– Конечно, об этом мы говорить не будем. – Асами понизил голос, как бы подавая всем пример. – Ну и хорошо, – заявил Мураи. – Я хотел избежать ненужного расследования этого дела, но коли жизнь Танихары подверглась угрозе и мне и вам может угрожать такая опасность, ничего не поделаешь. Пусть они поймают этого преступника. Там, на бумаге, наверняка остались отпечатки пальцев; я свое письмо тоже принесу, как улику. Мураи был полон решимости идти в полицию. Фукасэ подумал, что и ему, наверное, следует забрать свое обвинительное письмо у Михоко. – Подождите. Я сказал Танихаре, что пойду с ним, чтобы успокоить его, а вообще я хотел посоветоваться с вами, что нам делать. – Асами по очереди посмотрел на Мураи и Фукасэ. Последнему показалось, что он понимает, почему Асами колеблется. – Ты же только что рассердился, кричал, что Танихару чуть не убили… Чего ж ты тогда двинул на попятную? – спросил Мураи. – Потому что этот человек, наверное, был близок Хиросаве… Поэтому? – осторожно спросил Фукасэ. Асами медленно кивнул. – Если, как сказал Мураи, злоумышленник хотел наказать только Танихару, а мы – лишь для отвода глаз, то стоит сообщить в полицию. Потому что если уж сам Танихара не заметил, что кто-то питает к нему личную неприязнь, то найти этого человека будет трудно. Но если мыслить логически, то этот человек, скорее всего, ненавидит всех нас четверых. В таком случае какой у него мотив? – Ничего, кроме случая с Хиросавой, в голову не приходит, – сказал Мураи. – Тогда кто может из-за смерти Хиросавы ненавидеть нас так, чтобы хотеть убить? – Родители, что ли? – Нет, это невозможно, – вырвалось у Фукасэ. Они встречались с родителями четыре раза – на следующий день после его смерти, на отпевании и похоронах, потом на годовщину смерти и спустя два года со дня смерти. На обеих годовщинах родители оказали им особый прием. Хотя их четверка не удивилась бы, если б их вообще не пустили на порог дома… – Я совсем не хочу думать, что это родители Хиросавы. Они так радушно к нам отнеслись… Да и все эти письма в ящиках без обратного адреса, и машина Асами – для этого надо находиться тут. Что они, из Эхимэ специально приехали?.. Да, точно, точно. Фукасэ энергично кивал. – Хорошо; значит, дальше надо подозревать девушку и друзей, – продолжал Мураи. Фукасэ поддакивал, но тем не менее чувствовал, что это не то. Неужели люди, находившиеся в таких отношениях с Хиросавой, станут так мстить? Что сделал бы сам Фукасэ, если б не поехал тогда со всеми? Для него Хиросава был единственным близким другом. Этот близкий друг погиб в автомобильной аварии. Узнав, что его попутчики отпустили его, только получившего права, в непогоду по трудной дороге, он, конечно, возненавидел бы их. Но чтобы отправлять им такие письма… И чтобы пытаться их убить… Да и вообще… – А почему именно сейчас, кстати? – спросил Асами. Да, Фукасэ с тех пор, как ему показали послание, много раз об этом думал, но приходил к выводу, что это случайность. – Может, они узнали новые факты? В голове у Фукасэ отчетливо сохранились разговоры старшеклассниц на платформе и офисных работников из Кансая в кафе, хотя для него эти люди были полными незнакомцами. – Мы скрывали то происшествие от окружающих, но, может быть, где-то говорили об этом, а какой-нибудь знакомый Хиросавы случайно услышал… И рассказал родителям Хиросавы. Тогда их теплый прием год назад не имеет никакого значения. Наоборот, родители могли разозлиться гораздо больше, чем если б они тогда на месте во всем признались. – Мы были очень внимательны, и сложно предположить, что кто-то узнал об этом, но в любом случае сейчас наша задача – найти преступника. Я думаю, нам надо понять, был ли этот человек дорог Хиросаве, как, скажем, родители или девушка, и тогда уже решать, что делать дальше, – сказал Асами. Фукасэ кивнул. Он был совершенно с ним согласен. – Хорошо, вот поймем мы, что это родители, – и что тогда? – спросил Мураи. – Надо будет поговорить, спросить, почему они это сделали, какой хотят от нас расплаты… – Я, может, занудствую, но Танихару чуть не убили, помнишь? – Асами, наверное, считает, что на девяносто процентов это не родители. Мы