— Сомнительное удовольствие. Так проще что-то потерять, чем найти. — Я там камушек под траву вдавила. Не перепутаешь. Я хмыкнул. У меня уже в практике такое было, когда связной оставил тайник там, где найти его почти невозможно. Час поисков со щупом и отборного мата про себя помогли, но потом я этот случай описал в рапорте. — Надеюсь, ты его узнаешь. Друг тявкнул. «Узнаю. Я». — Ну хоть утешил. — Поехали дальше. На выходе из леса можешь зарубку на дереве оставить, — разрешила сестра. Проехав еще пару миль, мы свернули на этот раз вправо. Повторилась та же процедура, только здесь уже место было более приметным — десять шагов к дороге от дерева с дуплом. — Все равно долго оно там лежать не будет, — успокоила меня Иль. — На следующей неделе или заберем, или, не дай боги, воспользуемся. — Лучше первое, — убежденно сказал я. Перемен к худшему не хотелось. — Скорее всего, — сказала Иль. — У меня нет чувства тревоги, а я обладаю даром предвидения. — Ну дай-то боги. Куда теперь? Возвращаемся в замок? — Рано еще. Можно заскочить в Змиевку для поддержания истории, а можно и просто проехаться до тракта, поглазеть, что народ с других графств везет. — Ну что-то в Змиевку меня не тянет, — сказал я. — А прогуляться — почему нет? Мы пустили лошадей тихим шагом, и, не торопясь, поехали в сторону тракта. Тракт был пустынен. — Ничего не понимаю, — сказала Иль. — Ни одной повозки, ни одного всадника… — Ну время может быть такое, — сказал я. — Не все же им ехать, может кому-то что-то и не нужно. А может быть дошли слухи о том, что эльфы безобразят. — Думаешь? Об этом знали только наши и… — И изо всех деревень, мимо которых мы проезжали с повозкой. Ладно, старосте Змиевки сказали держать язык за зубами, но всем-то рот не заткнешь… — Подожди, — вслушалась Иль. — Кто-то едет. Я обратился в слух. Точно. Едет. Топот копыт уже был отчетливо слышен. Только вот не с тракта… — Со стороны дороги от Бригена, — сказал я, и в этот момент из-за зелени деревьев на повороте выехали всадники. Пятеро, на вороных конях. Четверых я определил, как дружинников — желто-красная форма Бригенов была притчей во языцех, над ней громко ржали все, кому не лень. Такое сочетание — бездна вкуса. Ну что поделать, если это цвета клана, и они прописаны на их гербе и в местном геральдическом брендбуке. А вот пятый, в черном костюме для верховой езды был мне знаком, виделись когда-то при других обстоятельствах. Граф Алиус Бриген, сын герцога. Примерно моих лет, та еще скотина. Наши рода относились друг к другу с большой неприязнью. Особенно после неудачного сватовства Алиуса к Иль, которая к нему не пылала страстью от слова «вообще». То есть, просто органически не переваривала. Зато папаша Алиуса пылал страстью к серебряным рудникам нашего клана, да и прочим феодальным ништякам. Особенно если учесть, что отец хотя и граф, но намного богаче этого герцога и не зависит от него. И не только в силу обстоятельств, но и головы на плечах. Что у старого герцога, как и его сынка, отсутствовала — ничего не поделаешь, фамильная черта. Как у некоторых длинный нос или характерные уши. Только вот физические недостатки можно скрыть, а отсутствие ума выдает сразу, стоит открыть рот. — О, кого я вижу! — преувеличенно радушно завопил Алиус. — Да это же господа Осгенвеи, владельцы свиноферм и короли навоза! Алиус хрюкнул, подражая свинье. — У тебя хорошо получается, — сказал я. — Давай сделаем тебя боровком и пустим в стадо. Хотя у вас и так свинарник в замке, загон для разнообразного скота. — Что ты сказал, урод? — Алиус подал коня вперед. Для тех, кто считает, что высокородные господа общаются исключительно высоким штилем, на «вы» и преувеличенно вежливо, вынужден вас разочаровать. Это бывает только на официальных приемах, обычно королевских. Когда же общение идет в дружеской — ну или враждебной, как сейчас — обстановке, то господа аристократы немногим отличаются от сапожников, которых считают эталоном матершинников. Я бы поспорил, учитывая мой большой опыт, те же марсельские матросы или гарлемские ниггеры сто очков вперед дадут любому мастеру. Но это неважно. — Что слышал, — спокойно ответил я. — Еще раз рот откроешь — огребешь по полной, и твои активные половые партнеры с пиками не помогут. Они, как и ты, коней своих удовлетворяют. Ну этого Алиус стерпеть не мог. Направив коня вскачь, он перелетел через тракт, оказавшись на нашей