— Витой, — кое-что вспомнив, окликнул я своего закононепослушного знакомого. От неожиданности бандит даже чуточку присел. Затем медленно развернулся. Похоже, он решил, что я передумал насчет оставления его в мире живых. — Кто это был? — Бубновые, ты в прошлом году упокоил троицу их валетов. Не дождавшись от меня других вопросов, Витой продолжил свой путь и вскоре исчез в серой дымке, в которую превращали окружающую тьму мои гогглы. Вот оно как. Помнится, я сам хотел найти их. Нужно впредь быть осторожнее в своих желаниях. Подошедший Мыкола с минуту молча смотрел на меня, а затем разродился короткой фразой: — В городе старших нет. Да уж, ясно, что ничего не понятно. Расспрашивать вампира, который каким-то непостижимым для меня образом докричался до главупыря, явно бессмысленно, так что оставим эту тему и займемся заметанием следов. Представшая передо мной картина ужасала не столько своей мрачностью, сколько извращенной дотошностью. Мыкола не пожалел труда и сложил дюжину трупов на куче деревянного хлама словно небольшой сруб. Вот теперь я верю, что веселого и задорного характерника уже нет, а вместо него лишь странное существо нечеловеческой породы. Встряхнувшись как пес, я перешел к делу. Светошумовые гранаты изначально были рассчитаны на многоразовое использование, так что разобрать их не проблема. Посыпав порошком заряда смесь трухи и щепок, я использовал запал в качестве зажигалки. Полыхнуло знатно. Не так чтобы сильно, но все же пламя заставило меня испуганно отскочить. Высохшая в летнюю жару, проеденная жуками древесина весело загорелась, и через полминуты всю кучу охватило пламя. Я же в это время стоял и пялился на огонь. В голове вертелись самые неожиданные мысли. Что-то было не так. По отдельности все сегодняшние поступки казались правильными. Бандиты пришли, чтобы отомстить мне за убитых товарищей, явно не намереваясь ограничиваться побоями. И если уж образовались доноры для упыря, то почему бы не воспользоваться случаем? Но все вместе складывалось в картину, от которой остался привкус неправильности. Я приговорил людей к страшной смерти только для того, чтобы отправить Дракуле эсэмэску. Почему-то появилось ощущение, что за такой поступок еще придется ответить, причем не здесь, на Земле, а там, куда я не долетел в прошлый раз. И что хуже всего, непонятно, какие из всего этого нужно сделать выводы. Запах горящей плоти вырвал меня из раздумий и намекнул, что пора уносить отсюда ноги. Разборки у нас вышли шумными, так что вкупе с пожаром это может заставить полицию, несмотря на ночь, заявиться даже в столь мрачные места. Мыкола ждал меня у паромобиля, буквально излучая волны мрачного довольства. Да уж, долго сидевший на диете упырь, что тот клоп, вволю обожрался и кровью, и чужим страхом. Вот и еще один минус моего неразумного решения. Очень хотелось плюнуть на все и, хорошенько вымывшись, завалиться спать, но на этом складе мы сделали лишь половину дела. Пока я запускал паромобиль и уводил его от места схватки, в окнах второго этажа уже появились лепестки пламени. А это значит, что даже если пожарные явятся вовремя, следов кормежки упыря не останется. И видокам тоже здесь делать нечего — уже дезактивированный амулет сделал свое дело и спокойно лежал в моем планшете. Упомянутую в записке Фолькштрассе удалось найти без малейших проблем с помощью логики и подробной карты Новой Москвы. Чтобы не рисковать, паромобиль оставили за три квартала от нужного нам дома. И по той же причине мне пришлось сменить удобный пиджак на длиннополое недоразумение и потрепанный котелок. Варианты событий просчитать было нетрудно, как и заранее запастись сменной одеждой. Хоть дактилоскопия тут не особо развита, но перчатки из тонкой кожи лишними точно не будут. По ночной улице немецкого квартала не спеша шли два припозднившихся гуляки. Один из них выглядел как обычный небогатый горожанин, а во втором случайные свидетели легко могли опознать отставного казака. Фонари вдоль тротуара располагались не очень часто, но света было достаточно, чтобы прохожие не спотыкались во тьме. В этой части Немецкого квартала проживали вполне благопристойные обыватели. Так что мы едва не столкнулись с городовым, который объезжал подведомственный участок на понуро