Прошло несколько дней. Оленька, не имевшая возможности нормально поговорить с Германом, наконец, сдав все отчеты по делу, предложила заказать пиццу и посидеть спокойно, пока никакой турист ничего не напортачил. — Рассказывай! Прямо сериал какой-то любовный получается, но я не все поняла. Герман дожевал кусок пиццы, отхлебнул кофе и кивнул Оле. — Сам в шоке! Представляешь, эта Ирина была влюблена в Сидорчука со времен ювелирного техникума. Устроилась вслед за ним на завод. А он сразу начал приворовывать помаленьку. Часть, пользуясь любовью Малаховой, хранил у нее, часть перепродавал. Из остального делал украшения. Ну и тоже продавал. Но его поймали в итоге. Однако об участии Ирины в деле никто не знал. Она ведь не только хранила украденное золото и пресловутый цианистый калий, но и помогала перепродавать украшения. Когда они сюда переехали, Ирина перевезла то, что хранилось у нее. Здесь бизнес сначала шел паршиво. Сидорчук боялся попасться, а с его судимостью это имело бы печальные последствия. Прошло почти десять лет. Расслабился маленько. Решил расширить свою деятельность. И тут к нему пришла Малика. Она хотела сдать свои украшения, потому что денег в семье совсем не было. Пришла она в апреле. На дворе ковид, а ювелир вздумал влюбиться. Он всячески начал обхаживать Малику, а она, видевшая в жизни лишь бедность, унижения от свекрови и побои от мужа, растаяла и тоже влюбилась. Короче, сначала Малика наврала про работу, чтобы бегать к Сидорчуку на свидания, а потом он еще и попросил ее развозить заказанные украшения или забирать сдаваемые. — Ирина заревновала, — догадалась Оля, — но травить-то зачем? — О, там история развивалась по полной программе! Сидорчуку попреки Ирины надоели. К тому же она начала его шантажировать: мол, пойдет в полицию и накапает на него. Тогда наш ювелир решил тайно отсюда съехать. Причем, вместе с Маликой. — Она же замужем, — встряла Оленька. — Ой, кого это останавливало, наивная ты душа. Кстати, она могла бы и развестись, чисто теоретически. Детей нет, делить нечего… Короче говоря, Сидорчук начал готовить побег. А чтобы мозги Ирине запудрить, попросил ее вместе с Маликой пойти устроиться в «Чачу-бухачу». Типа он договорился с директором одного из магазинов сети, что дамы будут там приторговывать золотыми украшениями. Ирине сказал: «Видишь, Малика просто на меня работает. Никакой любви. Все нормально». Та сначала поверила. Юнусова вообще девушка наивная — что ей Сидорчук говорил, все принимала на веру. С Ириной она даже подружилась. На свою голову. А Малахова такой наивностью не страдала. Видит, у нее Сидорчук перестал хранить драгоценности и даже попросил ему потихоньку отдать те, что уже ей передал раньше. Вскоре грянул гром, — Герман куснул пиццу и с аппетитом начал жевать. — Что? Что случилось-то? — Оля с укоризной посмотрела на коллегу. — Ирина нашла билеты на автобус до Ростова-на-Дону. Два билета. У Сидорчука нашла в ящике стола в магазине. Он отошел, прости, в туалет. Она давай у него шуровать и нашла. — Его надо было по логике травить, — предположила Оля. — Это ж он сволочь, как она кричала, и жизнь ей испортил. Как-то так. — Не совсем. Ирина его любила, раз. Деньги не хотела терять, два. Поэтому решила убрать с дороги соперницу. Она вообще не предполагала, что ее поймают. Ведь какой выдался удобный случай. Ирина постоянно с собой носила в пакетике яд, чтобы при малейшей возможности сыпануть его Малике в напиток — хоть в воду, хоть в кофе, хоть в чай. Но на дегустации, когда все смотрели, буквально с минуты две, в сторону окна, Ирина поняла, что это ее шанс, и высыпала в бокал с вином яд. — Но в ее сумочке ничего не нашли. — Она умудрилась до приезда полиции незаметно выкинуть пакетик в пресловутое