— Входи, Кристофер Робин, — сказал Пух. Но Кристофер Робин не вошел. — Завтра расскажешь, Иа, — сказал Пух сонным голосом. Но звук продолжался. — ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА! — говорил Неизвестно Кто, и Пух вдруг почувствовал, что ему, в общем, совершенно не хочется спать. "Что это может быть такое? — подумал он. — У нас в Лесу бывает множество всяких звуков, но этот какой-то странный. Это и не пение, и не сопение, и не хрипение… Это даже не тот звук, который издаешь перед тем, как прочитать вслух стихи. Это какой-то незнакомый шум, и шумит какой-то незнакомый зверь. А главное, он шумит у самой моей двери. Очевидно, надо встать и попросить его перестать". Винни встал с постели и открыл дверь. — Привет! — сказал он, обращаясь неизвестно к кому. — Привет! — ответил Неизвестно Кто. — Ох! — сказал Пух. — Привет! — Привет! — А, это ты! — сказал Пух. — Привет! — Привет! — сказал Чужой Зверь, недоумевая, до каких пор этот обмен приветствиями будет продолжаться. Пух как раз собирался сказать "Привет! " в четвертый раз, но подумал, что, пожалуй, не стоит, и вместо этого он спросил: — А кто это? — Я, — отвечал Голос. — Правда? — сказал Пух. — Ну, тогда входи! Тут Неизвестно Кто вошел, и при свете свечи он и Пух уставились друг на друга. — Я — Пух, — сказал Винни-Пух. — А я — Тигра, — сказал Тигра. — Ох! — сказал Пух. (Ведь он никогда раньше видел таких зверей.) — А Кристофер Робин знает про тебя? — Конечно, знает! — сказал Тигра. — Ну, — сказал Пух, — сейчас полночь, и это самое подходящее время, чтобы лечь спать, а завтра утром у нас будет мед на завтрак. Тигры любят мед? — Они все любят! — весело сказал Тигра. — Тогда, раз они любят спать на полу, я пойду опять лягу в постель, — сказал Пух, — а завтра мы займемся делами. Спокойной ночи! И он лег в постель и поскорее заснул. Первое, что он увидел утром, проснувшись, — был Тигра, который сидел перед зеркалом, уставившись на свое отражение. — Доброе утро! — сказал Пух. — Доброе утро! — сказал Тигра. — Смотри-ка, тут есть кто-то, точь-в-точь как я, а я думал, я только один такой. Пух вылез из постели и начал объяснять, что такое зеркало, но едва он дошел до самого интересного места, Тигра сказал: — Минуточку! Извини, пожалуйста, но там кто-то лезет на твой стол!… ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА! — проворчал он, схватил угол скатерти, стащил ее на пол, завернулся в нее три раза, перекатился в другой конец комнаты и, после отчаянной борьбы, сунул голову из-под скатерти и весело спросил: — Ну, кто победил? Я? — Это моя скатерть, — сказал Пух, начиная развертывать Тигру. — Никогда бы не подумал, что ее так зовут, — сказал Тигра. — Ее стелют на стол, и на нее потом все ставят. — А тогда зачем она старалась укусить меня, когда я не смотрел? — Не думаю, чтобы она очень старалась. — сказал Пух. — Она старалась, — сказал Титра, — но где ей со мной справиться! Пух расстелил скатерть на столе, поставил большой горшок меду на скатерть, и они сели завтракать. Как только они сели, Тигра набрал полный рот меду… и поглядел на потолок, склонив голову набок. Потом послышалось чмоканье — удивленное чмоканье, и задумчивое чмоканье, и чмоканье, означающее: "Интересно, что же это нам такое дали?" А потом он сказал очень решительным голосом: — Тигры не любят меда! — Ай-ай-ай! — сказал Пух, стараясь показать, что его это ужасно огорчило. — А я-то думал, что они любят все. — Все, кроме меда, — сказал Тигра. Сказать по совести, Винни-Пуху это было довольно приятно, и он поспешно сообщил Тигре, что, как только он, Пух, справится со своим завтраком, они пойдут в гости к Пятачку, и, может быть, он угостит их желудями. — Спасибо, Пух, — сказал Тигра, — потому что как раз желуди Тигры любят больше всего на свете! И вот после завтрака они отправились в гости к Пятачку, и Пух по дороге объяснял, что Пятачок — очень Маленькое Существо и не любит, когда на него наскакивают, так что он, Пух, просит Тигру не очень распрыгиваться для первого знакомства, а Тигра, который всю дорогу прятался за деревьями, то вдруг выскакивал из засады, стараясь поймать тень Пуха, когда она не смотрела, отвечал, что Тигры наскакивают только до завтрака, а едва они съедят немного желудей, они становятся Тихими и Вежливыми. Так они незаметно дошли до дверей Пятачка и постучали. — Здравствуй, Пух, — сказал Пятачок. — Здравствуй, Пятачок. А это — Тигра. — П-п-правда? — спросил Пятачок, отъезжая на стуле к противоположному краю стола. — А я думал, Тигры не такие большие. — Ого-го! Это ты не видал больших! — сказал Тигра. — Они любят желуди, — сказал Пух, — поэтому мы и пришли. Потому что бедный Тигра до сих пор еще совсем не завтракал. Пятачок подвинул корзинку с желудями Тигре и сказал: "Угощайтесь, пожалуйста", а сам крепко прижался к Пуху и, почувствовав себя гораздо храбрее, сказал: "Так ты Тигра? Ну-ну!" — почти веселым голосом. Но Тигра ничего не ответил, потому что рот у него был набит желудями… Он долго и громко жевал их, а потом сказал: — Мимы ме мюмят момумей. А когда Пух и Пятачок спросили: "Что, что?" — он сказал: — Мимимите! — и выбежал на улицу. Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил: — Тигры не любят желудей. — А ты говорил, они любят все, кроме меда, — сказал Пух. — Все, кроме меда и желудей, — объяснил Тигра. Услышав это, Пух сказал: "А-а, понятно!" — а Пятачок, который был, пожалуй, немного рад, что Тигры не любят желудей, спросил: — А как насчет чертополоха? — Чертополох, — сказал Тигра, — Тигры действительно любят больше всего-всего на свете! — Тогда пойдем навестим Иа, — предложил Пятачок. Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и наконец пришли в тот уголок Леса, где находился Иа-Иа. — Здравствуй, Иа! — сказал Пух. — Вот это — Тигра. — Кто вот это? — спросил Иа. — Вот это, — в один голос объяснили Пух и Пятачок, а Тигра улыбнулся во весь рот и ничего не сказал.