– Спасибо. Да, и передавай Мураи привет. Я в выходные всегда свободен. На этот раз Фукасэ смог говорить искренне. Если, глядя на дождь, Асами думает о том же, то он – его друг, или, во всяком случае, заодно с ним. И Мураи, который предложил встречу участников семинара в такой сезон, – тоже. Дождь все усиливался, и город словно покрылся серой пеленой. Но радио пока не передает предупреждения о погодных условиях. Однако даже если и будет такое предупреждение, это ведь не значит, что работу на сегодня можно закончить… В пику происходящему на улице по радио передавали веселую музыку из специального сборника «Скоро лето». «Дворники» работали на максимуме, но все равно видимость была плохая, и Фукасэ сжимал руль крепче, чем обычно. Однако и в таких условиях он мог позволить себе подумать о том, с каким выражением лица Кида встретила Асами в копировальной. В самом деле, а есть ли у него девушка? Он знает и номер телефона Асами, и адрес его электронной почты, но никогда не связывался с ним таким образом. Когда Фукасэ получал заказ и приезжал с доставкой, Асами, если был свободен, приглашал его выпить чашечку кофе, и они вдвоем могли разговаривать где-нибудь в комнате профессиональной ориентации или других предназначенных для гостей помещениях. Но ни разу речь не заходила о девушке. Наверное, сдерживаемый осознанием того, что он находится на работе, Асами, который сразу, как устроился в Нарасаки, стал классным руководителем десятого класса, только и делал, что рассказывал о проблемах в школе. И сейчас ничего не изменилось, хотя он, получая каждый год повышение, уже дорос до руководителя двенадцатого класса. И дополнительные занятия во время летних каникул тоже, по его словам, проводил по собственной инициативе. Асами не просил совета. Он просто пытался проговорить вслух и упорядочить все, что было у него в голове. Потом сам же доходил до нужного ответа – и снова его проговаривал. Перед ним мог быть любой человек, необязательно Фукасэ. Но думается, что, кроме Фукасэ, за пределами школы ему некому было рассказывать вот так просто о своих проблемах на работе. Это значит, что у него нет девушки. И друзей… тоже нет? Фукасэ покачал головой. «Ты думаешь, что сам кому-нибудь нужен? Все, что накипело у тебя внутри, достаточно высказать одному, самому важному человеку. Но так думают только такие, как я, а такие, как Асами, все время окружены людьми и не прилагают к этому никаких усилий. Когда им захочется поговорить, они берут первого попавшегося им человека и, кто бы это ни был, безо всякого стеснения раскрывают ему частичку своего внутреннего мира…» Именно поэтому Фукасэ, который просто ходил когда-то на тот же семинар, и не более того, удостоился чести узнать вдохновенные мысли Асами о работе учителя старших классов. Семинар преподавателя Ямамото проходил на кафедре экономики экономического факультета Университета Мэйкё. На него записалось, включая Фукасэ, пять человек. В отличие от занятий по естественно-научным дисциплинам, им не нужно было присутствовать на семинаре каждый день. И темы также были разделены по дням. Поэтому с самого начала года практически не было случаев, чтобы на семинаре присутствовали все: то подработка, то практика в компании, то еще что-нибудь… На майских праздниках Фукасэ и Асами иногда оставались на семинаре вдвоем. Каждый сидел на своем месте и смотрел в ноутбук. Первым заговорил Асами: – Фукасэ, я смотрю, ты такой прилежный, ходишь, даже когда профессора нет… – Так и ты… – У меня со следующей недели учительская практика. Все участники семинара знали о возможности двухнедельной практики в своей школе. – Асами, а в компанию не будешь пробоваться, что ли? Фукасэ спросил так потому, что сам прошел по результатам первичных экзаменов во все три выбранных им городских банка. Наверное, никогда после этого у него не было такой уверенности в себе, как в тот короткий период. – Я буду школьным учителем, и больше никем! – выпалил Асами. Сказал как отрезал. Про себя Фукасэ делил участников семинара на две группы: трое ярких