– Командир, что с собой брать? – А ты никуда не летишь. – Как это? – удивился казак. – А вот так. Выбора мне не оставили. – Может, я? – пискнул Чиж. В его глазах заблестела надежда, смешанная со страхом. – Не трави душу, – отмахнулся я. – И так придется лететь незнамо куда без проверенной поддержки. Хотя… Неожиданная мысль вызвала у меня улыбку. Лейтенант сказал, что людей с собой брать нельзя, но у меня из помощников есть не только люди. Подойдя к окну, я громко позвал: – Леонард! Как там у Высоцкого: «А в ответ – тишина…» Ладно, если не явится, значит, не судьба. Закончив переодеваться в дорожный костюм, в комплекте с которым шел котелок, я подхватил боевую трость и планшетку с атрибутами видока. Когда уже собрался выходить из кабинета, на подоконник снаружи вскарабкался кот. – Леонард Силыч, как насчет полетать со мной еще раз? Морда кота приобрела категорически отрицательное выражение. Эта идея отнюдь не основывалась на правиле – лучше хоть что-то, чем ничего. Приключения на болотах показали, что от кота может быть очень серьезная польза. К тому же, если честно, я так привык к поддержке своей команды, что пускаться в путешествие самому было как-то страшновато. Особенно учитывая то, что, скорее всего, лететь нам аж до самого Китая, который в этом мире называется Империей Цин. – Нет, полетишь не на мне, а со мной, в той большой штуке, что висит над домом. Лео, мне нужен напарник. Сам точно не знаю, куда именно придется лететь, но явно не на именины к симпатичной барышне. Теперь морда кота стала тоскливо-обреченной. Он спрыгнул на пол и решительно направился к дверям, держа свой поломанный хвост трубой. – Только тут такое дело, – извиняющимся тоном сказал я. – Ехать придется в чемодане. Морда Леонарда стала еще несчастнее, но, к его чести, попытки сбежать кот не предпринял. – Чиж, сбегай на склад, возьми жестяную коробку от конфет, тех, что с Нового года остались. Конфеты забери себе, а в коробку насыпь до половины песка, – быстро оценив ситуацию, приказал я. – Евсей, пробей в старом чемодане дырки для дыхания. Только аккуратно, чтобы было незаметно. Мои помощники управились за пару минуту, и кот вместе с будущим туалетом был водружен в чемодан. Здоровый, зараза, занял почти три четверти объема. Кто бы сомневался, что мы опоздаем. По пути пришлось доукомплектовывать оружейный баул пачками с патронами и светошумовыми гранатами. Летеха всем своим видом выражал раздражение и демонстративно смотрел на карманные часы, но все же промолчал. Видно, дошло, что и так наговорил лишку. Матросы оперативно помогли загрузить в лифтовую корзину оружейный баул и принесенные Евсеем чемоданы. Кот вел себя как настоящий разведчик и ничем не выдал своего присутствия. Знакомо поскрипывая и все так же опасно раскачиваясь, корзина подняла меня в гондолу дирижабля. В шлюзовой меня ждал еще один матрос: – Прошу за мной, ваше благородие. Он подхватил старый чемодан, который чуть побольше нового, и оружейный кофр, так что мне остался только новый чемодан с вещами. Затем матрос провел меня дальше по коридору, а потом по винтовой лестнице на второй этаж. После этого открыл четвертую справа дверь и, оставив чемоданы у порога, сделал приглашающий жест: – Обустраивайтесь, ваше благородие. Капитан просил вас прибыть в кают-компанию через десять минут. Знаете, где она находится, или мне подождать? – Спасибо, братец. Сам дойду. Можешь быть свободен. Козырнув мне, матрос удалился. Я же, заперев дверь на защелку, как и было предложено, начал обустраиваться. Предоставленная мне каюта была рассчитана на двух пассажиров и, в отличие от местных пассажирских вагонов, очень напоминала купе советского периода. Кожаные диванчики стояли лицом друг к другу. Между