Михаилу велели предупредить работников, чтобы готовились отвечать на вопросы. А сами служители порядка принялись осматривать кабинет. На столе и в столе Эльвиры аккуратно лежали деловые бумаги. В шкафу стояли подарочные издания книг по кулинарии и толстые папки со счетами. Там же было отделение для одежды, где хозяйка хранила запасной деловой костюм, две светлых блузки, длинное вечернее платье и пару туфель на высоченных шпильках. — Ничего интересного, а читать бумаги будем вечно. Давайте приглашать сотрудников, — предложил Герман. — С кого начнем? Оля посмотрела на список и предложила начать с бармена. — У него отличный обзор: видит, кто входит и выходит, весь зал у него, как на ладони. Постоянно стоит на своем рабочем месте. По логике, должен быть сейчас не сильно занят, а потому не часто отвлекался на приготовление напитков. С доводами согласились и попросили Михаила позвать бармена. Тот вошел буквально через минуту: среднего роста, с короткой стрижкой, лет тридцати. Внешность совершенно обычная, без изюминки. Не тянул ни на наркомана, ни на наркодилера. — Садитесь. — Махнул рукой Герман. Сам он сел на место Эльвиры, а Оля с Серегой за стол переговоров справа от него. Василий уселся напротив, поэтому всем троим наблюдать за ним было удобно. — Расскажите, пожалуйста, о вчерашнем дне с самого начала и до конца. Что вы видели, кого видели. Конечно, про Эльвиру. Василий откашлялся. Видно было, что ему неловко, но не как человеку в чем-то виноватому, а как непривычному к общению с полицией. — У нас завтраки. Открываемся в десять, а прийти надо к девяти. Я проверяю все запасы, посуду, раскладываю на витрину выпечку, которую не надо заказывать на кухне, а можно сразу забрать у меня. У Эльвиры строго: хоть и время с запасом, а все должны прийти за час до открытия. Она сама также приходит. Обычно завтракает в ресторане, в зале, но садится сбоку. Там ее не особо видно, это отгороженные друг от друга столики. Попросила стакан воды, капучино и омлет с зеленью. — Кто готовил? — Я налил и отнес ей воду. Михаил принес с кухни омлет. Я сделал капучино, когда Эльвира уже поела — она просит его варить после еды. Там как-то вредно что ли сразу запивать. В общем, я смотрю — доела. Начинаю варить. Это быстро. И отнес. — Она выглядела странно? Плохо себя чувствовала? — продолжал спрашивать Герман. — Нет, с утра вела себя как обычно. Позавтракав, прошла на кухню, потом к себе в кабинет. — Весь день там провела? — уточнила Оля. — Иногда выходила. Вот тогда странности я заметил… А, еще воду постоянно просила. Я даже предложил сразу графин ей отнести. Да, так вот… Выходила и что-то говорила Коле, официанту. Но спутанно так. Он старался не подавать виду… мало ли. Но после трех примерно, точно не скажу, Эльвира вообще не выходила сюда. В шесть тридцать ее обнаружил Михаил, наш администратор. Она успела его вызвать и отключилась… После Василия вызвали уборщицу, которая, по логике, должна постоянно ходить по ресторану и прибираться. Ее рассказ ничего принципиального к предыдущему не добавлял. Эльвира завтракала, много пила (тетя Люся видела, как в кабинет носили воду) и странно себя вела. Официант Коля видел даже меньше — он занимался клиентами, которые, пусть и в малом количестве, но присутствовали, а еду и воду в кабинет начальнице носил Михаил. Настало время кухни. Первым пришел Евгений, главный по десертам. — С утра я готовил для витрины, а потом поступил заказ на доставку, причем большой. Поэтому никакого отношения к приготовлению завтрака для Эльвиры не имел, — объяснил он. — Я с ней вообще редко общаюсь. Когда она приходит… приходила на кухню, Эльвира обычно разговаривала с Олегом, нашим шефом. Моей работой была довольна и не более. Сама-то она сладкое не ест, может, поэтому я ее особо не интересовал — нет нареканий и ладно. Второй помощник повара тоже, как выяснилось, общался с хозяйкой