Была ли у него и вправду девушка? С кем он дружил до четвертого курса? Какой была его студенческая жизнь? А подработки? А кружки́ какие? А в школе: старшей, средней, в детстве – каким он был? Преступник, не преступник – ему все равно; он хотел узнать побольше о Ёсики Хиросаве. Хотел обратиться к прошлому и увидеть, как жил его друг. Глава 4 Итак, Фукасэ хотел обратиться к прошлому и увидеть, какой была жизнь Ёсики Хиросавы. Так он заявил товарищам. Но, как только вернулся домой и дело дошло до составления конкретного плана, зашел в тупик. Лег на спину на свой еще не очень пожелтевший татами и стал смотреть в потолок. Вот бы спроектировать туда жизнь Хиросавы… На пленке под названием «Жизнь Хиросавы» точно записано что-то о нем – но этот кусок совсем короткий. Ведь они лишь несколько месяцев ходили на один семинар. Один или два эпизода… А Фукасэ как-то запросто решил, что если будет раскручивать пленку из катушки времени, проведенного с Хиросавой, то сможет понемногу восстановить весь фильм. Теперь он осознал, что сцены, где Хиросава появляется вместе с ним, Фукасэ, никак не связаны со всеми остальными эпизодами. Такое ощущение, будто он – маленькая точка на длинной прямой. Фукасэ вообще не помнил, чтобы видел Хиросаву в университете до четвертого курса. Конечно, он проводил там лишь минимум необходимого времени, но зато был совершенно открыт для общения в те годы. Прекрасная возможность знакомиться с будущими близкими друзьями, верно? Если б тогда в начале учебы Хиросава сидел с ним в одной аудитории, Фукасэ точно должен был бы что-то почувствовать в нем. Еще в первый день учебы разглядел бы его среди других студентов и, даже не зная характера и увлечений Хиросавы, понял бы, что этот человек похож на него. Они же с одного факультета и даже с одной кафедры, могли встречаться на каких-то лекциях… Фукасэ никогда не слышал от Хиросавы, чтобы тот переводился куда-либо или ездил на стажировку за границу. Что они обсуждали между собой о прошлом, о жизни до своего знакомства друг с другом? Они говорили о подработке. Фукасэ, узнав, что Хиросава подрабатывал в компании, занимающейся организацией переездов, подумал, что это очень ему подходит. Тот говорил – правда, без особого сожаления, – что ему нужно было пораньше получить права, и зарабатывал бы побольше. Также он говорил, что около года был репетитором. Это ему нравилось, но потом его ученик поступил в старшую школу – в ту, в которую хотел, – и он стал больше не нужен. О репетиторстве – всё. Когда Фукасэ сказал, что подрабатывал в одном круглосуточном магазине, Хиросава заметил, что там продается очень вкусный карри в реторт-пакетах, и разговор перешел на тему карри… Фукасэ вскочил и начал рыться на полке в стойке под телевизором. Ручка нашлась, но вот блокнота или тетради он не мог найти. Ну конечно, он же в компании канцтоваров работает… Наконец нашлась новая тетрадь формата В5. Темно-коричневый цвет обложки вызвал у него ассоциацию с кофе. Наверное, он купил ее, чтобы записывать полезные знания, почерпнутые в «Кловер кофе». Все, что Фукасэ собирался здесь записать, он в свое время рассказывал Михоко. «Ёсики Хиросава подрабатывал на переездах». «Ёсики Хиросава подрабатывал школьным учителем». «Ёсики Хиросава любил карри». Он писал предложения, начинающиеся с «Ёсики Хиросава». Когда Фукасэ устроился в компанию, других новичков там не было, поэтому для него не устраивали «посвящения на работе», вроде коллективной поездки. Он видел это только по телевизору. Вместо посвящения директор дал ему задание. Нужно было за один час написать сто предложений о себе, начинающиеся с «Я». Фукасэ написал, как его зовут, откуда он, свое хобби, знак