Точно не ракшас. Неужели волколак? Нет, не похоже – морда массивнее и какая-то тупая, а не заостренная, как у волка. Так вот они какие, эти ину – псы-оборотни. Подтверждая мою догадку, оборотень присел на корточки, упираясь одной рукой о землю, и начал водить головой над дорогой. Рупь за сто – эта ищейка вынюхивает именно наши следы. Хуже всего то, что за песьим оборотнем на холм начали подниматься другие люди. И было их слишком много на нас двоих. В отличие от меня, Шен не стал разевать варежку, а начал действовать. Он что-то быстро проговорил старику, а затем повернулся ко мне. – Иг Нат… – Парень как-то кривовато улыбнулся и положил мне руку на лечо. – Се се, дируг. Ты идти он, быстро, – последовал короткий кивок в сторону старика. – Я идти он. Убить. После этого ракшас указал на холм, с которого уже спускались наши преследователи. Моя совесть хотела возразить, а осторожность толкала за стариком, который уже засеменил по улице. И хуже всего было то, что логика говорила в пользу осторожности, и говорила, что в предстоящей драке я для ракшаса только помеха. Если у него и есть шанс прибить ищейку, а затем сбежать, то только в одиночку. Или это я опять просто трусливо вру самому себе? – Се се, друг, – хлопнул я Шена по плечу и, развернувшись, побежал за стариком. А дедуля оказался довольно шустрым. Мне почему-то вспомнился вечно прикидывающийся немощным мастер Йода. Тот тоже в нужный момент обретал экстраординарную ловкость. Дедок уже дожидался меня у ограды одного из подворий в конце улицы. Увидев, что я на подходе, он юркнул в дыру забора и сразу заскочил в густые кусты. Пришлось продираться за ним. Теперь его рост был ему в помощь, а вот мой мне сильно мешал. Вот у кого вообще проблем не было – так это у Лео. Кот шустро скользил за старичком, при этом умудряясь держать хвост трубой. После первых кустов были вторые, а после вторых – третьи. Казалось, старик целенаправленно ведет нас так, чтобы я нацеплял на себя все колючки в округе и для конспирации разодрал лицо до неузнаваемости. Наконец-то мы выскочили из кустов, пересекли улицу и через плетень забрались в очередное подворье. Именно здесь меня догнали крики людей, а затем еще и выстрелы. Доброй охоты тебе, мой полосатый брат. Все, чем я мог помочь Шену, это мысленным напутствием и коротким взглядом через плечо. Не факт, что этот взгляд помог ракшасу, а вот мне едва не навредил. Не заметив под ногами какой-то утвари, я полетел на землю, издавая неприятный шум. Старичок и Лео зашипели на меня едва ли не в унисон. Наконец-то мы добрались до реки и посетили уже которую за последние два дня пристань. Возле добротных мостков стояла большая лодка, да еще и под странным парусом. Кажется, это называется «джонка». Старик подбежал к лодке и начал тыкать пальцем в переднюю часть, где были сложены сетчатые верши. Ну, для понимания этого посыла мне знание китайского языка без надобности. Подхватив Лео, чтобы опять не тратить время на уговоры, я запрыгнул в джонку и, повинуясь подгоняющим жестам старика, начал устраиваться между легкими каркасами сетчатых ловушек. Удовлетворившись увиденным, старик подбежал к дому и решительно постучал в дверь. Ему тут же ответили. Мое любопытство оказалось слишком сильным, так что я аккуратно выглянул через борт. В дверях дома стоял еще один китаец и о чем-то спорил со стариком. Решающим фактором в их разговоре стала одна из монет, которые Шен все же как-то всучил старику. Хозяин джонки вернулся в дом, старик подхватил висящую под навесом сеть и, вернувшись к джонке, накрыл ею ловушки и меня заодно. Теперь обзор был сильно ограничен, так что я не смог увидеть всего приготовления к отплытию, зато почувствовал, как лодка закачалась на волнах. Перед тем как окончательно положиться на порядочность старика и в буквальном смысле плыть по течению, я еще раз выглянул из-под сети. Берега уже не было видно, и мы медленно уплывали в предрассветный туман. Это немного успокаивало, но не так чтобы очень. Ну и ладно – без Шена мне все равно рыпаться некуда. Приняв это решение, я устроился поудобнее, погружаясь в блаженную дрему. Рядом свернулся клубочком пушистый генератор успокаивающего урчания. Так мы на пару и уснули. Несколько раз пришлось просыпаться оттого, что кто-то общался со стариком и хозяином лодки, но все эти разговоры ни к чему опасному не привели. Ближе к обеду меня растолкал старик и довольно ловко начал объяснять