просто хотим удостовериться, правильно? – спросил Фукасэ, и теперь кивнул Асами. – На платформе народу было как обычно, но Танихара всегда едет с этой станции, и даже если б родители переоделись, он узнал бы их. Точно, он же очень хорошо запоминает лица и имена! Фукасэ тоже кое-что вспомнил. На поминках в первую годовщину смерти к нему подошла женщина и поблагодарила, что они приехали так издалека. Фукасэ не знал, кто это, но вежливо наклонил голову. Зато Танихара помнил, что на похоронах Хиросавы эта женщина регистрировала пришедших. А также он знал, кто был школьными друзьями Хиросавы, кто – его классным руководителем в средней школе и вообще откуда-то владел информацией о том, в каких отношениях Хиросава был со всеми этими людьми. Это очень удивило Фукасэ. – Тогда не сходится, – возразил Мураи. – Танихара узнал бы на станции человека, которого видел до этого на похоронах. Он не стал бы здороваться, но задумался бы, почему этот человек сейчас здесь. Это же было сразу после послания. Во всяком случае, он не становился бы у края платформы первым в очереди. Тем не менее Танихара не принял никаких мер предосторожности. И его столкнули. Преступник – близкий Хиросаве человек… Что же это за близость такая, если он не пришел на похороны? Асами и Фукасэ молча задумались. – Может, поедем сейчас к Танихаре и спросим, не было ли на платформе никого знакомого? Асами, ты же у него не спрашивал? – Нет, но я даже не знаю, нормально ли будет поехать… – В такой момент самое плохое – сидеть одному и дрожать, представляя себе всякие ужасы. Или с ним его девушка?.. Да нет, он недавно говорил, что у него есть одна на примете, и спрашивал, как она мне… поэтому сейчас у него никого нет. Ладно, значит, нормально, пошли. Надо только сообщение ему написать. Доедайте! Может, ему мяса с рисом взять? Фукасэ, энергично следуя указаниям Мураи, подъел все с ближайшей к нему тарелки. – Я сам ему напишу. Я не говорил ему, что еду к вам. Он удивится. Не дожидаясь ответа Мураи, Асами достал телефон и стал писать сообщение. Мураи внимательно посмотрел на него, и от Фукасэ не укрылось подозрение, промелькнувшее в этом взгляде. Мураи еще не уяснил для себя, что именно произошло сразу после аварии в тот день. * * * До квартиры Танихары, которую, по его словам, предоставляла сотрудникам компания, они доехали от бара ровно за час. Фукасэ представлял себе, что Танихара окажется измученным и запуганным, но он вышел к ним свежий, словно после ванны. Однако голодный – поэтому очень обрадовался купленному Мураи с собой рису с говядиной. – Я сказал, чтобы не клали красный имбирь, – сказал Мураи. Танихара поблагодарил и, опустив лицо в полиэтиленовый пакет, вдохнул аромат блюда. А Хиросава так любил красный имбирь! Фукасэ вспомнил, как его товарищ с удовольствием уплетал рис, розовый от имбиря. – Ой, Фукасэ, ну ты прямо в точку попал – у меня как раз кофе закончился… – Танихара углядел пакет у Фукасэ в руках; оттуда разносился аромат кофе, ничуть не слабее, чем аромат мясного блюда. Он купил это для коллег, но ничего не поделаешь… Фукасэ достал бумажные пакеты с кофе и передал Танихаре. Можно только поражаться, как тот по-прежнему ведет себя так, будто мир вертится вокруг него; а ведь только что был в смертельной опасности… – Может, сваришь кофе? В кухонном уголке однокомнатной квартиры на холодильнике стояла кофеварка. Что ж, это лучше, чем услышать: «Что, и ты тоже пришел?» «Хорошо», – согласился Фукасэ и пошел к раковине. Поставив кофе, посмотрел на маленькую полку для посуды около холодильника: на ней стояли пять чашек разного размера и узора. Одной из них Танихара пользовался тогда на кафедре… Фукасэ, сам того не замечая, поставил в ряд пять чашек. Потом спохватился и убрал одну. Попытался найти сахар, но из приправ были только соевый соус и майонез. Затем он подумал, что и так хорошо. Ведь из них пятерых много сахара в кофе клал только Хиросава. Похоже, он что-то и с количеством воды напутал… Фукасэ взял в каждую руку по чашке, до краев наполненной кофе, и, сделав две ходки, присоединился к остальным за столом. – Говорит, он не видел на платформе никого знакомого с