Зодиака, группу крови и тому подобное, а потом идеи иссякли. Он думал, а время шло. Уже не зная, что писать, добавил к фразе «я люблю кофе» фразу «я люблю Манделинг[8]» и написал еще несколько таких же с разными сортами кофе. Затем сделал то же самое в отношении книг и фильмов. Написал и о любимых блюдах. Отметив, что любит суши, перечислил также несколько их разновидностей – и, наконец, смог набрать сто предложений. Перечитав их, Фукасэ подумал, что все это вышло очень глупо. Если б у него оставалось еще пять минут, он стер бы все это. Но не успел он даже взять в руки ластик, как подошел директор и сказал, что время истекло. Пока тот внимательно изучал бумагу, Фукасэ сидел, уткнувшись взглядом в одну точку на столе. Директор вслух прочитал несколько пунктов, после чего позвал его по имени: «Кадзухиса Фукасэ!» Тот невольно встал, выпрямился и громко сказал: «Я!» «Похоже, мы с тобой сойдемся», – сказал директор. У Фукасэ словно гора свалилась с плеч. Он почувствовал, как внутри его поднимается теплая, даже горячая радость. Ведь его только что одобрили, признали как человека, признали даже его самые обыденные, невзрачные предпочтения… Ему хотелось именно так понимать слова директора, но дни шли, и он начал подозревать, что мог бы написать на той бумаге что угодно. Наверное, это было упражнение на развитие навыка высказывать свое мнение на рабочем месте. Тем не менее он чувствовал, что в той бумаге словно сконцентрировалась сущность человека по имени Кадзухиса Фукасэ. Если полить ее водой, из нее может вырасти его клон. Как компьютерная программа, только из плоти и крови. Сейчас Фукасэ ощущал примерно то же самое – что, если напишет в этой тетради много разных деталей о Хиросаве, из них сформируется его образ. Без разбора, что важно, а что нет, он напишет о Хиросаве все подряд – все, что придет в голову… Для этого надо встретиться с людьми, которые знали Хиросаву. Однако тут проблема. Ни единого контакта. Вот если б у него был мобильник Хиросавы, было бы за что зацепиться. Но телефон сгорел. Впрочем, даже если б он уцелел, его передали бы родственникам. Что ж, это будет трудно, но он знает, что делать… * * * До приморского городка в префектуре Эхимэ, где находился дом Хиросавы, Фукасэ полетел на самолете до аэропорта Мацуяма, а оттуда поехал на поезде. Он уже в третий раз туда едет, но один – впервые. Фукасэ пожалел о том, что в прошлый раз и покупка билетов, и связь с родителями были поручены другим. К тому же он до такой степени был тогда невнимателен и не запомнил окружающий пейзаж, что, следуя уже не в первый раз по одной и той же дороге, даже стал беспокоиться, точно ли приехал куда надо. Сперва Фукасэ хотел доложить своим приятелям лишь о результатах своего расследования, но не знал номера домашнего телефона Хиросавы, и пришлось спрашивать его у Асами. «Ты едешь к его родителям?» – с неодобрением спросил тот, сидя в углу комнаты профессиональной ориентации. Его сомнения было легко понять. Он, конечно, тоже хочет узнать побольше о Хиросаве, но их первостепенная задача заключается в том, чтобы найти злоумышленника, отправившего им послания и столкнувшего Танихару под поезд. Если это была месть за смерть Хиросавы, то в первую очередь под подозрение попадают его родители. Даже если они не сами это сделали – могли поручить кому-то. Необязательно знакомому. За определенную сумму в Интернете найдется туча желающих сослужить такую несложную службу. – Даже если мы подозреваем их, с ними нужно хоть раз поговорить. Почему бы не сделать это с самого начала? Или ты знаешь еще кого-то в университете, кроме нас, кто был близок Хиросаве? – Нет, никого не могу вспомнить. – А на кружках или по