Она лишь досадливо отмахнулась. – Иди уж! Я лучше с мамой это обсужу. Я только хмыкнул. В последнее время у них с матерью отношения значительно потеплели, что меня очень радовало еще и по эгоистичным мотивам. Львиная доля внимания тирры Беатрисы переключилась на дочь. Все-таки мои манипуляции сработали. Ну что ж, не буду тратить драгоценное время. Над защитой резиденции еще предстоит изрядно поработать. Кое-какие прорехи уже закрыл, некоторые плетения усилил универсальной энергией. Сигналки усовершенствовал, так что теперь никто под какой угодно завесой в дом не проберется незамеченным. Кроме тех, чей аурный отпечаток стоит в системе распознавания. Конечно, не стоило исключать наличие шпионов, но от них никто, к сожалению, не застрахован. Менталисты отца регулярно проверяют всех служащих на предмет лояльности, но мало ли. Мне ли не знать, что есть способы обойти поверхностное сканирование. А глубокое делать даже самый сильный менталист будет лишь в крайнем случае – слишком велика вероятность повредить разум. Работу над защитой резиденции я чередовал с изготовлением боевых жезлов для отцовской гвардии. «Скрыты» всем подряд мы с отцом решили не раздавать. Только тем, кто занимается специфической деятельностью. К примеру, Кларенсу презентовали в первую очередь. Остальным воякам сгодятся и только различные виды жезлов. Те, что помощнее, достанутся командирам. Теперь я уже не боялся распространять их среди наших людей. Король не сможет наложить на них лапу. Высшим аристократам не возбранялось создавать для личного пользования даже боевые артефакты. Конечно, существовали нюансы. К примеру, нельзя их использовать против служащих короля и обычных людей, за исключением самозащиты. Но вот в войнах между аристократами – вполне. Нарушать правила мы и не собирались. «Жезлы» – лишь подстраховка на случай враждебных действий в нашу сторону. Рано или поздно эти артефакты все равно где-нибудь засветятся. И нас будут опасаться вдвойне. Еще бы – с помощью таких жезлов даже неодаренный человек сможет сравниться с магом-середняком! Глядишь – поостерегутся в другой раз связываться с Мердгресами. Король наверняка попытается отжать и себе что-нибудь, но тут уж дудки! Он свой шанс на плодотворное сотрудничество упустил. А принудить теперь уже наследника тиррства клепать для него артефакты он не сможет. Ох, и будет он себе локти кусать! Я усмехнулся при этой мысли. Достаточно вспомнить глаза наших гвардейцев, которым мы с отцом продемонстрировали «боевой жезл», сказав, что такими они будут постепенно оснащаться. Когда один из них сам попробовал воспользоваться «жезлом», восторг на его лице читался невооруженным взглядом. Еще бы! Самый обычный человек смог сделать то, что не всякому магу по силам. В общем, в эмоциях парней после того случая я прочитал то, что сильно порадовало. Они теперь были готовы за Мердгресов в огонь и воду идти, лишь бы иметь возможность пользоваться таким оружием. Я еще и не поленился, сделал индивидуальную привязку для каждого, кому выдавался жезл. Воспользоваться таким оружием кто-то другой просто не сможет, что только усилило энтузиазм ребят. Плохо, что очень многое завязано лично на мне. А наши враги не дураки, и обязательно это поймут. Избавиться от меня захотят с удвоенной силой. Так что никакой беспечности я теперь не могу себе позволить. Если теперь выезжал за пределы резиденции, то в сопровождении нескольких гвардейцев. Они даже постоянно караулили за воротами Академии, чтобы я не слонялся по городу один. На удивленные расспросы других студентов отбрехивался, что выполняю важный заказ для одного влиятельного аристократа и тот решил меня на это время охранять. А в дальнейшем они и так поймут, чем на самом деле вызвана такая забота тирра Мергреса по отношению к скромному артефактору. До этого момента уже недалеко. Конечно, если мы столкнемся с действительно серьезным противником, то даже с жезлами эти ребята не факт, что помогут отбиться. Но время, по крайней мере, выиграют, чтобы я успел воспользоваться «скрытом» и