похорон, – объяснил ему Мураи. Во время приготовления кофе Фукасэ слышал, как остальные рассказывают Танихаре об их разговоре в баре. – Он был тогда вместе с женщиной, менеджером бейсбольной команды. Хотел пригласить ее сходить куда-то, поэтому, конечно, огляделся, нет ли вокруг знакомых. – Потому что у меня такое было раньше – случайно натолкнулся на одну родственницу в самый неподходящий момент, – сказал Танихара, набивая рот рисом с мясом. Проблем с аппетитом у него явно не было. – Говорит, нужно в первую очередь подозревать его девушку, – продолжал Мураи. Танихара, пережевывая еду, сделал большой кивок. – У него разве была девушка? – спросил Фукасэ. Если прогнать в памяти все время, проведенное им с Хиросавой, то разговор о девушке не заходил ни разу. Фукасэ не спрашивал, потому что хотел быть с ним на равных. – Была, наверное… А, Асами? – Танихара повернулся за подтверждением к Асами, но тот покачал головой. – По пути в Мадараока Хиросава точно покупал сувенирный брелок с «Хэллоу Китти». Но когда я спросил, девушке ли это, он ответил, что нет, сестренке… Точно! – Асами хлопнул в ладони. Он вспомнил, что они с Танихарой пошли за алкоголем, а Хиросава покупал подарки. Фукасэ тоже помнил, что тогда он как раз остался один в отделе выпечки. – Но у него не было никакой сестренки, – проговорил Танихара, положив палочки. Фукасэ тоже хорошо помнил, как по всему залу на похоронах тут и там слышалось: «Он же был единственным сыном…» – Но на похоронной церемонии тоже не было никого похожего на его девушку, – сказал он, вспоминая обстоятельства похорон. Тогда они, испытывая угрызения совести, стояли сзади, но постепенно местные и родственники подталкивали их все дальше вперед, и они оказались чуть ли не за одним столом с родственниками, как будто были самыми главными друзьями Хиросавы. Оттуда Фукасэ рассматривал людей, подносящих благовонные курения, но среди них не было никого, кто мог бы быть девушкой Хиросавы… Так, ну и что? Он покачал головой. Там всего лишь не было изможденной горем девушки, рвущей на себе волосы. – На момент похорон она, наверное, не знала, что Хиросава погиб. Разве мы знали бы, если б он поехал куда-то в другое место на летние каникулы и там попал бы в аварию? Нас тоже не было бы на похоронах. У него и телефон сгорел… А в учебном отделе вряд ли будут сообщать кому-то номер телефона и адрес родительского дома лишь потому, что этот кто-то не может связаться с Хиросавой, – сказал Асами. «Ну да, – подумал Фукасэ. – Мы тоже не знали адреса родного дома Хиросавы до аварии». Да и… И если б он сам сейчас умер, наверное, Михоко не пришла бы на похороны. Даже если б они встречались, никто не сообщил бы ей о факте его смерти, а если б она получила известие через кофейню «Кловер кофе», все равно не узнала бы адрес его родного дома. С какой девушкой встречался Хиросава? Если хорошенько подумать… когда они выходили из ресторана соба, он стоял около машины и возился с мобильником – вполне возможно, писал сообщение девушке. Например, что котлеты карри оказались очень вкусными. И еще… почему никто сразу не сообразил? – Когда Хиросава уехал в горы на машине, он мог написать девушке. И если он сказал ей, что пил… Асами, Танихара, Мураи – все втроем посмотрели на Фукасэ. – Он что, мог писать сообщения за рулем? – сказал Мураи. – Может, он стал засыпать. Я же ему кофе налил в дорогу… Он остановился, чтобы выпить кофе; тогда и мог написать… Хиросава уехал безо всяких возражений, но наверняка ему хотелось пожаловаться. Может, он даже позвонил своей девушке. Значит, они не последние, кто слышал его голос. Чтобы в голове прояснилось, трое молодых людей одновременно взялись за кружки с кофе. – Вот что! – Фукасэ, выпрямившись, повернулся к остальным. – Поручите мне искать этого преступника. Мы выходим в отпуск по очереди, и, если я подам заявление, меня могут отпустить и на следующей неделе. Пожалуйста… Он опустил голову. Перед ним стояла его чашка с кофе, количество которого совсем не уменьшилось. Он ведь не может определить вкус кофе лишь по цвету… Здесь то же самое. Фукасэ считал себя лучшим другом Хиросавы, а оказывается, совсем не знал его.