окно. Стояла суета, никто этого не заметил, так как все столпились около Малики. Сумку потом выбросила тоже. Мы же их отпустили. Она вечерком и выкинула. — Да-а-а, — протянула Оля, — кошмар какой! — Любовь зла! — философски заключил Герман и подмигнул Оленьке. *** Эх, хорошая у него была в последний раз работа. На заводе марочных вин проводил дегустации. И тело досталось довольно здоровое для такого возраста. Красота, да и только. Но Нелли Павловна начала спиваться. Нет, он не виноват, просто постоянно хотелось опохмелиться, а тут такое дело — вино всегда под рукой. Короче, уволили его в лице Нелли Павловны, а точнее, упекли на пенсию. С расстройства та запила еще больше, уже крепкие напитки начала употреблять. И померла. С непривычки, наверное. Сущности оставалось только брести по своей пустыне. Жаль. Многое не успел понять. Например, чего там все в масках и перчатках. Ковид какой-то. Зато какие вина попробовал в теле прекрасной Нелли Павловны! Сколько знаний о разных напитках приобрел! Только впустую все в пустыне. Вдали померещились танцующие в бочках с виноградом черти. — Тьфу на вас, нечистая сила! — и он повернул в другую сторону. Англичанка умирает под Рождество Труп. «Труп, — считал Герман, — всегда плохо», и вовсе не из гуманных побуждений. Труп — это ненормированный рабочий день, отсутствие нормальных выходных, нагоняи от начальства и прочие неудобства. Благо, трупы в маленьком южном городке наблюдались не часто, а даже, скорее, редко. Последний серьезный труп случился полгода назад. И вот на тебе! Женщина лежала на кухонном полу, лицом вниз. Футболка едва прикрывала спину, ноги торчали во всю свою небольшую длину, представляя взору довольно крупные ляжки, лодыжки и здоровые ступни. Ноги были не бриты, «ну да бог с ним», — философски заключил Герман. Тут не до эстетики. Короткая стрижка позволяла узреть шею, и, судя по всему, женщину задушили. — Задушена, — подтвердила догадку Германа судмедэксперт Оля. — Уверена? — Надо, конечно, мне ее осмотреть, — ответила Оленька, доставая перчатки, — но судя по отметинам на шее, душили. В этот момент из комнаты вышел участковый с паспортом в руках. — Влипли мы, братцы, — уныло сказал он, проявляя легкий сексизм в отношении судмедэксперта женского пола. — Трупом является англичанка. «Сон в руку, — подумал Герман. — Наванговал себе удачи». *** То был эдакий лубочный Лондон. Или Лондон нельзя называть лубочным? Впрочем, какая разница. Германа в данной ситуации лингвистика не волновала. Он оглядывался по сторонам и медленно брел по улице, которая четко сигнализировала ему о том, что он находится в столице Великобритании. Людей не было, но мимо проезжали красные двухэтажные автобусы, на тротуаре стояли красные телефонные будки, клубился туман, накрапывал мерзкий дождик, вдали виднелся Биг Бен — короче, все признаки Лондона на лицо. Герману вдруг стало интересно, по какой же улице он идет. Со школы он помнил о Лондоне крайне мало, а что касается названий улиц так практически ничего: Оксфорд стрит и Бейкер стрит. Герман начал смотреть на фасады домов. Первой встретилась табличка «Masons», потом «Russian oligarchs» и, наконец, «Baker Street». Еле слышно заиграла музыка из советского фильма о Шерлоке. Неожиданно распахнулась дверь подъезда, и на улицу выскочил человек, сразу напомнивший Герману Холмса. — Hello, — бодро сказал Холмс. — How are you? — Fine, — отрапортовал Герман, — and you? — высыпались из него практически все школьные знания английского. — Оставим это, — ответил Холмс по-русски. — За нами следят, — он показал пальцем на скамейку, стоявшую напротив входной двери. — Нам следует пройти в дом. Там подслушивают, но где-то нам надо поговорить. На скамейке сидели двое и нагло