подработке?.. Ой, то есть… – Я… не знаю. В конце концов Асами тоже не смог предложить другой выход и дал Фукасэ адрес и телефон родителей. В тот вечер Фукасэ, внутренне содрогаясь от страха, позвонил им. Подошла мать. Фукасэ сказал, что он – однокурсник Ёсики с семинара. «А, это Танихара?.. Нет? Асами?.. Ой, извините, наверное, Мураи?..» – угадывала она в порядке убывания, но фамилии Фукасэ так и не вспомнила. «А, ну да, Фукасэ!» После этого повисло молчание. Мать Хиросавы явно пыталась вспомнить что-то, чтобы доказать, что она не совсем забыла, кто он. Наконец последовало: «Как ваше здоровье?» Что ж, будь благодарен и за то, что она приветливо с тобой разговаривает, так говорил себе Фукасэ. Вытирая пот с подбородка, он рассказывал матери Хиросавы, что у него по работе дела на Сикоку и он хотел бы посетить могилу Ёсики. Он сказал неправду, потому что хотел избежать подозрений со стороны родителей. Странно, если целью его приезда будет только посещение могилы. Фукасэ также подумал, что одна маленькая ложь может превратиться в нескончаемую череду обмана… Однако мать Хиросавы сказала, что будет рада его приезду. Правда, пока не приедешь, не поймешь, говорила ли она правду. Фукасэ часто прошибал пот, когда он нервничал, но из-за жары он потел не так уж часто. Однако, поднимаясь в гору, не раз обтирался платком. Надо было повязать на шею полотенце. Так размышляя, он остановился на дороге. Вдруг прямо на него, едва не задев, надвинулся грузовичок. Фукасэ быстро прыгнул на обочину, переступив ногой канаву. Грузовичок остановился от него в считаных сантиметрах. Оказывается, все дело было в легковой машине – убрав боковые зеркала, ее водитель медленно разъехался с грузовиком. В местах, которые Фукасэ проезжал по работе, тоже узкие дороги, но не до такой степени… «Ёсики Хиросава любит маленькие узкие дорожки», – он представил себе эту фразу, которую хотел записать потом в тетрадке, и в этот момент вспомнил другую дорогу. Горную дорогу из Мадараока к загородному дому. Место, в котором Хиросава не справился с управлением и разбился. Фукасэ слышал, что он получил права в весенние каникулы прямо перед четвертым курсом; но после этого разве он не водил? Значит, что же, врезался в ограждение не из-за нехватки опыта или умения, а из-за спиртного? Он же сам говорил, что засыпает, когда выпивает, и родители что-то такое говорили в прошлый раз, когда Фукасэ был у них… Разве это не убийство? Ему сразу захотелось побежать назад по дороге, по которой он только что взобрался. Фукасэ чувствовал, что если оглянется, то обязательно вернется, и стал смотреть на небо впереди. Даже цвет неба такой же, как в Мадараока… «А, Фукасэ-сан!» – послышался голос из-за спины, и он быстро обернулся. Этот была мать Хиросавы – она ехала в гору на велосипеде. Фукасэ поспешно опустил голову в приветствии, и женщина, сойдя с велосипеда, поравнялась с ним. – Я была уверена, что вы поедете от станции на такси! Наверное, зажарились на таком-то солнце… надо было встретить вас на машине. Она оторвала руку от руля велосипеда и помахала ею, как веером, у лица Фукасэ. Он впервые увидел ее лицо так близко. «Ёсики Хиросава похож на маму». Из пакета в велосипедной корзинке торчали бутылки кока-колы. – Вы же, кажется, не пьете, – засмеялась она с таким же выражением лица, как у Хиросавы. Значит, помнит… Нет, она не могла задумать эту скверную месть. До могилы Хиросавы нужно было еще взбираться от дома в гору. Могила находилась на кладбище буддийского храма, словно врезанного в горный пейзаж. Все надгробные плиты там были повернуты к морю. Фукасэ, не прикрывая глаз, соединил ладони в почтительном жесте. У него была тысяча вопросов к Хиросаве, но