На нашем же берегу вовсю готовили орудия: устанавливали и собирали, налаживали и пристреливали их. Тот берег был весь в метках, как и земля возле самих орудий. «Канониры» навострились с метками так, что уже точно знали, как повернуть, как целить, чтобы точно попасть в ту или иную точку. Свободные же бойцы отрабатывали построения, тренировались отражать атаки. Часть из них выстраивалась у берега, или даже прямо посреди брода, вторая же «прикидывалась сатами» и атаковала. Я довольно часто наблюдал за такими тренировками и оставался доволен — люди уже поднабрались опыта и каждый в шеренге знал, насколько важно его место, как много будет значить то, сможет ли он выстоять на месте. Конечно же, этим ребятам придется непросто, но я и не собирался задействовать абсолютно всех. Чуть больше трети будет держать оборону, остальные будут до поры до времени в резерве. Если мои бойцы устанут, резерв тут же их сменит. И так по кругу. По идее, этого должно быть более чем достаточно. Главное, конечно же, не дать сатам прорваться на наш берег, но и на этот случай мы тоже готовились. Мало ли, как пойдут дела, мало ли, что случится. Нужно быть готовыми ко всему, даже к худшему сценарию развития событий. Поэтому наш берег оборудовался не хуже, чем линия обороны немцев в известной всем по фильмам и играм Нормандии во времена Второй мировой. Это система глубоких и широких рвов, проскочить которую может только тот, кто досконально все знает. Для этих целей были расставлены специальные метки, обозначающие места, где можно пройти, места, где ров можно перепрыгнуть, были знаки, обозначающие, куда можно двигаться и т.д. Конечно же, все эти знаки, разработанные непосредственно мной, были известны исключительно северянам. Даже саты, воюющие на нашей стороне, были предупреждены и держались от рвов подальше. В случае если оборона на самом броде будет прервана, для «наших» сатов были подготовлены иные способы отступления. В частности, длинные бревна, которые сейчас были перекинуты через рвы, и стоило только нашим бойцам по ним перебежать на другую сторону, как бревна должны были убраться. Враг же окажется как раз в том хитросплетении рвов, где, как уже говорилось, непосвященный не разберется, и обязательно запутается, в конце концов, либо рухнет в ров, либо же попадет в заготовленную ловушку. * * * Саты должны были появиться со дня на день, но и мы почти закончили свои приготовления. Конечно, всегда будет нечто, что еще можно доделать, подготовить, построить. Готовиться к обороне можно вообще вечно, и всегда что-нибудь недоделанное да останется. Но в нашем случае имелся цейтнот, и дедлайн должны были поставить сами саты, когда появятся поблизости. Что они, собственно и сделали. Мы их засекли вовремя. Ну, еще бы, на том берегу орудовали мои разведчики, и я за несколько часов до того, как саты пришли, знал, где они находятся и как быстро окажутся здесь. Уже начало вечереть, когда из-за деревьев появились полуголые, обернутые в звериные шкуры саты. Судя по их уставшим, изможденным лицам, они прошли длинный марш. Интересно, Гуков догадается дать возможность им отдохнуть, или сразу погонит вперед? Скорее всего, погонит — если хотел бы дать отдохнуть, сделал бы это до того, как они прошли лес. Устраивать лагерь прямо на берегу, у нас под носом — глупая идея. Впрочем, я совершенно не представлял, насколько Гуков вообще «умеет в тактику и стратегию», насколько он способен руководить людьми. Пока что все говорило лишь о том, что он намеревается задавить меня числом своих бойцов и совершенно не заморачивается над всем остальным. Что ж, это мне на руку! Да и вообще, у меня иерархия пусть и не идеально, но выстроена — мои лейтенанты: Ури, Бродди, Хватти, Ро-Кан и даже Халт успели набрать себе помощников, научились делегировать обязанности, приучились не просто вести за собой людей, но еще и руководить ими. Сейчас моя армия уже не была тем стадом злющих северян, как в начале, теперь уже хоть какое-то подобие дисциплинированной армии имеется. Нет, конечно, до совершенства «северных львов», как называли армию Дании в настоящей истории, нам пока далеко. Но всяко лучше, чем просто орда сатов, собирающихся просто наброситься на врага, будто цунами. Интересно, как они начнут действовать, когда подобный прием у них не получится? Надеюсь, что закостенелость мышления сделает свое дело, и они будут биться в наши ряды вплоть до того момента, пока не окажутся разбиты вдребезги. Саты тем временем «вытекали» из леса на берег. И было их….