— О-о-о, мне тоже мяска, — заворковала Изабелла, — телятину с картофельно-трюфельным кремом, корнишонами и грибами. — А мы пока ограничимся закусками, — твердо сказал Герман, не любивший никому быть должным, ни ресторану, который обещал вино «за счет заведения», ни странным знакомцам, которые явно чего-то от него хотели. — Выпьем за встречу! — Игнату и Изабелле тоже успели налить вина, и они, как всегда, с энтузиазмом предложили тост. Раздался перезвон бокалов. Вино, надо отдать ему должное, было великолепным. — Опять Сущность тут у вас бродит, — неожиданно сказал Игнат. — Не просто, как бывало, ненадолго сюда пришел. Обычно мы его быстро обратно возвращаем. На сей раз, застрял. Не выкалупливается. Не выковыривается. Ну, вы поняли. Кстати, к гномону давно ходили? — Давно, — кивнул Герман, по правде говоря, не ходивший к солнечным часам с той самой поры, когда показывал их Оле. — Печально, — сурово произнес Игнат. — Плохо, — подтвердила Изабелла. — Мы сегодня то место навестили. Тени от гномона нет. Портал открыт. Гуляй, не хочу. Сущность и гуляет. Вот раздолье. А вы не следите. — Предположим, я бы проверял гномон. И как я выясню, в ком сидит ваша Сущность? — Она такая же ваша, как и наша, — съязвила Изабелла. — Преступления бы лучше анализировали, может, догадались бы. Вот сегодня, что тут случилось? — Сердечный приступ, — буркнул Герман. — А если не сердечный приступ? — спросил Игнат. — А если чего похуже? — Возможно. Вскрытие сделают, станет ясно. Но легче, лично мне, искать Сущность не будет. Официант принес закуски, и все за столом замолчали. — Приятного! — пожелал юноша и удалился за вторым подносом съестного. — Простите, что вмешиваюсь, — не удержалась Оля, — но ведь Герман прав. Как мы можем понять, кто есть кто. И имеет ли это вообще значение? Мы ловим преступника, а откуда он взялся — неважно. В тот раз, три года назад, женщина исчезла из камеры. Замки были на месте, на видео пусто. Но с тех пор у нас такого не бывало. Значит, Сущность возвращалась в ваш мир иначе. Человеческому взгляду незаметно. — Хорошо бы ваших упырьков посмотреть, — хмыкнул Игнат. — Узнать, что там с убийцами, которых вы ловили, сталось. Герман вздохнул. — Слушайте, это займет кучу времени. Вот я ездил в Ярославль, например, по обмену с коллегами. Там при мне было совершено убийство. Три человека замешаны. Их искать? — Это когда мужик на ценной книжке помешался? — спросила Оля, вспомнив про бутылку оливкового масла, которую ей Герман привез в подарок с места преступления. — О какой ценной книге речь? — встрял Игнат. Дожевав, Герман ответил: — Если коротко, то убили владельца магазина, потому что он совсем дела магазина забросил из-за древнего фолианта. Там что-то про устройство мира… — Ага, вот оно! — щелкнула пальцами Изабелла. — Фолиант хранителей истины! Думаю, убили Сущность. Его отбросило обратно в пустыню. Так тоже бывает и частенько. У Германа зазвонил телефон. — Да, слушаю… Понял. Завтра с утра откроем дело. Ордер нужен на обыск. Надеюсь, за ночь здесь ничего никуда не исчезнет, но без ордера шуровать не рискну. Спасибо! — Что там? — спросила Оля, а парочка молча уставилась прямо ему в глаза. — Нашли наркотик. «Белый китаец», на основе фентанила. Завтра откроем дело и вернемся сюда. — Давайте сегодня вернемся, — ласково сказала Изабелла. — Ночкой. Вряд ли могли что-то попрятать, пока открыты. А ночкой темной, а ночкой лунной захотят замести следочки. — И она нежно провела рукой по ноге Игната. *** Они сразу заметили, что вход открыт. Но если он постоянно охранялся, значит, распахнулся извне. Из пустыни мимо Волка и Львицы пройти можно было