После этих переглядываний капитан внезапно подобрел и растянул губы в улыбке: – Игнат Дормидонтович, вы позволите мне вас так называть? – Конечно, Савелий Петрович. – Я думаю, вы устали с дороги и хотите отдохнуть, а уж после приглашаю вас отужинать со мной. – Не откажусь, – с удовольствием ответил я, просто мечтая растянуться на нормальной постели после нормальной же помывки, пусть даже в стесненных корабельных условиях. – Елизар! – крикнул капитан, и на его призыв откликнулся здоровенный бугай, с которым в этот момент разговаривал отошедший от нас боцман. – Проводи его благородие в каюту для пассажиров. – Будет сделано, Савелий Петрович, – откликнулся матрос и двинулся вперед с явным намерением показывать мне дорогу. Все хорошо, но затем в кильватер к нам пристроился еще один матрос комплекцией пожиже, но тоже далеко не задохлик. Настороженные мысли с трудом продрались сквозь радостную расслабленность от того, что мы с Лео наконец-то оказались среди своих. А вот мой усатый друг это благодушие не разделял – каждое его движение выдавало нешуточное напряжение. Ладно, сейчас мы кое-что проверим. Мы уже подошли к дверям в надстройке, и тут я резко затормозил: – Одну минутку, любезный, – разворачиваясь, обратился я к идущему сзади матросу, – мне нужно обратно. – Я это… – опешил здоровяк. За моей спиной тут же прогудел Елизар: – Не велено. – А что велено? – с простодушным лицом поинтересовался я. – Связать меня или сразу придушить? Кажись, угадал. Лицо Елизара дернулось и затвердело в решительной гримасе, но тут же вытянулось от удивления. Он не успел сделать даже полшага ко мне и замер, глядя в дуло револьвера, появление которого из-под пончо стало для матросов большим сюрпризом. Еще один револьвер уставился на второго конвоира. Я встал спиной к надстройке и лицом к фальшборту. Получился эдакий Дикий Билл из вестерна. Для достоверности не хватало только взвести курки, что тут же было проделано со зловещими щелчками. Увы – это все, что я мог сделать в данной ситуации, а еще мысленно молиться, чтобы матросы не догадались о том, что в барабанах всего лишь катышки смолы и пакли. Оказывается, иногда маяться дурью – это очень полезное занятие. Главное, чтобы мои реальные мысли не отразились на лице, так что подпустим туда немного сумасшедшинки. – Не слышу, Елизарушка. Так что приказал тебе сделать боцман? Придушить или связать? – Связать, – инстинктивно открестился матрос от обвинения в душегубстве. – Три шага назад, оба, – добавил я в голос металла. – Елизар, на колени, руки за голову. Было видно, что перепады в моем настроении беспокоили матроса даже больше револьверов. Чего я и добивался. Елизар послушно отошел на три шага. Встал на колени и завел руки за голову. Мой приказ был продублирован свирепым шипением Лео. – Вот и умница, – косясь на второго матроса, похвалил я Елизара, – так и стой. Услышу за спиной малейший шум – стреляю навскидку без предупреждения. А стрелять меня учил казацкий урядник, так что не промахнусь. Елизар угрюмо кивнул. – Теперь ты, любезный, – вернулся я ко второму матросу, у которого выдержки было явно меньше, чем у его товарища. – Веди-ка меня обратно к капитану. Пока мы отсутствовали, ситуация на палубе немного изменилась – капитан поднялся на открытую часть мостика, а боцман руководил спуском шлюпки на воду. Вот скоты! Шлюпка-то наверняка за покупателями снаряжается. Выбрав меньшее из зол, я тычком револьвера направил своего проводника к подъему на мостик, но поднялся туда в одиночку, оставив матроса под присмотром Леонарда. – Нехорошо, господин Красильников, я бы даже сказал – глупо. – Что, как? – задергался капитан, увидев направленный на него револьвер. – Сколько за меня пообещали люди Ихея? – Какого Ихея? – Господин Красильников, вы даже не представляете, что мне пришлось пережить за последние три дня. Поверьте, пристрелить вас мне сейчас все равно что высморкаться. Сколько?! – Десять фунтов золота. В голове суетливо замелькали цифры. Ну вот зачем мне сейчас знать, сколько это будет в килограммах и рублях?! Злость на себя явно отразилась на моем лице, заставив капитана испуганно сжаться. К нему у