жестами, что можно уже вести себя более свободно. Ну и ладненько. Выбравшись из-под сетевого полога, я с удовольствием потянулся и осмотрелся. Мы плыли по широкой реке, поверхность которой весело поблескивала под лучами полуденного солнца. Здесь, на воде, было не так жарко, но я все равно надел на голову свою соломенную шляпу, только чудом не потерянную в путешествии по кустам. Джонка споро двигалась по реке под парусом, который больше всего напоминал жалюзи, и парусиной там даже не пахло. Узкие полосы тонких циновок из непонятно какого материала были закреплены на поперечных бамбуковых планках, и вся эта конструкция свободно висела на мачте. Причем с одной стороны парус был раскрыт больше, чем с другой, да и центровка по отношению к мачте немного нарушена. В итоге получалась некая смесь жалюзи с веером. Это, конечно, хорошо – водное путешествие доставляло сплошное удовольствие, но в более спокойной обстановке дал о себе знать давно пустующий желудок. Но и эта проблема была решена заботливым стариком. Перебравшись ко мне с кормы, он развернул на доске тряпицу, в которой оказались какие-то булочки. Также мне была предложена тыквенная фляга с водой. Красота! Булочки оказались с мясом и буквально таяли во рту. Жаль только, что их было мало, особенно учитывая, что приходилось делиться с котом. Старик, устроившись на бухте каната, умильно щурился и смотрел, с какой жадностью я поглощаю еду, не менее добродушный взгляд вызывал у него поедающий булочки кот. – Се се, – поклонился я деду, чьего имени даже не удосужился узнать. На этом забота дедули не иссякла. Он жестами заставил меня раздеться, связал всю одежду канатом и выбросил за борт. Так что мне пришлось несколько часов позагорать, пока пропитанные кровью и грязью штаны и рубаха сначала отмокали, а затем сохли. Китайское пончо оставалось влажным до самого вечера. Я за это время успел прыгнуть разок за борт, а затем предавался блаженному ничегонеделанию, и чем дольше оно продолжалось, тем больше меня одолевали опасения. А не сильно ли я расслабился? Что, если лодку все же догонят или кто-то рассмотрит в экипаже чувака с подозрительной славянской мордой и белой кожей? Что я смогу противопоставить супостату? Престарелых союзников или свой длинный нож? Даже не смешно. Прервав прием солнечных ванн, я полез в сумку, которую мне выдали китайские союзники. Увы, кроме ракеты-фейерверка, там ничего полезного не было. Выуженные из кобур револьверы тоже не особо порадовали. Я даже не смогу никого пугнуть этими бесполезными железками, потому что вместе с дулом на врага будут предательски пялиться четыре из пяти зияющих пустотой камор барабана. Делать было нечего, поэтому я начал откровенно маяться дурью, выковыривая торчащие из бортовых швов пропитанные смолой куски пакли. Катал из них шарики, которыми и затыкал пустые каморы барабанов. Уже закончив с этим, я почувствовал себя полным идиотом и вернул револьверы обратно в кобуры, хотя было очень сильное желание запулить их подальше в реку. Когда солнце начало клониться к закату, старик загнал меня обратно под сетчатый полог, потому что хозяин судна уже не мог лавировать так, чтобы держаться подальше от других лодок на реке, а их стало намного больше. К тому же вдалеке показались здания большого города. Мы и до этого проплывали мимо человеческого жилья, но то были всего лишь небольшие селения. На город мне посмотреть не удалось, так что с Тяньзинем я познакомился только на слух. И шума это поселение создавало много. Казалось, что я попал на птичий базар, на котором еще оборудовали кузни, а также расположился полк барабанщиков. Что-то постоянно жужжало, визжало и постукивало. Я постоянно боялся пропустить в этой какофонии момент, когда кто-то начнет обыскивать лодку. Когда минут через двадцать все это стихло до приемлемого для моих нервов уровня, я даже обрадовался, но ненадолго. Скорее всего, чрезмерный шум мне только почудился из-за внутреннего напряжения, а вот то, что я услышал еще через полчаса, было настоящим бедламом. Теперь преобладал какой-то скрип, плеск и ругань, которую легко можно было опознать по интонациям даже без знания языка. Как ни странно, теперь старик решил, что в конспирации необходимость отпала, или же его просто интересовали дальнейшие указания. Сдернув сетчатый полог, старик зачирикал что-то вопросительное. Встав во весь рост, я осмотрелся. Похоже, мы прибыли на место – нашу лодку