что-нибудь придумать. Пока же, к счастью, таких случаев не возникало. И я старался по максимуму пользоваться последними спокойными деньками, с головой погружаясь в работу и учебу. Предчувствие подсказывало, что очень скоро это счастливое время закончится. Глава 42 Чем ближе мы подъезжали к королевскому дворцу, тем сильнее я нервничал. И вот вроде было достаточно времени на моральную подготовку и нужный настрой, но ничего не мог с собой поделать! Уж слишком при большом скоплении народа произойдет смена моего статуса. К тому же не просто народа, а самых влиятельных персон королевства. И сколько бы я ни убеждал себя, что мне море по колено и на большинство этих людей плевать, мандраж оставался. Чересчур значительная ответственность на мне лежала. Не опозориться самому и не подпортить репутацию семьи. Отец говорил, что могут быть провокации, к которым стоит быть готовым. Арьяну и маму он об этом тоже предупредил, из-за чего и они теперь сидели как на иголках. Если раньше прямо-таки предвкушали этот бал, то теперь их радость значительно поубавилась. По сути, для нас всех это будет своего рода экзамен. И от того, как мы его пройдем, очень многое зависит. У ограды дворца пришлось остановиться и предъявить приглашение. Тирр Велдон небрежно просунул руку в окошечко кареты и протянул свиток, а также наши именные грамоты. Охранник внимательно изучил документы, заглянул в карету, чтобы проверить, не провозим ли кого-то постороннего, и разрешил проезжать. При этом отряд наших гвардейцев с нами не пустили. Им полагалось разместиться в казармах, находящихся чуть поодаль. Перед дворцом, где мы вышли из кареты, ждала еще одна проверка. На бал не полагалось брать с собой какое-либо оружие, в том числе и боевые артефакты. Я порадовался, что успел сделать для нас всех «скрыты» в виде перстней. Как боевые артефакты охранной системой дворца они не распознавались. А в случае непредвиденных обстоятельств нам могут здорово пригодиться. О том, что тут будут такие строгие правила насчет оружия, отец предупредил заранее. Так что наши мечи и кинжалы мы передалы гвардейцам. Совсем их не брать было чревато. Даже на балу мог найтись какой-нибудь олух, желающий нарваться на дуэль. А сражаться чужим оружием, которое нам могли бы выдать из королевской оружейной – совсем не то, чем привычным. Но это все, разумеется, на крайний случай. Тирр Велдон надеялся избежать подобного исхода. Его самого никто точно тронуть не посмеет. А я успел зарекомендовать себя как крайне опасный противник. Так что шансы на то, что обойдется без подобных эксцессов, велики. Это если бы я был прежним Аллином – слабаком и неумехой, провокации такого рода произошли бы непременно. Слишком много недоброжелателей у нашей семьи. Вообще чем больше я слушал наставления отца перед балом, тем сильнее казалось, что еду не на бал, а чуть ли не на войну. М-да, и куда я лезу, спрашивается? Всю прежнюю жизнь был обычным человеком. Так нет же, высокого статуса дурню захотелось! Но поворачивать назад уже поздно. Да и не хочется, если честно. Как-нибудь справлюсь. А дуэлей я больше не боялся. Тренировки у эйра Айнтерела, которые я тоже не забрасывал, позволили неплохо продвинуться в освоении воинского мастерства. А мои артефакты могут послужить дополнительным козырем в сражении с любым противником. Так что это не мне нужно бояться, а тому, кто осмелится бросить вызов. Один из лакеев в золоченой ливрее проводил нас к огромному бальному залу, после чего вежливо спросил, как представить, и передал эти сведения глашатаю. Входили мы под звуки фанфар и громогласное объявление: – Тирр Велдон Мердгрес с супругой тиррой Беатрисой и детьми: Аллином и Арьяной Мердгрес. Распрямив плечи и нацепив на лицо подобающее случаю выражение, я заставил себя отключить эмоции и шагнул в проход вслед за отцом и матерью. Арьяна шла позади меня, тем самым показывая, кто из детей находится в статусе наследника. Придворный этикет регламентировал каждый шаг, вплоть до таких мелочей. Только бы не проколоться где-нибудь! Все-таки прежнему