ними у большого иллюминатора располагался столик. Опытным путем я выяснил, что под сиденьями диванчиков находилось пространство для багажа, частично заполненное запломбированным ящиком. Такой же стоял под другим спальным местом. Спинки тоже поднимались, и за ними обнаружились полки для вещей. Что касается стен, то они были очень тонкими, зато обиты звукопоглощающим материалом. Так что ни шума винтов, ни звуков перемещений и разговоров экипажа слышно не было. Скромно, уютно и функционально. Планировку гондолы разрабатывал очень грамотный специалист. Сунув чемодан с вещами и оружейный баул под сиденье, я положил импровизированную переноску для животных на диван. Затем щелкнул замками и откинул крышку. Лео выглядел чуть помятым, но не особо страдающим. – Так, слушай, как мы будем действовать дальше. По идее, в отведенную мне лично каюту посторонние заходить не должны, но если что, найди где спрятаться. Кот тоскливо осмотрел тесноватую каюту, но я верил в его изворотливость, поэтому взял из открытого чемодана коробку с песком и перешел к решению, пожалуй, самой серьезной проблемы в этом полете: – Ходить по нужде будешь сюда. Чтобы не воняло, я стану закрывать ее. Когда припрет, дашь знать, и я открою. Постараюсь надолго из каюты не уходить, но, если что, найду предлог, чтобы наведываться почаще. С едой мы немного лопухнулись, так что поделюсь своей. Леонард выразительным взглядом выказал крайнее разочарование моими умственными способностями – пожрать он любил за двоих, если не за троих обычных котов. Так что одной пайки нам может не хватить, по крайней мере, по его мнению. – Ничего, поголодаешь чуток, а то вон даже в такой большой чемодан поместился и то с трудом. Ну что, обживайся, – переадресовал я коту пожелание матроса, – а я пойду сдаваться капитану, пока летеха не наговорил ему чего лишнего. – Уже взявшись за защелку, я остановился: – Знаешь что, посиди пока в чемодане. Вдруг выяснится, что у меня будет попутчик. Не зря же они запретили взять с собой Евсея, а каюта-то двухместная. В худшем случае будем как-то договариваться с соседом. Надеюсь, нам попадется кошатник, а не собачник. Обнадежив таким образом и без того расстроенного Леонарда, я вышел в коридор. Путь к кают-компании «Стремительного» был мне знаком, поэтому я быстро поднялся еще на один уровень и, пройдя через дверь кают-компании, получил возможность лицезреть бескрайнее небо. Капитан немного задержался, но я был занят тем, что смотрел на облака. Выходить на галерею самостоятельно не рискнул, так что не смог поглазеть на уплывающий вдаль Топинск. – Здравствуйте, господин видок, – послышался за спиной голос капитана. – Здравия желаю, ваше высокоблагородие. – Тянуться перед кавторангом я, конечно, не стал, к тому же добавил в величание чуточку иронии. И было отчего. Всего несколько дней назад за обедом мы договорились обращаться друг к другу по-простому – сказался не только неформальный статус встречи, но и моя близость к генерал-губернатору, а сейчас капитан Асташев вернулся к прежнему обращению, тем самым взяв свое слово назад. По кислой улыбке капитана я понял, что он принял намек: – Давайте присядем и поговорим, Игнат Дормидонтович. – С удовольствием, Всеволод Лукьянович, – поддержал я возвращение к прежнему формату отношений. – Я так понял, что вам не понравился приказ посла? – спросил капитан, когда мы уселись на диванчик у стены. – С чего вы взяли? Да, приказ неожиданный и без объяснений, но, с другой стороны, я люблю путешествовать, а если учесть, что это можно проделать на таком чудесном корабле, то повеление господина Скоцци меня только порадовало. Я специально так восторженно высказался о дирижабле и попал в яблочко. Какой капитан не