он не собирался задавать их надгробному камню. Сейчас Хиросава ему не ответит. Немного поодаль сидел на корточках отец Хиросавы и, закрывая собой морской пейзаж, воскуривал благовония. Как большая скала. «А телосложением Хиросава в отца», – подумал Фукасэ, разглядывая широкую спину. Дома у родителей он воскурил благовония у буддийского алтаря и угостился пшеничным чаем, но лишь только они собрались идти втроем на кладбище, к матери пришли, и она осталась дома. По дороге Фукасэ с отцом Хиросавы не сказали друг другу ни слова. Некогда у Фукасэ сложилось представление, что за чашечкой сакэ отец много говорит, но теперь он понял, что это было связано лишь с присутствием Танихары и Мураи. Пробуя возжечь благовония, отец Хиросавы никак не мог зажечь огонь – лишь безуспешно щелкал зажигалкой. Фукасэ подошел к нему и, сев на корточки, поднес сложенные руки к огоньку, чтобы защитить его от ветра. Казалось, это вряд ли поможет, но внезапно ветер утих, и концы палочек затлели. – Ох, ну наконец-то!.. Спасибо. – Отец Хиросавы, смущенно улыбаясь, встал, разделил связку палочек на две части и протянул половину Фукасэ. Они постояли с закрытыми глазами, соединив руки, лицом к могиле; потом отец обернулся и направил взгляд куда-то вдаль. По другую сторону от города простиралось море, тут и там виднелись маленькие островки. – Какой красивый вид… – Фукасэ сказал то, что думал. Солнце было сильным, но благодаря ветру находиться под его палящими лучами было терпимо. Наоборот, появилось ощущение, что из тела испаряется все вредное, как из матраца, просушиваемого на солнце в течение длительного времени. Умиротворенный пейзаж напоминал самого Хиросаву. – Я тоже люблю этот вид, но Ёсики он казался каким-то… узким, что ли. – Только Фукасэ успел подумать о Хиросаве, а отец уже произнес его имя. Фукасэ испытующе глянул на него, но тот по-прежнему смотрел в сторону моря. – Говорят, что когда иностранцы видят внутреннее море Сэто, они думают, что это река. – Я тоже слышал такое от учителя географии в школе. – Ёсики тоже это вспоминал… А ты работаешь с офисным оборудованием, кажется? – спросил отец, повернувшись к нему. Фукасэ сейчас ничего не говорил ему о работе. Значит, отец Хиросавы помнит то, о чем он вскользь упоминал на поминках в прошлом году. – Да. Я в отделе продаж. В основном работаю на выезд. – Вот как, ясно… А Ёсики сказал как-то, что после окончания университета собирается за границу. – Что? – Фукасэ быстро проглотил слова «да что вы говорите?». Небольшая пауза, последовавшая далее, вполне передавала мысли отца: мол, а что, ты не знал, что ли? Он снова направил взгляд в сторону моря. – Ты что, это был такой конфликт… Я говорил ему, что не для этого в университет его отправлял. Если он хочет по заграницам путешествовать, пусть едет, пока студенчествует. Ему специально выделены большие деньги; пусть развлекается, пока можно. Зачем же нарочно дожидаться выпуска и потом ехать? Я был уверен, что он вернется домой и пойдет по государственной службе. Фукасэ слушал, думая, что его собственный отец мог бы сказать то же самое. Однако сам он никогда не собирался за границу. Зачем Хиросаве это понадобилось? – А когда он говорил об этом? – На третьем курсе, когда приезжал на Новый год. Так это перед тем, как они познакомились… Наверное, когда Хиросава общался с Фукасэ, он уже оставил эту идею. – Мне не стоило так на него давить. Он же не говорил, что не хочет работать. Только на год и хотел-то… Хотел поехать куда-то, чем-то там заняться; мне надо было хотя бы спросить его… Значит, у отца Хиросавы тоже остались к сыну незаданные вопросы… Фукасэ хотел знать какие. Может быть, Хиросава кому-то об этом рассказывал?