Аллину не приходилось бывать при дворе и все знания, почерпнутые от него по этому поводу, были чисто теоретическими. Можно по неопытности сделать что-то не то. А за каждым нашим шагом наблюдает несколько сотен глаз. Придворных здесь и правда собралось такое количество, что в глазах рябило. Да и размеры самого зала поражали! Даже при стольких гостях оставалось достаточно свободного места. Если поначалу при нашем появлении воцарилась тишина и все с любопытством уставились в сторону входа, то теперь в зале поднялся гул. Он все усиливался. Причем я прекрасно понимал, кто именно стал причиной всеобщего удивления. Ощущал себя прямо-таки мишенью в тире – столько внимания было ко мне приковано. – Это ведь тот самый артефактор! – Быть не может! Наверное, просто похож… – Да нет, точно он! Моя дочь «живой портрет» с его физиономией постоянно с собой носит. – Почему его назвали Аллином Мердгресом?! Такие и подобные реплики слышались со всех сторон. Те, кто меня раньше не видел, невольно заражались общим настроем и живо интересовались причиной такого ажиотажа. А услышав, и сами пораженно смотрели на меня. Мне стоило немалого труда сохранять каменное лицо и идти прямо, глядя лишь на возвышение в другом конце зала, где находились монаршие особы Гренудии. Понимал, что иначе сразу начну выискивать в толпе знакомые лица и смотреть на их реакцию. Но пока точно не до того. Тут бы с шагу не сбиться и не забыть весь тот церемониал, который полагалось выполнить. Ментальное восприятие пришлось отключить практически сразу, иначе можно было бы с ума сойти – столько в зоне воздействия находилось народу. Но эмоциональный фон, окружающий меня, и так чувствовался почти физически. Любопытство, удивление, порой доведенное до крайней степени, враждебность или, наоборот, восхищение и интерес. Такой дикий коктейль самых разных эмоций, что оставалось поражаться. Мало кто вообще не проявил к нашей семье и мне лично внимания. Наконец, мы добрались до того места, где полагалось остановиться и поприветствовать монарших особ. Мне пришлось склониться в более низком поклоне, чем отцу, а матери и сестре присесть в реверансах. Так застыть до тех пор, пока нам не разрешат выпрямиться. Пялиться при этом на королевскую семью тоже не полагалось. Нужно почтительно потупиться и всем видом изображать из себя примерных подданных. Хорошо хоть мы не мерлы! Мужчинам, носящим этот титул, приходилось даже не низко кланяться, а опускаться на одно колено. Эдмер Алантар же, как назло, не спешил позволять нам разгибаться. Казалось, ему даже удовольствие доставляет держать нас в униженной позе как можно дольше. Вот же гад! Мы с отцом еще ладно, не переломимся. Но женщинам в таком вот присяде приходится явно сложнее. Нужно ведь еще осанку держать и не позволить себе потерять равновесие или покачнуться. Иначе насмешек не оберешься. Мол, совсем одичали Мердгресы в своей провинции! Женщины не лучше простолюдинок держатся в обществе. Как по мне, эта сволочь монаршая даже надеялась, что кто-то из нас не выдержит и шелохнется или как-то иначе проявит несдержанность. Но нет. Почти минуту длилось это испытание, устроенное Эдмером, после чего, когда в толпе придворных уже послышался непонимающий ропот, он, наконец, соизволил заговорить: – Приветствую вас, господа! Это стало знаком того, что нам можно принять нормальную позу и, наконец, поднять взгляд на короля. Стоит ли говорить, что смотрел я на этого козла далеко не дружелюбно, пусть и старался явно этого не демонстрировать. Эдмер наблюдал за нами с непроницаемым и надменным видом. Улыбка на его губах была едва обозначена, что уже давало понять, как он к нам настроен. Его жена – королева Аделаида была очень похожа на дочь. Только волосы темнее и глаза карие. Миловидная женщина с приятными чертами лица. Не красавица, но что-то в ней было располагающее. И вот как раз она вполне искренне нам улыбалась. Вернее, в основной степени моей матери. Вспомнил, что как-то Беатриса обмолвилась, что они с ней в юности были подругами. Потом, конечно, жизнь развела