертвым Зуеном. Парню взрывом оторвало руку, грудь была нашпигована осколками. Андрей старался не смотреть в мерцающие мертвые глаза, забрал «АКМ», стащил с мертвеца ремень с подсумком, застегнул у себя на поясе. Решил не рисковать, выбил из автомата магазин — неизвестно, что там осталось, — и вставил новый. Рядом возились товарищи, торопливо вооружались. — Будем пробиваться, товарищ майор? — спросил Газарян дрожащим голосом. — Нам умирать нельзя и в плен нам нельзя. У меня невеста в Энгельсе, между прочим, знаете, какая милая девушка? Самое время поговорить о милых девушках! Все забрали автоматы, побежали обратно в кусты. Давыдов не успел застегнуть ремень, волочил подсумок, как собаку на поводке, тот зацепился за пряжку советского образца со звездой, прыгал по земле. Люди упали обратно в канаву, а из кустов на поляну уже лезли какие-то демоны, приблизились к горстке мертвых тел. Кто-то присел на колени и тут же издал встревоженный возглас. Действительно странно — почти у всех покойников отсутствовало оружие… — Не стрелять, — прошипел Андрей. — Быстро уходим, все туда, — показал он пальцем, пробираясь сквозь сцепившиеся ветки. — Открывать огонь только в крайнем случае… Основная масса обслуживающего персонала ушла и теперь пряталась в складках местности, ожидая подмоги. Геройствовать без оружия — то же самое, что нападать с кортиком на танк. Луна в этот час была не лучшим подспорьем. Группа выбежала из кустов, и снова начались неприятности. Стреляли по курсу, стреляли с флангов — и самое мерзкое, что теперь стреляли по ним! Диверсанты лезли из кустов, вели огонь из штурмовых винтовок. Они появлялись то слева, то справа, производили несколько выстрелов и пропадали. Офицеры скатились в ложбину. Здесь обрывались стартовые позиции, в кустах прятался лишь прицеп с ремонтной мастерской. К нему и побежали, используя углубление в земле. Но до укрытия не дотянули — перекрестный огонь накрыл с головой! Все вжались в землю, сдавленно матерясь. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Давыдов рискнул высунуться — и хорошо, что успел повалиться, прежде чем пуля отстрелила ухо. Раевский пополз по дну ложбины, закусив губу. Остальные пустились за ним. Прицеп находился слева, на другой стороне балки. Массивные колеса выделялись в полумраке. Но тоже сомнительное укрытие — разве что запереться в кабине и никого не пускать… Происходило что-то страшное. На позициях ЗРК уже хозяйничали чужаки, что-то взрывали. Вряд ли после этой «хозяйственной» деятельности «СА‐75» сможет функционировать. Это был не первый комплекс, потерянный во Вьетнаме (потеряли ни много ни мало несколько десятков), но из тех, за которые отвечал майор Раевский, — первый! Он закричал охрипшим голосом: «Выбора нет, будем держаться, занять круговую оборону…» — и пополз на голый каменистый косогор, превращая «канареечную» рубаху в отрепье, стрелял короткими очередями, сжимая левой рукой цевье. Как давно он был на стрельбище! Но если однажды стрелял из «калашникова», уже не забудешь. Ныло плечо от отдачи, пороховая гарь закупорила ноздри. За спиной открыли огонь Гарин и Романчук — с тыла тоже подкрадывались. Кряхтел Давыдов, полз на боку к прицепу, наехавшему задними колесами на косогор. Возможно, Саня был прав, какое ни есть, а укрытие. Стрельба по центру прекратилась, и Андрей подался наверх. Пробежали несколько человек, залегли. Показались еще двое — они семенили, низко пригнувшись. Невысокие, в защитных комбинезонах, в разгрузочных жилетах, набитых всякой всячиной. Майор ударил длинной очередью — даже толком не целился. Невозможно целиться в таких условиях! В ответ открыли ураганный огонь, пули вычистили гребень от остатков растительности. Потом как-то сразу все стихло. И он рискнул высунуться. Никто уже не бежал, но и трупов в обозримом пространстве видно не было. — Вы попали, товарищ майор? — пробормотал Газарян. — А у меня затвор заклинило, кажется, осколок в автомат попал, еще там, на поляне… Да уж, в каком-то смысле они все попали. Армен возился с автоматом, и хотелось спросить: он когда-нибудь брал оружие в руки — этот изнеженный представитель армейской интеллигенции? Гарин и Романчук вели огонь, Раевский тоже стрелял, не забывая откатываться после каждой очереди. Так вроде учили — давным-давно, в какой-то другой жизни. Отчаяние забиралось в душу: неужели все? Почему так вышло, кто виноват и что делать? — Командир, тут есть проход! — вдруг крикнул Давыдов. — Если под прицепом проползти, то сразу кусты, в них канава… — Мужики, смещаемся… — Андрей перекатился, вскочил на колено, выплюнул очередь и подался к прицепу. Но противник наседал. Он уже был близко, и его ничто не могло остановить. Вести огонь было невозможно — атакующих прикрывали их товарищи в укрытиях. Вскрикнул Гарин, резко перевернулся на спину, схватился за плечо и взвыл от боли! Час от часу не легче! Снова не повезло парню! — Командир, Вадима подстрелили! — ахнул Газарян. — Вроде бы в плечо, не смертельно… Вадим, ты как? — Да неважно, что тут скажешь… — простонал подстреленный офицер. — Ладно, все нормально, жить буду… Стрелять ракетами выходило лучше. Каждому свое! Андрей кричал, срывая голос: «Романчук, Газарян, волоките раненого под прицеп, и чтобы через полминуты были в кустах! Саня, можешь стрелять?» Давыдов нашел удобную позицию и действовал на удивление грамотно. Забился автомат. Короткие паузы — Давыдов менял положение и снова стрелял, прижимая диверсантов к земле. Все смешалось, теперь и атакующие не понимали, что происходит. Романчук и Армен волокли Гарина — тот яростно пыхтел, отталкиваясь пятками. Андрей сместился ближе к прицепу, сменил магазин, выставил автомат за косогор и стрелял, не видя целей, — хоть как-то задержать этих демонов! Стонали подстреленные, их было как минимум двое. Андрей перевернулся на бок, подался вверх. Снова стрелял, видя, как снуют в пространстве неясные силуэты. Сменил магазин, опять давил на спусковой крючок. Последний магазин, да и шут с ним, лишь бы товарищи успели уйти! А те уже ползли под прицепом. Пули стучали по железу, звонко рикошетили. Давыдов продолжал отбиваться, сдерживая неприятеля. Андрей привстал на колени, одолел несколько метров, снова сжал раскаленный автомат, приподнял переводчик огня в среднее положение и начал выстреливать пулю за пулей. — Командир, мы уже в кустах… — сообщил Романчук. — Давайте к нам, мы прикроем… — Не ждите нас, уходите! Сами справимся! Саня, ты как?