– Стоит нам заподозрить определенного человека, как находятся способы подтвердить подозрения. – В самом деле? Какие, например, способы? – Нет необходимости распространяться обо всех. Но вот, к примеру, киносъемка. Всякого рода хитроумные приспособления, какие только возможны в наши дни. Человека можно сфотографировать так, что он ничего не заподозрит. У нас есть отличные фотографии данного швейцара в униформе, и газовщика, и так далее. Конечно, можно пустить в ход накладные усы, вставные челюсти и прочие ухищрения, но нашего преступника довольно легко опознали – сперва миссис Марк Истербрук, она же мисс Кэтрин Корриган, а также женщина по имени Эдит Биннз. Опознание – занятная вещь, мистер Винаблз. Например, присутствующий здесь джентльмен, мистер Осборн, готов показать под присягой, что видел, как вы седьмого октября шли за отцом Горманом по Бартон-стрит около восьми часов вечера. – Я вправду вас видел! – Мистер Осборн подался вперед, возбужденно подергиваясь. – Я точно вас описал! – Может, даже слишком точно, – сказал Лежен. – Потому что вы не видели тем вечером мистера Винаблза, стоя у дверей своей аптеки. Вы вообще там не стояли. Вы сами шли по улице… По пятам за отцом Горманом, пока тот не свернул на Уэст-стрит. И тогда вы догнали его и убили. – Что? – спросил мистер Захария Осборн. Это могло бы показаться смешным. Это и было смешным! Челюсть его отвисла, глаза выпучились… – Мистер Винаблз, разрешите представить вам мистера Захарию Осборна, фармацевта, недавно жившего на Бартон-стрит в Паддингтоне. Вы начнете испытывать к нему личный интерес, когда я скажу, что мистер Осборн, за которым мы уже некоторое время следили, был достаточно неосторожен, чтобы подбросить пакет таллия к вам в сарай. Не зная о вашем увечье, он позабавился, отведя вам роль злодея драмы… А будучи крайне упрямым – как и крайне глупым – человеком, отказался признать свой промах. – Глупым? Как вы смеете называть меня глупым! Да если б вы только знали… Вы и понятия не имеете, какие дела я вершил! На что я способен! Я… Осборн трясся и в ярости брызгал слюной. Лежен внимательно разглядывал его, словно подводя итог делу. Я разевал рот, словно выброшенная на берег рыба. – Знаете, не стоило вам пытаться так умничать, – упрекнул инспектор. – Если б вы просто сидели сложа руки у себя в аптеке и ни во что не вмешивались, меня бы сейчас здесь не было. И я бы не предупреждал вас, как того требует долг: все, что вы скажете, будет записано и… И вот тут мистер Осборн принялся дико вопить. Глава 24 Рассказ Марка Истербрука – Послушайте, Лежен, мне надо задать вам столько вопросов! С формальностями было покончено, и я заполучил инспектора всецело в свое распоряжение. Мы сидели вдвоем, перед нами стояло по большой пивной кружке. – Да, мистер Истербрук? Полагаю, для вас это было неожиданностью. – А как же! Я-то сосредоточился на Винаблзе… И вы ни словечком мне не намекнули! – Я не мог позволить себе разбрасываться намеками, мистер Истербрук. В таких случаях надо играть, не раскрывая карт. А игра была сложная. По правде говоря, у нас на руках имелось не много доказательств. Вот почему пришлось устроить такое представление при содействии Винаблза. Следовало водить Осборна за нос, потом неожиданно атаковать и надеяться, что тот расколется. И это сработало. – Он безумен? – спросил я. – Я бы сказал, сейчас он слетел с катушек. Конечно, сначала он таким не был, но, знаете, нельзя убивать людей и оставаться прежним. Начинаешь чувствовать себя эдаким могучим исполином. Всемогущим богом. Но на самом деле никакой ты не бог. Когда попадаешься, на поверку ты оказываешься мерзким типчиком. И когда тебе внезапно тычут в нос этим фактом, твое «эго» не выдерживает. Ты вопишь, беснуешься, похваляешься тем, что сделал, хвастаешь своим умом… Ну вы же его видели. Я кивнул. – Значит, Винаблз играл роль, которую вы ему отвели. Ему понравилась идея сотрудничества с вами? – Думаю, она его позабавила, – сказал Лежен. – Кроме того, у него хватило наглости заявить, что