по разные стороны баррикад. Но видно, что Аделаида до сих пор к ней неплохо расположена. Жаль, что мнение этой женщины для короля значит крайне мало. Королева при дворе играет чисто декоративную функцию. Рядом с отцом на троне поменьше сидел Винсент. И вот ему до непроницаемости своего монаршего родителя было очень далеко. Столько неверия, злобы и непонимания читалось в его глазах при виде меня. Похоже, если сам Эдмер и знал, кто я такой на самом деле, то сыну не сказал. А вот на Элеонору я посмотрел в последнюю очередь. Слишком неудобно себя чувствовал из-за того, что пришлось ее, фактически, обманывать. Принцесса, одетая в роскошное бело-розовое платье, которое ей очень шло, буквально глаз с меня не сводила. И столько волнения и затаенной надежды в них читалось, что я обреченно понял – отец в своих расчетах не прогадал. Похоже, мне и делать ничего не придется. Элеонора воспользуется ситуацией на полную. Ведь теперь моя отмазка про то, что выскочку-простолюдина попросту убьют, если позарится на королевскую дочку, не прокатит от слова совсем. Отпрыск из влиятельной благородной семьи – другое дело. И она это прекрасно понимает. – Наконец-то мы имеем счастье лицезреть при дворе не только вас, но и вашу супругу и детей, – выдавил из себя Эдмер. И пусть голос был достаточно вежливым и даже благожелательным, холод в глазах выдавал настоящий настрой. Счастьем он это однозначно не считал. Скорее, век бы нас и дальше тут не видел. – Тирра Беатриса, вы ничуть не изменились с того момента, как видел вас в последний раз, – польстил матери король. – Все так же очаровательны! – Благодарю, ваше величество, – улыбнулась мама ему так же дежурно, но когда перевела взгляд на Аделаиду, ее улыбка стала более искренней и теплой. – Я тоже очень рада вас видеть. Как и вас, ваше величество Аделаида. Надеюсь, у нас будет возможность пообщаться в более неформальной обстановке. – Буда рада, – поспешно сказала королева, пока муж не придумал какую-нибудь отговорку, почему это сделать будет нельзя. – Какие у тебя уже взрослые дети! И оба просто загляденье. – Тут не спорю, – криво усмехнулся король. – Дети у вас весьма приметные получились. Особенно сын. Вот только, если глаза меня не подводят, я уже имел удовольствие видеть его раньше. Но тогда он почему-то назывался иначе. Вот оно! Самый деликатный момент, который нужно правильно обыграть. Ведь, по сути, я сознательно ввел в заблуждение короля и других аристократов, представляясь другим именем. – Абсолютно верно, ваше величество, – сказал я. – Простите за это невольное недоразумение. Сразу скажу, что отец был против. Но мне захотелось понять, чего я стою сам по себе, без его протекции. Так что организовал свое дело и поступил в Академию под другим именем. – То, что вы и правда чего-то стоите, вы доказали всей Гренудии, – одарил меня очередной дежурной улыбкой король. – Вот только не боитесь ли вы, что теперь никогда не отмоетесь от прозвища «тирр-торгаш»? В толпе раздались смешки. Не сомневаюсь, что общество с удовольствием подхватит брошенное королем пренебрежительное прозвище. Тут важно не показывать, что меня это как-то задевает. Ведь явный расчет на то, что гордый юнец не сдержится и вспылит. – Мне оно не кажется обидным, ваше величество, – спокойно отозвался я. – Ремесло не хуже прочих. Вот если бы я запятнал себя воровством или еще чем-то постыдным, тогда да, мне было бы весьма неловко. А быть успешным торговцем – это хороший опыт, который пригодится и в делах управления тиррством. Эдмер недобро сверкнул глазами, но вынужден был на публику благосклонно рассмеяться. – Что ж, время покажет, достигнете ли вы в этом такого же успеха. На худой конец, всегда сможете вернуться к тому, что у вас неплохо получается. Снова раздались смешки. – Надеюсь, поставки артефактов теперь не прекратятся, тирр Аллин? А то мои воины на приграничных территориях успели по достоинству оценить вашу придумку с «водным взрывом». – К сожалению, не уверен, что смогу находить на это достаточно времени теперь, когда появилось