земле. А вот это очень важное замечание. Если потом за дело возьмется королевский адвокат, нарушение границ и нахождение на чужой земле без приглашения считается вторжением. И если я его припорю прямо здесь и сейчас, закон будет на моей стороне. — Да ты… — и дальше последовал отборный мат в адрес клана, меня и моей сестры. — Дуэль, — заявил я. — Здесь и сейчас. К этому я и вел. Никому не позволено задевать клан Осгенвей. Надо проучить негодяя. И так, чтобы помнил. — Э, подождите, милорд, так не делается… — вмешался было один из его дружинников. — Делается. Языком он это уже сделал, теперь пусть отвечает. Свидетели есть, задета моя честь и честь моей сестры, я требую удовлетворения немедленно. — Ну хорошо, уродец, я тебе покажу удовлетворение! — заявил Алиус, слезая с коня и хватаясь за меч. — Сначала тебя, а потом и твою сестру задохлую удовлетворю! Вот это он сказал зря. Арман во мне проснулся, и мне стоило больших трудов подавить его ярость, голова должна быть холодной. Только я слез с коня и собирался пояснить правила, Алиус подскочил ко мне и замахнулся мечом. Ну, раз так… Я перешел на ускорение. Зашаг с поворотом корпуса, правым преплечьем превращаем удар в скользящий, а левым кулаком бьем его в кисть, держащую меч. Когда он проваливается вперед, добавляю удар кулаком по затылку, ногой подбиваю внутренний коленный сгиб, и тело противника валится на дорогу, издавая звук удара по бревну. Ну такая голова, какая есть, Папа Карла струганул своим кожаным долотом, злобная буратина и получилась. Причем, сама себе злобная. Пусть скажет спасибо, что я его не ребром ладони по шее ударил или пальцы в горло не воткнул. Не было цели убить. По крайней мере, у меня. А вот у него — была. Я поднял его меч. Хороший, фамильный, с богато инкрустированной гардой. — Э, милорд, вы что это задумали? — старший дружинник тронул коня, и все четверо перешли тракт. — Ничего, — я покачал в руке меч. Изувечить засранца, что ли? Нет, не будем усугублять. Хотя за попытку убийства аристократа другим наказание — смерть через повешение. Так что он себе приговор уже подписал… Ладно, так уж и быть, помилую. Его, но не меч. Я подошел к камню на обочине, положил меч так, чтобы он упирался клинком в землю, а гардой в камень. Сильным точным ударом ноги я обломал клинок. Вот это уже тоже смертельное оскорбление, аристократ, лишившийся своего меча — не аристократ. Я кинул гарду в пытавшегося подняться Алиуса, попав ему точно в лоб. Дополнительное сотрясение мозга не помешает, если, конечно, он есть. — Теперь рассказывай своему папаше, как ты фамильный меч пролюбил. — сказал ему я. — Забирайте своего господина и валите отсюда так, чтобы я больше вас не видел! — Что вы стоите, бараны! Убейте их! Ого, а наследничек совсем берега потерял! Это уже заговор с целью убийства! — Ваше Сиятельство… — Вы слышали, что я сказал! — Алиус наконец-то поднялся с земли, и подскочил к одному из дружинников. Отобрав у того арбалет, он вскинул его и выстрелил в меня. Глава 18 Вот теперь, чтобы избегнуть дырки в голове, приходится уходить на полное магическое ускорение. Время, казалось, замерло, краски потеряли цвет, звуки превратились в безмолвие. Я выхватил меч из ножен. А вот сейчас объяснять Лорию что делать, времени не было. Меч отреагировал правильно. Окутавшись плетениями, он отразил летящий в меня тяжелый болт, направив его обратно. Я вышел в обычный мир. — Уййю! — визжал от боли Алиус, катаясь в дорожной пыли. Отраженный болт вонзился ему в ногу, пробив бедро, не дойдя до причинного места с ладонь. — Помоги, что стоишь? Это он, похоже, Ильге? Ну я бы сейчас не стал так с ней разговаривать. Особенно учитывая, что полминуты назад он пытался нас убить. Ильга подняла бровь, но промолчала и не сдвинулась с места. — Помогите ему, миледи, прошу вас! — один из дружинников подъехал к ней. — Герцог нас убьет! — В королевской тюрьме излечат, перед казнью, — сказал я. — Как и вас тоже. Попытка убийства — не шутка. Так что проще будет, если он вас убьет своей рукой. — Миледи! — Этот урод должен принести нам свои извинения, — я подошел к нему, и дал по болту, засевшему в ноге. Засранец взвыл от боли. Рыдая, размазывая кровь и сопли по морде, он сказал: — Я извиняюсь… Иль достала какой-то артефакт. — За что ты извиняешься? Алиус только подвывал. Больно ему, видите ли. Нехрен пытаться непотребство творить, и больно не будет.