разглядывали в полевой бинокль Германа с Шерлоком. — А зачем они за нами следят? — удивился Герман. Вместо ответа Холмс схватил его за рукав куртки и втащил в подъезд. Квартира знаменитого сыщика находилась на втором этаже. Клубы тумана заполнили лестницу и даже норовили вползти в квартиру. В комнатах царил полумрак. Герман послушно прошел за Холмсом до конца коридора, напоминавшего коридоры коммунальных квартир: узкий, длинный, а по сторонам двери в многочисленные комнаты. Большинство дверей стояли распахнутыми, но разглядеть хоть что-то из-за полумрака и вползшего кое-куда тумана было крайне сложно. — Садитесь, — чуть не силой впихнув Германа в кресло, предложил Шерлок. Сам подошел к окну и выглянул на улицу. — Сидят, — констатировал он спокойно. — Верные слуги режима. — Так все-таки, зачем они за вами следят? — не отставал Герман. Ответить Холмс опять не смог. В комнату вошла миссис Хадсон. Выглядела она странновато и не походила на советскую актрису Рину Зелёную. Руки женщины украшали татуировки с изображениями драконов, на ногах красовались высокие ботинки, на голове — дреды, выкрашенные в лиловый цвет. На миссис Хадсон была надета белая блузка с широченными рукавами и длинная, пышная, голубая в зеленую клетку юбка. Несмотря на подобный прикид Герман сразу признал хозяйку Шерлокова дома. — Хэло, — вежливо пробормотал он, но спросить про «как дела» не успел. — Ах, бросьте! — махнула рукой миссис Хадсон. — Чаю будете? — Милочка, приличные люди чай пьют в пять. А сейчас всего четыре сорок, — поморщился Шерлок. — Впрочем, несите. Не возражаете выпить чаю пораньше? — обратился он к Герману. Тот помотал головой: на работе, что существовала где-то далеко на Родине, чай пили, когда вздумается. Холмс подошел к деревянному буфету и вынул виски. — Итак, начнем, — опять послышалась музыка из советского фильма. — Те двое, что сидят на улице, следят за мной, так как я расследую дело чрезвычайной важности. Оно касается здоровья королевы! — Шерлок поставил на стол два стакана и плеснул в них вискаря. — К ней мы позже пройдемся. Вас следует представить. Герман нервно глотнул виски: знакомиться с королевой Великобритании никогда не входило в его планы. Ладно английский, он манер не знал. Мало ли, сделает что-то не так, страну опозорит. — Зачем королеве? — выдавил он из себя. — Она наняла меня для предотвращения убийства. Ее хотят отравить. Скорее всего, отравить. Так считает служба безопасности королевы. Ниточки ведут в Россию. Поэтому разыскали вас, как одного из лучших русских детективов. Герману комплимент польстил, но он постарался не терять нить разговора. — Почему ниточки ведут в Россию? Зачем нам убивать вашу королеву? — Ха! Вам не надо. Но хотят все свалить на вас. Для этого к вам в ближайшее время отправится, или уже отправился, человек. Он вывезет яд из России. Дело предстанет так, будто ему русские яд передали. А вот и нет! — А кто? В комнату вошла миссис Хадсон с подносом в руках. — Опять пьете, — констатировала она, увидев виски. — Пьем, — согласился Холмс. — Работа нервная. Кроме чая на столе материализовались сэндвичи с огурцом и хлеб с маслом. «Не густо», — подумал Герман, но сэндвич взял. Следовало закусывать, чтобы не пропустить ничего важного. Дело попахивало большой политикой. — Это нам и следует выяснить! — Холмс снова наполнил бокалы и тоже хрустнул огурцом. — После смерти королевы монархию отменят. Есть заинтересованные лица, как внутри страны, так и за рубежом. Ваша задача найти курьера, который повезет из России яд. — Как я его найду? — растеряно спросил Герман, представив себе свою бескрайнюю Родину, на просторах которой бродит «курьер». — Или ее, — промолвил Холмс, — вполне в духе современной эпохи, отправить к вам женщину!