много. Не прошло и десяти минут, как пространство у опушки леса было заполнено людьми. Куда ни брось взгляд — всюду саты. Да…если бы мы бились в чистом поле — эта орава просто окружила бы мою армию, зажала и уничтожила. Да вот только мы не в поле, и чтобы добраться до нас, всей этой ораве нужно пройти брод. Однако все они одновременно через это «игольное ушко» не пройдут. Глава 21 Битва Вся орда сатов стояла у деревьев, махая мечами и издавая воинственные кличи. То ли себя подбадривали, то ли нас пытались запугать. Ну-ну… — Это что такое? — удивленно спросил Бродди, стоявший рядом со мной, и указал куда-то чуть правее того места, куда смотрел я. Я повернул голову, быстро нашел взглядом то, что привлекло его внимание. Трое сатов шли к броду. Парламентеры, что ли? Ну да. Вот один из них поднял свой меч, на который прицепил белую тряпку. Очень интересно… Гуков что, переговоров хочет? Так ведь угрожал уничтожить. Странный, какой-то. — Переговоров, что ли, хотят? — нахмурился Ро-Кан. — Похоже на то, — кивнул я, — ну пойдем, поговорим. Я пошел к броду, сопровождаемый Бродди и Халтом. Брать кого-то еще было нельзя — остальные мои лейтенанты возможные переговоры могли лишь испортить: Ури своим крутым нравом, Ро-Кан одним своим видом (если саты его узнают, переговоры точно не состоятся), Хватти был слишком молод, ну а Бродди рассудителен и спокоен. Халта же я взял, имея надежду, что он сможет переубедить своих земляков, чтобы они не сражались за шамана. Конечно же, на подобный исход я всерьез не рассчитывал, но, тем не менее, если есть пусть и маленький шанс подобного — почему не попытаться им воспользоваться? Тем более что в случае неудачи я ничего не теряю, и с меня не убудет. Мы вышли навстречу вражеским парламентерам, однако брод переходить не стали. Прошли метров пять от своего берега и остановились. Троица же наших оппонентов вынуждена была идти к нам. Ну а что? В конце концов, они ведь хотели говорить, а не мы? Пусть и идут. Собственно, на вопрос, почему я не стал идти к ним, ответ был довольно прост. Мы, помимо приготовлений на самих берегах, немного «модифицировали» и брод. Дно было нами специально разрыхлено, туда натаскали и набросали камней, причем старательно выбирая или камни с острыми краями, или же идеально гладкие, скользкие. Теперь же я мог воочию наблюдать, насколько качественно была проделана работа. А проделана она была на твердую пятерку — парламентеры переходили брод неуверенно и медленно — постоянно поскальзывались, оступались. Хорошо. Когда сюда, на штурм наших позиций пойдет толпа сатов, неприятности для них начнутся сразу, стоим только ступить в воду. Быть может, даже (сказал бы — наверняка) кто-то из сатов брод вообще не перейдет — или ноги переломают, или свои же затопчут упавших. Ну и ладно, для этого, собственно, мы и старались. Парламентеры, наконец, до нас дошли. Все трое тяжело дышали, лица были красными и потными. Да…брод, как оказалось, перейти не так уж и легко. — Чего хотели? — вполне миролюбиво поинтересовался я, с любопытством глядя на прибывших. Судя по всему, от лица делегации говорить должен был только один — украшенный множеством шрамов мужик, явно не последний человек среди сатов. Двое других, судя по лицам, не обремененным интеллектом, просто сопровождающие. Телохранители, если угодно. И вряд ли хоть один из них откроет рот во время предстоящей беседы. Не по чину, так сказать. — Шаман предлагает вам сдаться, — пробасил главный из троицы, — сложите оружие, уберите укрепления, и Великая Орда сатов вас пощадит. — Это все? — удивился я. — Нет, — покачал головой воин, — вы должны будете выдать своего вождя, которого Шаман накажет, а также отдать Великой Орде убийцу, подло прокравшегося в наш город и зарезавшего одного из мудрецов Шамана, словно трус.