только в одном случае — убив их, убрав с дороги. А из мира людей портал открывался, когда там долго находилась Сущность, в чьем-то теле, в чужом обличии. Так случалось раз в столетия, и приходилось отправляться в путь, на поиски. Море, возле которого жили Волк и Львица со своими стаей и прайдом, забурлило, запенилось, а небо медленно, но верно, покрывалось тучами. Конечно, из любой тюрьмы пытались сбежать, а пустыня — тюрьма для каждого, кто отбывал там вечное наказание. Всегда бесплотные души бродили по пустыне в поисках выхода, обретения человекости. Однако стражи в оазисе несли службу верно и преданно. Лишь миражи пускали сущности в свои порталы, но сие случалось крайне редко — пропускали миражи неохотно, давая сложные задания, пудря мозги, запутывая и запугивая. Когда какой-то из сущностей удавалось прорваться в человеческий мир, ее вскорости выбрасывало оттуда обратно в пустыню: мгновенно обнаружив побег, портал захлопывали, а он, перед тем, как закрыться, затягивал беглеца назад. Волк и Львица с удивлением смотрели на основной открытый снаружи портал, потому что он единственный не являлся миражом, а был самым что ни на есть реальным выходом. Потому и стерегли его пуще глаза. — Получается, портал в мираже захлопнулся, но Сущность не втянул… — недовольно прорычал Волк. — Придется нам с тобой опять идти к людям. Как вспомню, так вздрогну. — Может, пустыня его сама затянет через основную дверь? — с надеждой спросила Львица, тоже не любившая рядиться в человека. — Нам нельзя ждать. Натворит там у людей всякого. Он становится сильнее, и деяния его… — Множатся? — подсказала Львица слово. — Нет, пожалуй, я бы сказал, укрупняются во зле. Помню, как давно, когда-то, он отравил Александра Македонского, и целая империя рухнула в одночасье. Тогда мы к людям выходили с братом. Сумели утащить сюда Сущность через главную дверь, но то его преступление сильно повлияло на ход истории. — Разве не все предопределено? — Львица считалась молоденькой в общем контексте бытия, и Волк не удивился вопросу. — Предопределено, дорогая. И бегство, и деяния той Сущности, которую стережем мы, и которую считают самой тварью из всех, предопределены. Если бы зло исчезло совсем, как люди определяли бы добро? Когда долго у них царит спокойствие, их это развращает. И это тоже было предопределено при создании мира. Но, дорогая, когда портал открывается с той стороны, а мираж не затягивает обратно Сущность, в свою очередь предопределен наш выход к людям. *** Э, нет, самовольничать ночью в ресторане служителю порядка не годится. Герман резко воспротивился обыску в ночное время, да еще и без ордера. Оля его поддержала — закон есть закон. Во время трапезы Герман вежливо поинтересовался, где остановились Игнат и Изабелла, памятуя о старом пансионате, в котором они жили в свое последнее посещение его родного южного городка. — Мы поселились в гостинице «Приморская», неподалеку, потому и зашли сюда поесть, — ответила Изабелла. — А тут такое совпадение — и вы здесь! Герман в это совпадение не верил, но выяснять правду не стал: правда и так яснее ясного. — «Приморская» — крутая! — поддержала беседу Оля. — Да, решили шикануть! — Изабелла снова улыбнулась во весь рот, обнажив ряд ровных, белоснежных зубов. Оставшийся вечер разговор вращался вокруг разных тем, не возвращаясь к ночным прогулкам и распоясавшейся Сущности. «И Слава Богу!» — подумал Герман, немного уставший от потустороннего мира, с этим бы разобраться… Рано утром они с Олей просмотрели заключение патологоанатома. Действительно, причиной смерти стала остановка сердца, но в желудке нашлось довольно приличное