мало. — Поздоровается вежливо — вот и весь разговор, — сказал он. — Готовит ей почти всегда Олег, за редким исключением, если в этот момент надо срочно готовить для важного посетителя. Но он меню с ней оговаривает заранее, поэтому такое происходит нечасто. Я и рад — у Эльвиры какое-то специальное питание, заморочишься. А Олег приноровился, он тут с самого начала работает. — А кто тут работал до вас? — спросил Герман. — Ой, не знаю… Ресторан открылся четыре года назад. Но первые два помощника шефа Эльвире не понравились, и она быстро на их место нашла нас с Женей. Насколько я знаю, с самого начала тут работает Василий и Олег. Остальные приходили уже при мне. На сезон набирают временную публику, а мы работаем круглый год. Так как шеф-повар готовил для ВИП-клиентов, которые расположились в отдельном кабинете, видимо, надолго, следующей позвали Икару. Посудомойка, скорее, походила на ученого или учительницу — строгое лицо, очки, короткая модная стрижка. — Свои чашки и бокалы бармены моют сами в посудомойке, которая у них стоит в баре. Если только летом, когда у них много заказов, мне относят. Но в сезон нас здесь двое моет. Что-то странное? Хм… Эльвира расстроенная была. Я заметила. Еще подумала: «Наверное, какие-то неприятности». Но потом забыла про это, честно говоря. — А когда она выглядела расстроенной? После завтрака или сразу с утра? Говорят, она странно себя потом вела, а с утра, вроде, как обычно. — Нет, прямо с утра, до завтрака. Она всегда на кухню заходит, с Олегом оговаривает, что из продуктов есть, что надо докупить. Свое меню на день утверждает. Ест она мало, но по часам. И вот тогда я заметила, что расстроена. Понимаете, остальные у нас мужики — они могут и не видеть таких вещей, а я по-женски заметила. — А что у Эльвиры с личной жизнью? — решил спросить Герман у внимательной по женскому вопросу Икары. — Или она все время на работе? — Почти постоянно на работе, — кивнула Икара, — но у нее есть мужчина. Это я вам точно говорю! — посудомойке явно не с кем было посплетничать, а тут такая благодарная публика. — Но он, думаю, женат! — Почему? — чуть ни хором спросили служители порядка. — Во-первых, — загнула один палец Икара и гордо посмотрела на несведущих полицейских, — она с ним нигде не появляется, а мероприятий тут бывает достаточно, и она на большинстве присутствует. Люди приходят с парой, Эльвира всегда одна. Во-вторых, ей несколько раз звонили при мне, и она начинала разговаривать очень ласково, но сразу быстро уходила. А по работе она совсем иначе говорит и, если уходит уединиться, то с нормальной скоростью. В-третьих, ей приносят цветы и подарки. Я как-то вышла к главному входу, а как раз принесли коробку красивую и огромный букет роз. Так вот, там были сплошь сердечки и записка вложена «Любимой Элечке от С.» Понимаете? Нет? Он не стал свое полное имя писать! — припечатала Икара, которую смело можно было брать на работу в полицию. *** Вторым признаком того, что дело плохо, были остановившиеся песочные часы. В мире пустыни времени не существовало, но некие его измерения незримо присутствовали: часы, связанные с природой — песочные, цветочные, солнечные. В мире людей они немедленно сигнализировали об открывшемся или закрывшемся портале, так как оттуда никакие порталы миражей или главный реальный портал видны не были. И те, кто покидал по тем или иным причинам пустыню, могли судить по этим часам, разбросанным по всей земле, что происходит. Песочные часы возникли у открытого портала неожиданно. Вдруг, в какой-то момент, Волк и Львица увидели в мареве огромную колбу, в которой весь песок уже пересыпался в нижний отдел. Обычно часы сами переворачивались и все начиналось сначала. Но теперь они висели в воздухе и отказывались двигаться. — А какой период времени часы отсчитывают? — спросила Львица. — У нас нет отсчета времени, — ответил Волк подруге. — Песок