столько других обязанностей, – мстительно сказал я, улыбаясь такой же фальшивой улыбкой, как и король. – Весьма прискорбно это слышать, – протянул король. – Что ж, еще раз рады приветствовать вас всех при дворе. Веселитесь и развлекайтесь! Он махнул рукой, разрешая нам отойти к другим гостям, на что я отреагировал с облегчением. Вот только рано радовался. Понял это, как только, встав среди других придворных, обвел глазами зал. Несколько моих знакомых смотрели такими глазами, что я понял: без разборок точно не обойтись. Тяжко вздохнул, радуясь тому, что это произойдет не прямо сейчас. По крайней мере, на людях этикет им не позволит слишком усердствовать. Об Элеоноре уже упоминалось. Но помимо нее, мне явно не избежать разговора с Гианарой, Морганой и Иланой. Интересно, как отреагирует Мелисса? Ее на балу пока нет. Поймал себя на мысли, что ее реакция почему-то для меня важнее, чем реакция остальных, и обругал себя за это. Мне и без амурных переживаний есть о чем подумать! Вон как хмурятся темные эльфы. Принц Ланфер ведь уже почти добился желаемого, и его рассматривали, как самого реального кандидата на руку принцессы. Со сменой моего статуса все может сильно осложниться. Оборотни тоже явно не придут в восторг. Что предпримут по этому поводу, можно только догадываться. – Ты хорошо держался, – послышался рядом голос отца. – И дальше сохраняй ту же линию поведения. Я лишь кивнул и чуть расслабился. Все-таки я не один. У меня есть немалая поддержка, и это моим врагам тоже не стоит списывать со счетов. Глава 43 Интерлюдия В последнее время Элеонора все чаще предавалась апатии. Прежде живая и непоседливая, всегда ищущая, чем бы занять свою неуемную натуру, она превратилась в тень себя прежней. Еще при родителях и брате старалась держаться как обычно, но наедине с собой притворяться было бессмысленным. Разве что с Виолой Элеонора позволяла себе быть такой, как есть. Без ее поддержки пришлось бы куда труднее. Идти на сегодняшний бал принцессе не хотелось совершенно. Все казалось пустым и неинтересным. Общение с безразличными ей людьми, постоянное лицемерие, благосклонное выслушивание чужой лести, которая откровенно претила. Может, потому Виола и стала самой близкой подругой. Она никогда не лебезила перед Элеонорой, иногда позволяла себе быть даже чересчур прямолинейной. И за это принцесса ее уважала и ценила. Причиной усугубляющейся депрессии был один конкретный человек, о котором она могла поговорить только со все той же Виолой. С остальными приходилось делать вид, что Аллин ей совершенно безразличен. Более того, что чары темноэльфийского принца Ланфера не оставили ее равнодушной. Нет, конечно, Ланфер, если сравнивать с другими кавалерами, был очень даже неплохим вариантом. Сдержанный, деликатный, приятный в общении. Но он не Аллин! И этим все сказано. Элеонора постоянно сравнивала всех окружающих ее мужчин именно с объектом своей безответной любви. Сравнение неизменно оказывалось не в их пользу. Может, конечно, как говорила Виола, принцесса чересчур идеализирует парня. Но Элеонора ничего не могла с собой поделать. Любовь к нему настолько въелась в самое сердце, что места для кого-либо еще там просто не осталось. И с каждым днем, вместо того чтобы ослабевать, это чувство лишь усиливалось. Раньше Элеонора могла украдкой наблюдать за ним только в столовой или на переменах, когда они оказывались рядом. Но теперь у нее появился еще один способ, как безнаказанно любоваться им. Принцесса прерывисто вздохнула и погладила «живой портрет», на котором Аллин улыбался ей так, что сердце сладко замирало. Эту чудесную вещицу ей помогла достать все та же преданная Виола, поручив проверенной служанке, которой щедро заплатили, чтобы держала язык за зубами. Элеонора помнила тот момент, как заметила в руках одной из девушек, входящих в ее свиту, такой же портрет. Сказать, что она загорелась этой вещью – ничего сказать. Ей стоило немалого труда тогда ничем себя не выдать. И лишь позже, наедине с Виолой, она призналась, что хотела бы себе такой же артефакт.