Лавина сатов, вливающаяся в селения врагов, это страшная сила. Ее не остановить какими-то там «стрелами», пусть и зачарованными магией, отравленными страшным ядом. Чующий близкую победу сат стоит двоих, а то и троих врагов. И вот, армия сатов (хотя правильнее было бы сказать: голодное стадо из тех, кто выжил) побежала к городу, влетела в ворота и замерла, принявшись вертеть головами по сторонам, пытаясь обнаружить врагов или хотя бы заготовленные им ловушки. Да только ни врагов, ни ловушек видно не было. Халт-Алай махнул рукой, призывая остальных двигаться вперед, за ним. И толпа пошла. Несколько человек пытались пробиться в дома, выложенные из тяжелого камня, обросшего за долгие годы мхом и даже травой, но здания эти были заперты. Толстые дубовые двери, скорее всего, чем-то подперты изнутри, а не просто закрыты. Саты, как бы ни бились в двери, а сдвинуть их не смогли. Ну а окна домов были слишком маленькими и узкими, чтобы в них смог пролезть человек. Опять же, их забили, захламили так, что пришлось бы потратить уйму времени. Но какой в этом смысл, если в дом через эти окошки все равно не пролезешь? Рубить же двери тоже было той еще задачей — дерево оказалось крепким, плотным, и потребуется не один час, чтобы проломить такую защиту. А быть может, просто уже сами саты с голодухи ослабели… Их армия, будто вода, медленно растекалась по улицам, окружала дома, стремилась на главную площадь… А затем Халт-Алай остановился. До него донесся собачий лай. На родине сатов собак не было. Волки имелись, были шакалы, но не собаки. Здесь же во многих поселениях Халт-Алай видел этих диковинных животных, и иногда даже на привязи. В целом, они производили двойственное впечатление — с одной стороны вроде как пытались защитить дом, хозяев, но с другой — совершенно ничего не могли. Даже если и кусали, то цеплялись в руки и ноги, но прежде чем они это делали, саты им попросту отрубали головы, лапы, перебивали позвоночники… Глупые твари…всем ведь известно, что саты — величайшее творение Дункана, и ничто с ними не сравнится в силе, живучести и смертоносности… Так что Халт-Алай, услышав многоголосый лай и рычание, даже не придал ему значения — подумаешь, собаки… Но раз есть собаки, значит, где-то должны быть и их хозяева, которые обязательно попробуют на вкус лезвия хопешей. Халт-Алай поднял руку, собираясь отдать приказ сатам двигаться вперед, как тут до него донеслись странные крики, слова, смысл которых он не понимал… — Ату! Ату! И тут же послышался топот, но топот какой-то странный. Люди не создают такой шум. Халт-Алай сражался много и часто, знал, как звучит топот множества ног, а то, что было сейчас, на шаги людей не походило, от слова вообще. Секрет открылся буквально через несколько секунд. Из-за ближайших домов выскочило два здоровых, кудлатых пса. Размерами они совершенно не походили на тех шавок, которых Халт-Алай до этого встречал у домов и в поселениях северян. Те в холке едва ли доставали до бедер, а эти твари явно были выше пояса. Плюс, они и выглядели иначе — прежние были худыми, чахлыми, а эти здоровенные, с мощными толстыми лапами, огромными бошками и устрашающе открытыми пастями, украшенными острыми и длинными зубами. Такие твари могут и руку отгрызть… Появившиеся первыми псы тут же бросились к сатам. Вот только снова проявилась существенная разница между теми собаками, что сатам доводилось видеть раньше, и теми, что были сейчас перед ними. Первая тварь скакнула вперед. Она не пыталась ухватить за руку или ногу, она сразу метила в горло, и опешивший от такого поворота сат, стоявший всего в двух шагах от Халт-Алая, тут же поплатился за свою медлительность. Отвратительно хрустнули позвонки в мощной пасти, брызнула кровь. Халт-Алай думал, что пес будет жрать добычу, но тот, едва только убил сата, тут же выпустил уже мертвое тело из пасти, рванул к следующему. В мгновение ока трое сатов были убиты, но и псам досталось — одного убил кто-то из бойцов рядом с Халт-Алаем, вторую псину зарубил он сам. А дальше начался ад… Следом появилось еще пятеро псов, но они оказались лишь началом самой настоящей лавины — из-за домов показались десятки, а может и сотни этих тварей. Они заполонили всю улицу. Ощетинившиеся своими мечами саты стояли, не зная, что делать, а сам Халт-Алай, растерялся, не отдал вовремя приказ, за что и был наказан. Было бы у него чуть больше опыта в командовании, возможно, он бы и спас ситуацию… Но откуда, если он привык биться сам, а не вести за собой людей? Все, что он смог сделать, это убить трех псов, пытавшихся достать его (одному таки удалось цапнуть Халт-Алая за ногу). Но даже с таким раскладом ему повезло — все остальные саты, стоявшие в первой линии, уже распрощались с жизнью. Псы пытались достать до горла, рвали людей, нападали поодиночке и в группе. Только что молодой сат, с радостным криком зарубивший пса, был сбит с ног другим, а третье исчадье преисподней тут же вцепилось ему в горло. Еще один боец, выронив меч, отчаянно махал руками, пока пес, вцепившийся ему в голову, пытался прокусить череп. Последовавший отвратительный треск стал свидетельством того, что псу это все же удалось. Халт-Алай начал пятиться назад, в толпу соплеменников. — Назад! Назад! — заорал он и первым бросился бежать. Быть убитым не в бою, а каким-то псом ‒ что может быть хуже для сата? Это же настоящее проклятье! Сат, умерший таким образом, никогда не сможет узреть лик Дункана, не сможет жить в Вечных Степях… * * * Это был страшный и ужасный путь. Казалось бы, сколько там нужно пройти до ворот, а на деле… Халт-Алай, в жизни ничего не боявшийся, теперь впал в самую настоящую панику. Нет, он не боялся боли или смерти, он не боялся псов. Но он боялся, что эти твари заберут у него самое важное, то, к чему он стремился всю свою жизнь — он боялся, что у него отберут возможность умереть воином. А значит, отберут жизнь в Вечной Степи… Армия сатов, вошедшая в город, превратилась в безумное стадо, которое терзали псы. Запах крови наполнял улицы, здоровенные тела псов и голые торсы воинов мелькали тут и там. Где-то саты побеждали, и до ушей Халт-Алая доносился жалобный скулеж, где-то слышалось рычание и злобный вой, а также отчаянные, испуганные крики, резко обрывающиеся или превращающиеся в предсмертный хрип. Как бы то ни было, чтобы ни происходило, но Халт-Алай видел, сколько было псов, и он уже понял, что с ними всеми сатам не справиться. А раз так, нужно спасаться. Сат не боится смерти, не бежит от боя, но и не умирает зря, тем более так. И Халт-Алай бежал. Спасительные ворота уже появились, они возвышались над голыми спинами удирающих из города сатов. Халт-Алай таки вырвался из города, как и еще несколько десятков счастливчиков. Однако стоило только оказаться за стенами, на свободе, как он с разгона налетел на бегущего впереди соплеменника, неожиданно ставшего, как вкопанный. — Что тут… — начал было Халт-Алай, и тут же заткнулся. Все было понятно и без слов. Взяв ворота в полукруг, освободив небольшую площадку у ворот, стояли северяне. Они выставили свои щиты, нетерпеливо играли топорами. Халт-Алай усмехнулся. Что ж, он умрет, как воин, а это уже неплохо.