сыпется, пока в мироустройстве все идет своим чередом. Но, когда Сущность покидает пустыню и долго скитается по земле, не возвращаясь обратно, когда порталы захлопываются, не всосав ее обратно, когда наш, основной вход, наоборот, распахивается, причем снаружи, песок быстро просыпается вниз, а колба не переворачивается, застывая. — Мы можем ее качнуть? — Львица посмотрела на свои сильные лапы. — Увы, нет. Часы перевернутся сами, когда дверь захлопнется. А ты уже знаешь, что это произойдет, когда мы вернем сюда Сущность. Она устала, вымотана долгим пребыванием в пустыне и краткими набегами на мир людей, ведь поиск порталов в миражах и насильное водворение обратно ее тоже ослабляет. Однако, чем дольше она задерживается там, тем сильнее становится. — Как мы найдем ее? В прошлый раз было нелегко! — Мы пойдем к одним из немногих действующих часов. Помнишь, тот городок у моря и солнечные часы на холме? Туда и двинемся. Из стаи и прайда Волк вызвал двоих, самых испытанных и опытных стражей. — Вам выпало нелегкое задание, — объявил он им. — Мы уйдем из пустыни и будем искать Сущность, чтобы вернуть ее обратно. Вам предстоит денно и нощно следить за выходом, так как он теперь постоянно открыт. Вам предстоит смотреть за часами. Как только они опять перевернутся и вниз посыплется песок, вы поймете, что дело сделано, и мы скоро вернемся. Тогда ждите нас с распахнутой дверью, чтобы мы смогли войти, а потом мы вновь запрем главный портал. Следите за другими сущностями: вы должны учуять их приближение, а прийти они захотят, поняв, что их силы увеличились, а выход открыт. Сейчас настало время дежурства, без устали, без сна и отдыха. Волк и Львица повернулись мордами к выходу и медленно пошли в марево, постепенно исчезая из виду… Оставшиеся волки и львы выстроились полукругом, заслонив собой выход. Дежурные выдвинулись вперед. По пустыне прокатилось негромкое, но суровое рычание. Начавшие было возникать миражи развеялись. Сущности, разбросанные на долгие пески друг от друга, все поняли: выход, как и прежде, находился под охраной. *** Наконец в кабинет зашел шеф-повар. Олег словно сошел с картинки: высокий, довольно полный, с лихо закрученными седыми усами и в приплюснутом белом колпаке. С ним начали с того же: как проходил день Эльвиры. — Утром она, как обычно, зашла к нам на кухню. Обсудили, какие продукты надо бы закупить, что уже списать из-за срока годности. Она всегда в это вникала сама, и заказывала у поставщиков. Такой уж был характер… Перфекционистка… — он вздохнул. — мы обсудили ее меню на день. У Эльвиры были проблемы с желудком, хотя она старалась их ни с кем не обсуждать, но я знал. Сделал ей омлет из одного яйца с зеленью. Позже мне Михаил, наш администратор, сказал, что она есть не хочет. Я забеспокоился: Эльвира старалась есть строго по часам, даже когда уезжала по делам. Когда выдалась минутка, пошел к ней сюда, в кабинет. — Во сколько это было? — уточнил Герман. — Примерно около двух. Эльвира всегда обедает в час, но я раньше не смог к ней подойти. Она была очень бледной, выглядела нездоровой. Я ей сказал: «Может тебе домой пойти?» — мы на ты, когда нет рядом никого. А она: «Да, видимо, грипп или, не дай Бог, ковид. Пойду чуть позже». Таблетки приняла какие-то жаропонижающие. И все, больше я Эльвиру живой не видел. — Олег печально покачал головой. — Извините, такой еще вопрос. Нам тут нашептали, что у нее был какой-то мужчина и, скорее всего, женатый. — Ох, это Икара? Сует свой нос везде! Отвечу. Сейчас-то уже чего скрывать… Да, у Эльвиры был любовник. Почему я знаю: именно он меня ей и рекомендовал. Сам я не собирался уходить с работы — я в московском ресторане высокой кухни служил. А тут Александр Сергеевич как насядет! Его Александром назвали в честь Пушкина, потому что Сергеевич… Так вот, он отельер. Владеет в Москве тремя гостиницами и здесь, на юге, построил