меня вопросов больше не было, так что я подошел к перилам мостика: – Боцман, свистать всех наверх! Боцман и спускавшие шлюпку матросы замерли, но никто не спешил выполнять мои команды. – Мне что, нужно пристрелить капитана, чтобы меня услышали? Боцман все же сунул в рот дудку и выдал переливистый, но непонятный мне сигнал. Увидев его колючий взгляд, я понял, что именно этот человек, окажись он слишком близко, не только разглядел бы в каморах барабана смолянистые катышки вместо пуль, но и нашел бы в себе силы, чтобы броситься на меня с кулаками. Хорошо, что нас разделяют добрых двадцать метров, а через минуту я постараюсь изобрести против него средство посерьезнее нестреляющих пистолетов. На носовой палубе перед мостиком начали собираться матросы и техперсонал в промасленных комбинезонах. Их оказалось больше дюжины. Я опять увидел обладателя красной морды, который на удивление оказался нормального телосложения. Состояние лица, скорее всего, обусловлено недавним запоем, в который он умудрился войти прямо в плавании. Интересный тип, нужно его запомнить, но сейчас меня интересовали все матросы, так сказать, оптом. – Что же вы, православные, решили продать единоверца нехристям?! Матросы удивленно загудели. Есть один плюсик. – Только коль уж поддались жадности, так можно было и головой хоть чуток подумать. Я ведь сюда от самого Пекина не сам добирался. В порту остались агенты Особой канцелярии. Так что если во Владивосток «Бекас» придет без меня, все вы дружной компанией отправитесь кто на каторгу, а кто и на виселицу. Так, пошло бурление. И кстати, я не ошибся – вперед честной компании вышел именно красномордый матрос. – Ваше благородие, о каком таком предательстве вы говорите? Не знаем мы ничего! – А теперь знаете. Подробности можете выспросить вон у вашего боцмана, который на пару с капитаном хотели продать меня цинцам, вместо того чтобы выполнить приказ посла и доставить на родину. А подобные действия в отношении полицейского видока в чине титулярного советника закончиться могут, как я уже говорил, либо каторгой, либо виселицей. И выбирать будете не вы. Ну что же, похоже, сработал я не хуже матроса Железняка. Большевики-революционеры у меня всегда вызывали лишь глухое раздражение, но нужно отдать им должное, агитировать эти ребята умели. Особенно матросиков, так что не зря я смотрел тот фильм. Матросы уже обступили боцмана, и было видно, что надумай он качать права – получил бы в физиономию, и не раз. Не надумал. Умный, чертяка. Начал что-то объяснять. Но вряд ли сможет переагитировать матросов, среди которых забитых крестьян нет по определению. Тем более что волшебные слова «каторга» и «виселица» уже были произнесены. Пусть сами доходят, а мы вернемся к капитану: – Когда можете покинуть порт? – строго спросил я, спрятав один револьвер в кобуру, а второй удерживая стволом вниз. – Но мы только разгрузились. Ждем разрешения на погрузку. – Я не об этом спросил. И не вздумайте мне врать, не делайте свое положение еще хуже. – Можем уйти прямо сейчас, только нужно предупредить портовые службы, что мы выходим в море. Хватит сигнальных флажков. – Значит, отправляемся прямо сейчас, а я, как вы и предложили, пойду отдохну с дороги. Кстати, видите вот это? – Мило улыбнувшись капитану, я сунул руку в сумку и показал ему заднюю часть ракеты-фейерверка с куцым фитилем. – Здесь три фунта энергетической взрывчатки. Фитиль горит пять секунд, и если надумаете дурить, мы все вместе, дружно пойдем на дно, как «Варяг». Только сказав это, я вспомнил, что легендарный крейсер еще не успел утонуть, а может, в этой реальности его вообще не построили. – Какой «Варяг»? – ошалело спросил капитан. – Отважный, – устало ответил я и пошел к лестнице. – Не дурите, Савелий Петрович. Все не так плохо, как кажется, но может стать намного хуже. Внизу меня встретил Леонард, свирепо зыркающий на замершего матроса. Вместе мы направились туда, где оставили Елизара. С колен он встал, но дисциплинированно не покидал указанного места. – Ну что, голубчик, веди куда вел. Пассажирская каюта выглядела довольно уютно. Или мне так кажется после всего, что пришлось пережить?