шагающей лошадке. Пришлось свернуть на перекрестке, чтобы не попасться ему на глаза. Сделав небольшой крюк, мы все же вышли к дому номер пятьдесят восемь, что на Фолькштрассе. Перед входом в подъезд я приостановил Мыколу и шепотом провел краткий инструктаж: — Идешь впереди. Если дверь в мансарду заперта, быстро ломаешь ее, входишь и контролируешь ситуацию. Если кто-то попытается сбежать, вырубаешь, но ни в коем случае не убиваешь. Понял? Стригой кивнул и открыл входную дверь. Я, запустив глушилку и вернув ее в планшет, скользнул следом. То, как наша команда передвигалась по лестнице, польстило моему самолюбию — наконец-то удалось научиться двигаться практически бесшумно. Три этажа мы преодолели за десяток секунд. В некоторых квартирах все еще шумели жильцы, но на лестничную площадку никто так и не вышел. Мыкола на секунду замер перед дверью в облагороженную мансарду, а затем резким движением выбил ее. Замок бессильно хрустнул, не выдержав напора упыря, который тут же переместился через порог и отошел в сторону, освобождая мне дорогу. В помещение я входил с кинжалом в руке. Очень уж не хотелось сорваться и разбудить стрельбой всю округу. Особо осматриваться было некогда, потому что все внимание привлек к себе молодой мужчина в широкой белоснежной рубашке, сжимавший в левой руке обнаженную шпагу. Судя по описанию Василия, это и был убийца Антонио. — Не вмешивайся, — тихо сказал я Мыколе, потому что имел много вопросов к жильцу мансарды, к тому же и надеялся на готовые к активации «крылья», а стригой мог не рассчитать силы и прибить важный источник информации. Простое устранение исполнителя меня никак не устраивало. — Спокойней, господин Ледицкий. Я пришел для разговора. — Ты кто такой? — прорычал черноволосый брутальный красавец, за статность принятый в гвардию и выпертый оттуда за излишнюю молодецкую дурь. — Тот, кому нужны ответы. И опустите свою кочергу, не дай бог поранитесь. — Ты что несешь, сопляк? — злобно ощерился Ледицкий, все еще направляя на меня шпагу. — Пшел вон. Стоял он грамотно — на свободном пространстве посреди комнаты, так что его движению ничто не мешало. А вот меня стеснял перебор с мебелью возле входа, так что пришлось шагнуть чуть вперед, и тут Ледицкий атаковал. Это произошло настолько быстро, что я едва успел активировать «крылья». Бретер замедлился, но не так сильно, как мне того хотелось. Мало того, при моей попытке увернуться он летящего в лицо острия шпага тут же изменила положение. По скорости Ледицкий уступал мне, но, похоже, Василий был прав — бретер обладал чем-то вроде предвидения. От укола в глаз я ушел только на вбитых Евсеем рефлексах и на них же провел удар под руку соперника из очень неудобного положения. Мир вокруг меня ускорился, и по ушам ударили звуки предсмертного хрипа и моей собственной ругани. — Кикимору мне в тещи! — прошипел я сквозь зубы и, покосившись на невозмутимого Мыколу, добавил: — И тебе тоже. Впрочем, злиться на напарника было бессмысленно. Сам ведь приказал ему не влезать, так что благодаря собственной глупости в сухом остатке мы имеем труп и сплошное разочарование. Нет, в плане мести все получилось как нельзя лучше — Ледицкий загнулся от удара в сердце, такого же, каким наградил моего друга Антонио. Но почему тогда мне так паршиво? Ругнувшись сквозь стиснутые зубы, я осмотрелся в наивной надежде ухватиться хоть за что-нибудь. И что самое любопытное, ухватился! — А вот это интересно. Мансарда, созданная благодаря рачительности строителей-немцев, была обустроена грамотно и с претензией на шик. Дорогие тканевые обои и изящная мебель говорили о немалых средствах, которых у отставного гвардейца быть не могло по определению. Но это так, побочные наблюдения. Прежде всего меня заинтересовал небольшой столик у окна. На столе, накрытом белоснежней скатертью, стояли бутылка шампанского в ведерке со льдом, два бокала и ваза с фруктами. Бутылка закупорена, так что посиделки только намечаются, вряд ли на завтрашний день. Насколько велики шансы узнать у ночной гостьи Ледицкого хоть что-то о заказчиках убийства Антонио? Думаю, не очень, но другого варианта все равно нет. Так что будем ждать. Только бы опять не облажаться с приказами для вампира. Увы, без его помощи в этом деле точно не