любит своего питомца? Асташев мягко улыбнулся, но тут же нахмурился. – Тогда, может, вас оскорбил тон, которым этот приказ был доведен до вас? – Не то чтобы оскорбил, просто озадачил. Мне казалось, что повода для вражды у нас с Николаем Павловичем вроде нет. Не просветите меня в этом вопросе? – Простите, Игнат Дормидонтович, но мне не хотелось бы лезть в эти дела. – Я и не настаиваю. Да и без надобности. Судя по кислой мине капитана, это что-то из разряда человеческих слабостей, которым подвержены юноши. Летеха старше меня года на три-четыре, но вряд ли его можно назвать умудренным жизненным опытом мужчиной. Вывод один – замешана женщина. Список общих знакомых дам сводится к одному пункту. Похоже, мои ночные приключения в Омске для посольской свиты не секрет, а лейтенант по уши влюблен в княжну. Безнадежной и оттого грустной любовью. Думаете, мне жаль этого придурка? Ни капельки. Ну вот почему мне везет на таких роковых дам? И Лиза, и Даша – дамочки с осложнениями, у обеих неизвестно откуда выскочили шизанутые воздыхатели. Почему же тогда явно неровно дышащий к Оле Дава не роет рогом землю? Возможно, потому что его интерес к баронессе чисто плотский и не имеет восторженно-романтических мотивов. Я никогда не был ловеласом, которые с наслаждением ломают чужие судьбы. В прошлой жизни отказы от дам доводилось слышать чаще, чем согласия. Так уж получилось, что сочетание умудренной опытом души и хоть не очень красивого, но все же смазливого юношеского тела вкупе с флером из интригующих слухов сделали нового меня популярным у женщин. Но в прошлой жизни и у меня уводили женщин, даже горячо любимых, при этом мне и в голову не приходило мстить и гадить более удачливым соперникам. Они-то тут при чем? Женщина всегда делает выбор самостоятельно, что бы там милые дамы нам ни говорили впоследствии. Нельзя завоевать женщину, если она любит другого. С ней в этом случае вообще ничего нельзя сделать, начиная с подкупа подарками, заканчивая убеждениями. Не знаю, как именно отразилась на моем лице выстроившаяся в голове цепочка рассуждений, но увиденное явно озадачило капитана. – Игнат Дормидонтович, надеюсь, поведение лейтенанта Митрохина не повредит вашей миссии? – Я тоже надеюсь, но нужно кое-что уточнить. Это вы приказали не брать на борт никого из моих помощников? – Такого приказа я не получал, – чуть вильнул капитана в ответе, – но и указания брать кого-то, кроме вас, тоже не было. Так что трактовка приказа могла быть двоякой. – Я предпочитаю все приказы трактовать в ключе: если не запрещено, значит, разрешено… И все же капитан не позволил мне подвести себя к очевидной и закономерной мысли: – Мы не будем возвращаться за вашим помощником. На этот случай есть приказ, не терпящий разных трактовок: следовать к точке назначения без промедлений. Вы сможете исполнять обязанности видока без помощников? Пришлось отвечать утвердительно: не говорить же капитану, что Евсей нужен мне только для душевного равновесия. В общем, полного взаимопонимания с командованием дирижабля достичь не удалось. Так что признаваться в присутствии на корабле кота я не собирался. Посему возникла определенная проблема. Завтрак и обед для офицеров проводился в кают-компании, и стащить со стола ничего не удалось. Кроме капитана и лейтенанта, за столом присутствовал мужчина средних лет в звании младшего инженер-механика. А также совсем молоденький медик, явно выбившийся из низов. Из-за кислой морды летехи аппетит был испорчен у всех. После выволочки начальства задираться он не стал, но всем своим видом выказывал недовольство моим присутствием на судне. Похоже, мальчонка из влиятельной семьи, раз Всеволод Лукьянович не смог вставить ему пистон на максимальную глубину.