В ответ Бренников лишь раздраженно дернул подбородком и тут же сменил тему: — Кстати, там — это где? Отвечайте, господин старший агент! Вот как надо приводить в себя испуганных мальчишек. Чиж тут же вытянулся и начал докладывать, как на плацу: — Рябиновый переулок, дом двенадцать. — Зачем полез ближе? — не унимался Бренников. — Виноват, ваше благородие! — Вот в этом вы правы, господин старший агент, виноваты. — Ладно, хватит рапортовать, — прервал я этот цирк. — Дмитрий Иванович, знаете, где это? — Конечно. — Тогда по коням. Чиж, ты за старшего на базе. Позвони Корнею Васильевичу. Он беспокоится. — Будет исполнено, ваше благородие! — выпалил Чиж, отчего я раздраженно отмахнулся. Во дворе уже собралось с дюжину казаков. Одного я оставил в помощь Чижу, вызвав у станичника искреннее негодование. Команду об отправке пацанов отменил. Пусть пока посидят здесь. Остальным казакам приказал седлать коней и ехать за паромобилем. По пути к нам присоединились еще шестеро всадников, так что к Рябиновому переулку подъехал изрядный отряд, но у меня все равно было чувство, что нас может и не хватить. Спешились в начале переулка и к нужному дому пошли скрытно. В кои веки самым шумным в нашей команде был не я. Дмитрий Иванович топал громче всех, чем вызвал у меня чувство превосходства, хоть и довольно сомнительного качества. Охранников казаки обезвредили походя, даже не запыхавшись. Через считаные секунды одноэтажное кирпичное здание было оцеплено. Особых надежд я не питал, потому что дом выглядел покинутым. В окнах ни огонька, ни звука. С другой стороны, кого-то ведь охраняли обезвреженные казаками мужики. Возможно, убийство Чижом одного из охранников осталось незамеченным и мы не спугнули подозреваемых. В здание входили по проверенной схеме — граната в окно, а затем штурмовики в дверь. Увы, вышла осечка. Светошумовой заряд сработал прямо в оконном проеме, и, когда мы ворвались в дом, стало понятно почему. Окна в помещении были занавешены тяжелыми портьерами. Именно поэтому снаружи ничего не видно и не слышно. Вся мебель в большой комнате была сдвинута к стенам. Все как и раньше — свечи, рисунки на полу, но сама ситуация в корне отличалась от предыдущих. Здесь никто никого не убивал. В общем, мы попали на самую настоящую оргию. Четыре обнаженных тела сплелись в единый клубок, словно змеи. В воздухе повис тяжелый запах похоти, да и вся атмосфера этого места давила на мозги низменными желаниями. Наверняка работа ведьмы. Секунд десять мы с Дмитрием Ивановичем и пятеркой казаков тупо наблюдали за происходящим, а увлекшиеся любовники никак не могли остановиться. Первой, вполне закономерно, опомнилась ведьма. Она взвизгнула, попытавшись спрятаться за спиной одного из любовников. Вторым от шока отошел я и заорал дурным голосом: — Всем лежать! Лицом вниз! С таким же успехом можно было призвать к благоразумию кошачью свадьбу. Амулет на моей груди потеплел и завибрировал. Следователь и казаки как-то странно замычали, а любовники ведьмы вообще начали ползать по полу как снулые улитки. Ладно, по-хорошему не получилось. Я не стал мудрствовать лукаво и попросту пальнул в ведьму из револьвера с резиновыми пулями в барабане. Тут уж не до сантиментов — мало ли что у нее припасено из боевого репертуара. То, что Фурсова была полностью обнажена, меня не успокаивало — ведьмаки и ведьмы бо?льшую часть своего арсенала прячут под кожу. И уж точно я не стану с ней бороться и вообще трогать руками. Удар в плечо отбросил вскочившую женщину к окну и тут же преобразил ее. Теперь передо мной была уже не жеманная красавица, а взбесившаяся пантера. Причем сходство было потрясающим. Прижавшись к полу словно для прыжка, ведьма оскалила зубы и зашипела. На секунду мне показалось, что передо мной либо стрига, либо оборотень. К счастью, это было не так. Вид все еще нацеленного на нее револьвера и мой недобрый взгляд охладили ярость ведьмы и заставили ее поменять решение. Очень быстрым движением она прыгнула к окну и влетела в него вместе со шторой. Но пуля все равно быстрее, так что полет дамочки ускорил еще один резиновый снаряд. Ну а следом прыгнул в окно и я. Потому что на казачков в оцеплении надежд было мало. Так оно и оказалось — снаружи меня ждали куски оконной рамы, смятая штора и ошалевший казак с полностью отсутствующим взглядом на глупо улыбающейся физиономии. А вот ведьмы и след простыл. Но все же кое-что осталось — звуки. Впереди, за оградой соседнего участка, послышался пронзительный визг и странная возня. Рупь за сто, наша дамочка нарвалась на Мыколу. Не везет ей сегодня. Преодолев высокий забор лихим наскоком, я пораженно застыл. Вместо обезвреженной ведьмы прямо на клумбе лежал Мыкола. Такого поворота я точно не ожидал. Фурсовой нигде не видать, но сейчас у меня возникли проблемы посерьезнее. Из груди стригоя торчали два арбалетных болта, а его самого корежило судорогами. Такой урон могло нанести только одно оружие — спаренный арбалет, конечно, если помощник у ведьмы был только один. Подобное оружие я видел в руках своей давней знакомой Эммы, но, надеюсь, она здесь ни при чем. Очень надеюсь. С огромным трудом Мыкола все же выдернул сначала один болт, а затем второй. Вместе с зазубренными наконечниками из тела стригоя вылезли целые куски плоти, а от чуть светящихся древков валил дым. Когда вампир поднял голову, я