обойтись. — Мыкола, когда сюда поднимется женщина, нужно аккуратно лишить ее сознания, но так, чтобы можно было быстро разбудить. Сможешь? В ответ последовал уже набивший оскомину кивок. Сероватое лицо вампира, как обычно, было бесстрастным. И всматриваться в это лицо, а также казавшиеся стеклянными белесые глаза лучше не стоит — опять начинают одолевать сомнения в здравости собственного рассудка. Приняв решение, я вернулся к мыслям о странной крутизне бретера. А ларчик, как оказалось, открывался просто. Под распахнутой рубахой бывшего гвардейца обнаружилась татуированная вязь незнакомых рун. Да уж, лихо развернулись ребята из заповедной рощи — прямо какое-то поточное производство. Интересно, а на меня ограничительные дуэльные браслеты тоже не подействуют? Впрочем, проверять это и заниматься подобными глупостями я все равно не собираюсь. Ожидание затянулось на два часа, что в компании трупа не самое приятное времяпрепровождение. С другой стороны, вон рядом со мной постоянно ошивается еще один труп — и ничего. Цокот копыт по мостовой я различил издалека, так что сразу подошел к окну. Свет в комнате был погашен, и наружу можно было выглядывать безбоязненно. У входа в подъезд остановилась небольшая карета, из которой вышла женщина, облаченная в длинный плащ с глубоким капюшоном. Вызвавший у меня опасения кучер тут же тронул с места свой экипаж и укатил дальше по улице. Через минуту на лестнице, за едва прикрытой дверью со сломанным замком, послышались легкие шаги. Затем они стихли. — Степа, — тихо позвал женский голос. Не получив ответа, ночная гостья явно собралась ретироваться, но Мыкола тут же пресек эту попытку. Звуковым оформлением стремительной атаки упыря была лишь чуть скрипнувшая дверь и тихий стон на лестнице. Дверь еще раз скрипнула, и из темноты коридора на свет зажженной мною свечи вышел вампир, несущий на руках свою жертву. Ну прямо сцена из романа Стокера. А дальше сюжет стал еще интересней. Необходимость в дальнейшем допросе тут же отпала, потому что натравленный на незнакомку упырь принес мне неожиданную добычу — саму княгиню Голицыну, так сказать, во плоти. Экая она, оказывается, затейница и экстремалка. Одна, ночью, без слуг и телохранителей… С другой стороны, использовать для встреч с любовником охрану, нанятую на деньги мужа, было бы форменной глупостью. Хотя куда уж больше. Появление здесь Голицыной стало последней частью мозаики. Правда, я так и не понял, что именно толкнуло великосветскую львицу на организацию убийства Антонио. Вражда Даши с этой особой не выглядела такой уж остервенелой. Мое прошлогоднее хамство тоже вряд ли можно назвать кровной обидой, чтобы отыгрываться на моих друзьях. Но если честно, причины на данный момент не так уж важны. Тут как бы сообразить — что мне с ней делать? Обреченно вздохнув, я присел на стул, а стригой так и остался стоять с княгиней на руках. Ладно, посмотрим, что у нас есть из вариантов. Придушить эту гадину прямо тут буквально чешутся руки, но нельзя. После намека свыше, посетившего меня у погребального костра на складе, брать на себя лишнюю смерть поостерегусь. Оставить все как есть, а потом смотреть на блистающую в свете тварь и кусать себе локти? На это я тоже пойти не могу. Есть, конечно, вариант рассказать все Даше, но сваливать проблему с больной головы на еще более больную — точно не выход. А что, если… Осмотрев место собственного преступления, я вспомнил свои недавние проблемы с мнимыми сатанистами. Как там в Библии говориться? Зуб за зуб. Все правильно. Не будем отвечать несимметричными методами. За коварство отплатим не смертью, а всего лишь коварством. — Мыкола, можешь сделать так, чтобы она не проснулась до утра? Опять этот меланхоличный кивок. Стригой сбросил тело княгини на кровать и легко шлепнул ее по лбу своей ладонью. Она отозвалась лишь тихим стоном. Так, теперь мне нужна кровь. Увы, за два часа то, что натекло с убиенного мной бретера, уже свернулось и для моих целей не годилось. Жертвовать своей кровью ради этой инсталляции не хотелось, так что придется дамочке стать добровольным донором. — Мне нужно полбокала ее крови. Только не высуши ненароком, — сказал я стригою, но, когда он наклонился над шеей дамочки, пришлось внести коррективы. — Не шею, руку.