долг платежом красен. – И что он имел в виду своей загадочной репликой? – Мне бы не следовало вам этого рассказывать, – проговорил Лежен. – Только строго конфиденциально. Лет восемь тому назад произошло несколько крупных ограблений банков. Каждый раз – один и тот же почерк. И грабителей поймать не удалось! Кто-то хитроумно планировал налеты, а сам в операциях не участвовал. Это человек улизнул с огромными деньгами. Хоть у нас и были подозрения насчет личности главаря, доказать мы ничего не смогли. Он был слишком умен, особенно в финансовых хитростях. И у него хватило здравого смысла никогда больше не испытывать удачу. Больше я ничего не скажу. Он был умным плутом, но не убийцей. Не загубил ни одной жизни. Мои мысли вернулись к Захарии Осборну. – Вы всегда подозревали Осборна? – спросил я. – С самого начала? – Ну, он сам привлекал к себе внимание, – сказал Лежен. – Я же сказал: если б он просто сидел сложа руки у себя в аптеке и ничего не предпринимал, нам бы и в голову не пришло, что почтенный фармацевт мистер Захария Осборн имеет какое-то отношение к данному делу. Но вот что забавно – сидеть сложа руки убийцы просто не способны. Таковы уж они – у них всё в порядке, они в полной безопасности. Но не могут они на том успокоиться. Понятия не имею почему. – Стремление к смерти, – предположил я. – Вариация мотива Тирзы Грей. – Чем скорее вы выкинете из головы мисс Тирзу Грей и все, что она вам наговорила, тем будет лучше! – сурово сказал Лежен. И задумчиво добавил: – Нет, полагаю, тут виновато одиночество. Ты понимаешь, какой ты умный парень, но тебе не с кем об этом поговорить. – Вы не сказали, когда начали его подозревать. – Ну, он с самого начала принялся завираться. Мы просили связаться с нами тех, кто видел отца Гормана тем вечером. Мистер Осборн связался с нами, и его показания были явной ложью. Он видел человека, который шел за отцом Горманом, и описал внешность этого человека. Но не мог он видеть его через улицу в туманный вечер! Профиль, орлиный нос – еще туда-сюда, но не кадык. Это было уже чересчур. Конечно, ложь могла оказаться довольно невинной – мистеру Осборну просто захотелось поважничать. Таких людей пруд пруди. Но именно этим он и привлек к себе мое внимание. Я сосредоточился на мистере Осборне – и он действительно оказался довольно любопытной личностью. С самого начала стал рассказывать о себе – крайне опрометчивый поступок. Набросал портрет человека, который всегда хотел стать более важной персоной, чем был. Его не удовлетворила доля в старомодном отцовском бизнесе, и он отправился искать счастья на театральных подмостках, но, очевидно, потерпел крах. Скорее всего, не сумел вписаться в постановку пьесы. Никто не смеет повелевать ему, как он должен играть роль! Наверное, он вполне искренне рассказывал мне о своих амбициях стать свидетелем в суде над убийцей и успешно опознать того, кто купил в его аптеке яд. Я бы сказал, он долго тешил себя этой мыслью. Конечно, нам неизвестно, когда именно его осенило, что он может стать настоящим крупным преступником, таким умным, что его никогда не удастся притянуть к суду. Но все это лишь догадки. Вернемся к фактам: Осборн дал интересное описание человека, которого видел в тот вечер. Он явно описал того, кого и впрямь видел, – реально существующую личность. Понимаете, крайне трудно описать выдуманного человека. Глаза, нос, подбородок, осанка и все остальное – вот попытайтесь сами, и поймаете себя на том, что бессознательно говорите о том, кого где-то заприметили: в трамвае, поезде или омнибусе. Осборн описал мужчину с необычной внешностью. Вероятно, однажды он заметил Винаблза в машине в Борнмуте, и внешний вид того произвел на него впечатление. А видя человека через окно машины, нельзя понять, что перед тобой калека. Инспектор Лежен сделал паузу и продолжал: – Еще одна причина, по которой я продолжал интересоваться Осборном, это та, что он – фармацевт. Мне подумалось, что список может быть связан с торговлей наркотиками. Когда такой вариант отпал, я