количество «Белого китайца». Врач считал, что, скорее всего, хозяйка ресторана, и правда, не была наркоманкой. Именно поэтому доза сильного вещества оказалась для нее смертельной. «Белый китаец» даже для наркоманов со стажем опасен — слишком сильно действует на организм, а уж что говорить о человеке, ведущем здоровый образ жизни. В мейле от себя врач прибавил: «Если бы сразу сделать промывание желудка, Эльвира вполне могла бы выжить. Но она на недомогание не обратила должного внимания. Скорее всего, подозрений никаких не было. Значит, наркотик могли подсыпать нарочно. Но это мое частное мнение. Расследуйте там. Удачи!» — Что ж, оформляем бумаги и вперед! — Герман забарабанил по клавишам, обосновывая перед начальством необходимость открытия дела. — Помощь нужна? — в кабинет ввалился Серега. — Говорят вчера хозяйка «Филеас Фогг» умерла при странных обстоятельствах. — Слухами земля полнится, — философски изрек Герман, — но, если делать нечего, пошли с нами. Вот почитай заключение, пока я тут допечатаю. На улице опять было солнечно: погода продолжала радовать. От отделения до ресторана предстояло идти минут тридцать, и все трое единогласно решили прогуляться. — Я посмотрела данные в базе, — по дороге просветила коллег Оля. — Эльвире тридцать восемь! Прикиньте! Выглядит… выглядела здорово! Я ее как-то встретила случайно в мэрии: высокая, стройная, прямо фотомодель. Но одинокая. Ну, официально не замужем. Детишек нет… — Такое часто происходит с красивыми бизнесвумен, — изрек Серега. — Им не до нас, мужиков. И не каждый к ним подкатит. — Ладно вам. Может у нее был бойфренд, — встрял Герман. — Сейчас попробуем выяснить. Они подошли к ресторану. Как ни странно, он работал. — Работнички не сильно, видимо, тоскуют. Продолжают деньги зарабатывать, — прокомментировал Герман, толкая тяжелую дверь. Навстречу вышел вчерашний администратор Михаил. Он поздоровался и тут же спросил, есть ли какие новости о смерти начальницы. — Новости есть, — кивнул Герман. — Поэтому давайте составим списочек всех, кто вчера здесь работал. А потом мы осмотрим кабинет Эльвиры и поговорим с каждым из вас отдельно. Если кого сегодня нет, за это время вызвоните и попросите прийти. Михаил выглядел растерянным, но, потерев лоб, он сосредоточился и начал диктовать: — Начнем с меня. Я работал. Официант Коля. Он вас как раз вчера обслуживал. Бармен Василий. Теперь кухня… Посудомойка Икара. Повар Олег. Два его помощника Евгений и Эдуард. Так… еще уборщица тетя Люся. Все. Сейчас народу очень мало. Даже охранника нет. У нас, если что вдруг, есть тревожная кнопка, но обычно все в порядке. Это в сезон всякое бывает. Сейчас к нам ходят мало, в основном, люди солидные, часто в годах. Короче, ведут себя пристойно. — Ну ничего себе! Три повара при этом на кухне, — удивился Серега. — Официант и бармен… Не так уж, наверное, и мало людей приходит. — Понимаете, ресторан большой. Мы не сгоняем людей в кучу. Одни могут сесть в одном конце, другие в другом. Одному бегать тут неудобно. Еще ведь и кабинеты есть отдельные. Иногда компания приходит. Короче, Эльвира всегда говорила: минимум двое официантов, минимум трое готовят. Женька у нас по десертам в основном. Их, кстати, часто заказывают на вынос. Важно поддерживать уровень ресторана. Поэтому минимальное количество людей выдерживаем. Работаем все дни, не меняемся. Выходной один — в понедельник. Иначе сильно упадет зарплата. Но вчера Юра отпросился. Это второй официант. А сегодня-то их опять двое. Вчера я на подхвате был. Помогал Коле, если что. — Поняли. Спасибо. Пошли в кабинет. — Герман зашагал первым, так как уже помнил, куда надо идти.