несколько. Говорит мне вдруг: «Я своей любимой женщине решил подарить ресторан». Я, дурак, спрашиваю: «Жене что ли?» А тот засмеялся: «Нет. Любовнице. Разводиться я не буду, куда мне мою бросать в пятьдесят-то лет с двумя взрослыми детьми. А Эле надо оставить что-то, дело какое-нибудь». Короче, ехать я не планировал, но жена, как узнала, начала канючить: «Поехали, поехали, мы же хотели жить у моря». Мы сюда с ней съездили, все посмотрели и приняли решение. — Вы нам, на всякий случай, оставьте координаты тезки Пушкина. Мало ли. Тут подозрение на убийство, отравление сильным наркотиком. Придется за все ниточки дергать, — Герман специально сказал Олегу правду: и чтобы тот телефончик отельера с большим энтузиазмом дал, и чтобы подумал в сторону наркотика, кто мог его подсунуть Эльвире. — Телефон дам. — Олег посмотрел в своем мобильном и продиктовал номер. — Сашка сейчас здесь. Вы не удивляйтесь, я его знаю с института гостиничного хозяйства. Учились вместе когда-то. Но поаккуратнее, пожалуйста. Он с женой не часто приезжает, но сейчас именно такой случай… Про наркотики… Ох, — опять охнул повар, — ничего себе! А то я и думаю, чего вы нас допрашиваете. Могу точно сказать: у нас тут наркоманов нет. И смерти Эле никто не желал. Зачем? Зачем ее убивать? Она строгая, спуску работникам не дает. Но за это не убивают, ведь так? — Всякое бывает… — проворчал Герман. — А жена вашего друга не в курсе была их отношений? — Нет, Сашка ее берег. Понимаете, давний брак. Элю он отправлял в Италию, Францию учиться ресторанному делу. Но сталкивать женщин он не хотел категорически! Ресторан полностью принадлежит Эльвире. Саша сказал так: «Если я вдруг помру, моя доля отойдет жене, а этого допустить нельзя». Так что тут все оформлено на Элю. — Кому же бизнес отойдет? — спросила Оля. — Родители у Эли пожилые, они вряд ли. Сестра есть. Она может возьмется за дело. Все здесь живут. — Ага, еще и сестра… — Герман пометил себе в блокноте. — Спасибо. Очень нам многое прояснили. Правда, без намека на убийцу, однако, появились новые лица. — Не за что. Никто из них Эле зла не желал. — И Олег, чуть ссутулившись, покинул кабинет. Какое-то время Герман просматривал свои записи. — Слушайте, не собаку же вызывать наркотики искать, — отвлекся он от бумажек. — Бред какой-то. Есть жена любовника Эльвиры, которая могла о ней все-таки узнать и хотеть убрать с дороги. Пути господни неисповедимы: сегодня муж не хочет разводиться, а завтра захочет; сегодня любовнице только ресторан принадлежит, а завтра — она уже наследница его состояния. Есть сестра, которая, на первый взгляд, не проявляет к управлению рестораном никакого внимания. Пути снова неисповедимы: в душе может сильно хотела. Да, убивать человека из-за этого не станешь. Но… — Пути неисповедимы, — перебил Серега, — поэтому вполне могут и убить. — Главное, ты прав, вовсе не в потенциальной злобности персонажей, а в том, что вчера здесь никого из них не видели. Если только кто-то в шапке невидимке прошел. В этот момент у Германа зазвонил телефон. — Слушаю! Да, Изабелла. Мы в ресторане. К вам подойти? Хорошо, заглянем. — Он дал отбой и посмотрел на Олю. — Нам с тобой надо бы заглянуть к нашим знакомым. Прости, Серега, тебя не берем — они не любят незнакомцев. Но информацию дать полезную могут. Серега не обиделся: информаторы у всех свои, и в подавляющем большинстве случаев они не хотят светиться. Он и сам пока планировал поспрашать народ, узнать, кто у них может промышлять «Белым китайцем». Номер Игната и Изабеллы в «Приморской» отличало от комнаты в пансионате «Свердлов» многое, но только не здоровые мусорные мешки с упаковками из-под еды. — Какие вы молодцы! Что ни случись, а аппетит отменный! — не удержался от ехидства Герман. — Садитесь-садитесь! И вас угостим, — Изабелла улыбнулась и потянула Германа за рукав к креслу. — И вас, Оленька, угостим. Садитесь рядышком.