окружал большой порт. Мы вышли в устье реки, которое обрамляли два ряда причалов. Справа в небольших бухтах залива угадывались еще несколько комплексов портовых сооружений и виднелись десятки, если не сотни корабельных мачт. Вокруг было много суден, похожих на нашу джонку как очертаниями, так и парусами. Только их размеры были значительно больше. Хватало и океанских кораблей, но почти все они были деревянными и несли на себе большое количество парусов европейского типа. Железные корабли имелись в количестве полутора десятков штук. В их внешнем виде, как и при моем первом знакомстве с местным паровозом, меня смутило отсутствие дымовых труб. Но это – так, лишь царапнуло мое сознание, потому что основное внимание было приковано к пузатому судну средних размеров с серыми бортами. На верхушке короткой мачты, которая явно служила только как подпорка «вороньего гнезда», развевался торговый триколор Российской империи. Увидев мой указующий жест, старик отразил улыбку, которая расползалась на моем лице. Неужели вырвался?! Ловко лавируя, хозяин джонки всего за пару минут подвел лодку к борту судна, надпись на носу которого полностью развеивала все оставшиеся сомнения. Наши маневры были тут же замечены с палубы «Бекаса»: – Эй, желтомордый, куда прешься! Чего надо? – прохрипела появившаяся над бортом морда красного цвета то ли от злости, то ли просто в силу своей нездоровой природы. – Капитана надо, – в тон ему ответил я. – И немного уважения к гостю. А еще, братец, подайте-ка мне штормтрап. Я специально построил свою речь так, чтобы сразу расставить все по своим местам. Сословное воспитание сразу же переключило мысли матроса на другие рельсы: – Прощеньица просим, ваше благородие. Чичас капитана позову, и все вам будет. Красная и быстро подобревшая морда тут же исчезла из поля зрения, а я повернулся к своим спасителям: – Се се, отец, – низко поклонился я старику и то же сделал в отношении хозяина джонки. – Се се, уважаемый. Больше мне отблагодарить их было нечем, но огорченными китайцы не выглядели – просто улыбались и кланялись. – Чем обязан? – прервала наши расшаркивания еще одна упитанная физиономия, правда, более здорового цвета. – Вы ждете пассажира из пекинского посольства? – Да, нам доставили телеграмму из портового управления от господина посла, – как-то неуверенно выдало упитанное лицо и тут же переглянулось с еще одним, теперь уже значительно более худым. Что-то мне их переглядывания не понравились. – Ну, значит, дождались. Может, все-таки позволите мне взойти на борт? – Конечно, – опять с каким-то сомнением ответил упитанный и крикнул уже громче и уверенней: – Елизар, подай штормтрап. Невидимый до времени Елизар шустро справился с поручением, и по борту начала скатываться веревочная лестница с деревянными перекладинами. Опыта в подъеме по таким приспособлениям у меня не было, так что пришлось помучиться, особенно учитывая, что левой рукой прижимал к себе Лео. Не сверзился в воду, да и ладно. Помахав напоследок отплывающей джонке, я перевалился через борт и недоверчиво уставился на комитет по встрече. Он был представлен в лице четырех человек. Крупный и довольно упитанный капитан был одет в двубортный темно-зеленый сюртук. В сочетании с форменной фуражкой это делало его похожим на военного морского офицера. Но я точно знал, что различия в форме есть, больно уж вид у капитана простецкий, и полнота тут совсем не решающий фактор. Рядом с капитаном стоял худой как щепка боцман, которого я узнал по дудке. На нем была черная куртка с двумя рядами пуговиц. Еще имелись матросы количеством две штуки солидной комплекции, которые красовались в стандартных форменных штанах и рубахах с матросскими воротниками. Ну и бескозырки с названием судна, куда уж без них. Больше никого на палубе не было, даже красномордого вахтенного. Интересно, с чего бы это? – С кем имею честь? – осторожно спросил капитан. – Титулярный советник Игнат Дормидонтович Силаев, – представился я и официально кивнул. Наверняка в соломенной шляпе и китайском пончо эти политесы выглядели как минимум странно. – Капитан «Бекаса» Савелий Петрович Красильников, – все еще с легким замешательством ответил капитан и спросил: – Вы – видок? – Да, господин Красильников, и насчет меня у вас должно быть определенное предписание. – Вы правы. Предписание есть, – ответил капитан и опять переглянулся с худым боцманом. Странные у него отношения с подчиненными.