понял, что меня сейчас будет ждать. Тут все вполне логично — болты наверняка непростые, и урон от них колоссальный, а значит, для восстановления упырю нужна кровь. Много крови. Ну вот мы и дождались. Мыкола все же слетел с катушек. Он протяжного рыка упыря волосы у меня на загривке встали дыбом, а по спине нескончаемой колонной промаршировали ледяные мурашки. Профессор, конечно, давал гарантии, но человеку свойственно ошибаться. Мыкола рванулся ко мне. Несмотря на то что двигался он намного медленнее, чем раньше, в ускорение я не ушел лишь благодаря перенапряжению силы воли и вере в гений профессора Нартова, хотя был готов к запуску в любую секунду. И не прогадал — к моим ногам докатилось лишь бьющееся в припадке тело. Где-то на полпути сработали вшитые Нартовым запреты. Трехгранный стилет, в былые времена называвшийся мизерикордией, и сейчас как никогда оправдывал свое название — «милосердие». Испещренный рунами клинок вошел в бок скрюченного судорогой стригоя. И в следующую секунду он обмяк, словно лишившись всех костей. Как только напряжение и страх схлынули, пришлось заниматься конспирацией. Сиганувшие вслед за мной казаки были тут же перенаправлены в сторону следующей ограды: — За тем забором. Отправьте конных по улицам. С ней должен быть кто-то еще. Наконец-то мы с Мыколой остались одни в чужом саду. Хорошо хоть наши маневры не были замечены хозяевами — в окнах так и не зажегся свет. Быстро оттащив тело упыря в кусты, я скоренько перебрался обратно через забор и застал картину гнева и смущенного раскаянья. — Кулебяка, ты что, голой бабы никогда не видел?! — негодовал казак с погонами младшего вахмистра. Дмитрий Иванович молча наблюдал за этой сценой и отвлекся лишь на то, чтобы увидеть мое отрицательное покачивание головой. — Так она же, чертовка, как выскочит. Грудями машет шо тыквами. — Кулебяка! Проворонивший ведьму казак на всякий случай заткнулся, затем получил от командира по шее и вообще убежал от греха подальше. — Прощения просим, ваши благородия, — напряженно обратился к нам вахмистр. — Не виноватый он. — Знаем, что не виноват, — поддержал я станичника. — Уж больно сильная ведьма нам попалась. Казак повеселел, а Дмитрий Иванович посмотрел на меня с явным недоверием. Похоже, он оценил то, с какой оперативностью я опомнился и сиганул в окно за ведьмой. Он-то небось до сих пор отходит от ментального удара. Отпустив вахмистра, я подошел к следователю ближе: — Дмитрий Иванович, заканчивайте здесь сами. Этих героев-любовников оформляйте чин по чину и везите в полицейскую управу. — Будем давить на внешний контроль? — спросил Бренников. — Да, но с нас только рекомендации. Дальше пусть Матюхин бодается с Бабичем сам. Он еще не знает, с кем связался. Пусть попробует укусить Виктора Игоревича через родственника. Зубы точно покрошит. Следователь понимающе улыбнулся. — В общем, не мне вас учить, — продолжил я, ускоряя темп разговора. — Сами знаете, как что делать, а мне нужно срочно отлучиться. — Что-то случилось? — Личные проблемы, требующие безотлагательного решения. — Помощь нужна? — не унимался следователь. — Спасибо, сам справлюсь. — Темните вы, Игнат Дормидонтович. — Дмитрий Иванович, — все же не сумел я сохранить спокойствие, — некоторые тайны лучше обходить стороной. К чести Бренникова, мой тон он воспринял правильно. — Как знаете, — дернув подбородком, сменил он тему. — Здесь работы на час, после поеду на базу писать отчет. Буду нужен — найдете меня там. — Спасибо, Дмитрий Иванович, — примиряющее сказал я и быстро направился к открытым настежь воротам подворья. Пройдя почти весь переулок, я забрался в паромобиль, и через десяток секунд он уже катил в объезд квартала. Топографическим кретинизмом я не страдаю, так что без ошибки добрался до забора, за которым лежал Мыкола. Через ограду перелезал с некоторым трудом, потому что вымотал меня этот суетный вечер. Мыкола все еще лежал в кустах и признаков жизни не подавал. Хотя какая там жизнь в теле упыря. За время моего отсутствия никто так и не побеспокоил отдыхающего стригоя. Даже собака не явилась проверить, кто там такой наглый топчет хозяйские клумбы, но это как раз вполне объяснимо — мало какой зверь решится близко подойти к упырю. Массивное на вид тело оказалось не таким уж тяжелым, так что я без проблем взвалил его на плечо, а затем перевалил через забор. Погрузка в салон авто тоже не вызвала осложнений, благо вокруг царила темень, лишь слегка разбавленная светом звезд. Но это ненадолго. Яркие фары разорвали бархатный мрак и осветили мне дорогу, которая приведет меня в совершенно неожиданное для данного времени место. Ночью в сторону Топи дальше, чем за первый круг хуторов, не ходили даже самые отмороженные шатуны. Бирюки, да и хуторяне тоже, огораживались частоколами с языческими оберегами, не забыв помолиться на православную икону. И вот, зная все это, я в час ночи пер по проселочной дороге, словно лось через орешник, к автостраде. Наконец-то холодный расчет согласился с подвывающей паранойей и остановился. Дорога превратилась в широкую тропу, по которой в принципе можно было проехать еще дальше. Негромкий шум парового двигателя и яркие фары должны были привлечь местных хозяев, но они пока почему-то не показывались. Мыколу я устроил на переднем сиденье и пристегнул ремнями, которые сейчас нужно было срочно убрать.