мог бы совершенно позабыть о мистере Осборне, если б сам мистер Осборн упорно не лез в первый ряд. Ему захотелось узнать, как тут у нас дела, и он написал мне, что видел упомянутого человека на церковном празднике в Мач-Диппинг. Он все еще не знал, что мистер Винаблз парализован, а когда выяснил это, ему не хватило здравого смысла заткнуться. Таково уж его тщеславие. Типичное тщеславие преступника. Он ни на минуту не собирался признаться, что ошибается. Как последний дурак, уперся рогом и принялся сочинять всевозможные нелепые теории. Я нанес очень интересный визит в его бунгало в Борнмуте. Одно только имя его резиденции могло все выдать. «Эверест» – вот как он его назвал. И повесил в прихожей фотографию горы Эверест. Рассказал мне много любопытного про то, что интересовался историей Гималаев. На самом же деле то была дешевая шутка, которой он себя развлекал. Эверест – «вечный покой». Таков был его бизнес – его профессия. Он дарил людям вечный покой за соответственную плату. То была замечательная идея, надо отдать ему должное. Вообще все было организовано умно. Брэдли в Бирмингеме, Тирза Грей устраивает сеансы в Мач-Диппинг… Ну кто бы заподозрил мистера Осборна, который никак не связан с Тирзой Грей, никак не связан с Брэдли, никак не связан с жертвой? А настоящая механика этого дела для фармацевта – детская игра. Как я уже сказал, если б только у мистера Осборна хватило здравого смысла не высовываться… – Но что он делал с деньгами? – спросил я. – В конце концов, занимался-то он всем этим ради денег? – О да, он занимался этим ради денег. Без сомнения, лелеял великие мечты, представляя себя путешественником, радушным хозяином, богачом и важной персоной. Но, конечно, он не был тем человеком, которым воображал себя. Думаю, его ощущение собственного могущества питалось самой постановкой убийства. Убивать безнаказанно снова и снова – вот что опьяняло его. Больше того, он будет наслаждаться собой и на скамье подсудимых, помяните мои слова. Он окажется в центре внимания, все глаза будут прикованы к нему. – Но что он делал с деньгами? – спросил я. – Все очень просто, – ответил Лежен, – хотя вряд ли я догадался бы, если б не заметил, как он обставил свое бунгало. Конечно же, он скупердяй. Он любил деньги и хотел иметь деньги, но не для того, чтобы их тратить. В бунгало почти не было мебели, а та, что была, по дешевке покупалась на распродажах. Он не любил тратить деньги – просто хотел их иметь. – То есть он все положил в банк? – О нет, – ответил Лежен. – Думаю, мы найдем их где-нибудь под половицей в этом его бунгало. Несколько минут мы молчали. Я размышлял о странном существе по имени Захария Осборн. – Корриган, – сонно проговорил Лежен, – объяснил бы, что все это из-за того, что какая-то железа в его селезенке, или поджелудочная, или что-то там еще, выделяет слишком мало или слишком много гормонов… Никогда не мог запомнить, что именно и где именно. Я же человек простой… И считаю, что Осборн – просто подонок. Но вот чего не могу понять… Никогда не мог… Как человек может быть одновременно таким умным – и в то же время круглым дураком? – Обычно организатора преступлений воображаешь эдаким великим и зловещим символом зла… Лежен покачал головой. – Ничего подобного, – сказал он. – Зло – это не что-то сверхчеловеческое, это нечто недочеловеческое. Преступник жаждет быть важной особой, но таковой ему никогда не бывать, потому что он всегда останется недочеловеком. Глава 25 Рассказ Марка Истербрука I В Мач-Диппинг все было живительно нормальным. Рода снова лечила собак. На сей раз, как я заметил, от глистов. Когда я подошел, она подняла глаза и спросила, не хочу ли я помочь. Я отказался и спросил, где Джинджер. – Она отправилась на виллу «Белый конь». – Зачем? – Сказала, что ей нужно кое-что там сделать. – Но ведь дом пуст. – Знаю. – Она переутомится. Она еще не совсем поправилась… – Перестань суетиться, Марк. Джинджер в полном порядке. Ты видел новую книгу миссис Оливер? Называется «Белый какаду». Она там, на столе.