и двое скромных. Асами входил в число ярких, но по сравнению с остальными говорил немного. Он с улыбкой смотрел на то, как шумят двое других. Однако от этого не становился для них чужим – напротив, создавалось такое впечатление, что его считали старшим братом, на которого можно положиться. Хотя Фукасэ в ответ на слова Асами просто сказал: «Ясно…» – и ничего больше о карьере не спрашивал, тот сам начал рассказывать о причине своего решения стать учителем. Его отец был учителем в старших классах. Сын вовсе не пытался подражать ему; напротив, он хотел стать кем угодно, но не учителем. То, что его отец возвращался поздно каждый вечер, это само собой, но он еще руководил школьной командой по бейсболу. Команда, правда, была слабовата и не тянула на национальные соревнования, но отец в выходные с утра до вечера пропадал на тренировках. А в редкие дни праздников, в Новый год или О-бон[1], когда они отправлялись в путешествие всей семьей, нередко оставлял семью и ехал обратно, потому что ему приходило срочное известие, что старосту класса арестовали за воровство в магазине или что-то в этом роде. Порой Асами даже презирал отца, который, отвернувшись от семьи, предпочитал возиться с какими-то чужими детьми, лишь немногим старше его собственного сына. Пока отец был жив, не было ни одного дня, чтобы Асами чувствовал к нему уважение. Но потом… Осенью того года, когда он поступил в университет, его отец умер. Похороны проходили в будний день, но проститься с покойным пришло такое количество людей, что они еле вместились в зал. Все они были учениками отца. Каждый из них воодушевленно делился с Асами и его матерью воспоминаниями о своем благодетеле. – Они рассказывали то, что я не мог знать, но в голове у меня всплывал ясный образ отца. Была жизнь человека плохой или хорошей, впервые понимаешь уже после его смерти, я так считаю. Сколько людей после твоей смерти подумают: «Хорошо, что я встретил его на своем пути»? Этим определяется смысл твоего рождения на свет. Поэтому я хочу быть связанным с как можно большим количеством людей. Как мой отец, как настоящий учитель, я хочу вкладывать в чью-то жизнь частичку себя, чтобы оставить в этом мире доказательство того, что я жил. И тогда Фукасэ тоже отреагировал по-идиотски, протянув: «Аааа…» Он был как будто придавлен словами Асами и потерял дар речи. – Что-то я много говорю… Только сейчас заполнял в отчете по практике графу «Причины выбора места практики» – вот и разошелся. С несколько смущенным видом Асами пожал плечами и засмеялся. Фукасэ было стыдно: вдобавок к тому, что он не смог ответить ничего вразумительного, перед ним еще и извиняются… Он поспешно сказал, что пойдет сделает кофе, и встал. На кафедре имелся уголок, где стояли электрический чайник, кофемашина и чашки, принесенные каждым из дома. – Вроде бы тот же кофе и та же машина, а у тебя получается как-то особенно вкусно. Фукасэ не любил слова похвалы и совсем не привык к ним, но данный случай был исключением. Напевая себе под нос, он сделал кофе им обоим, и они еще немного поговорили, но темы будущей профессии больше не касались. Вот тогда бы… Фукасэ крепче сжал руль. Почувствовав, что ему трудно дышать, он понял, что забыл снять с шеи бейдж с удостоверением. Наверное, это произошло, когда он возился с принтером: лента несколько раз обвила шею. Но не только в этом заключалась причина стеснения в груди. Чем он занимается? Едет за тридевять земель, чтобы доставить десять папок и заменить рулон в принтере… Эту работу может сделать каждый. Его фирма держится только на чужой жалости. Вот тогда бы ему и высказать Асами свои мысли о будущей профессии… По отношению к банковскому делу Фукасэ не испытывал такого страстного влечения, как Асами – к учительской профессии, но, поделись он с другим, быть может, в его еще неоформленном жизненном проекте вырисовалось бы какое-то ядро. Во всяком случае, это стало бы репетицией собеседования. И тогда он, быть может, хотя бы в одном из банков был убедителен. Быть может, быть может, быть может… Фукасэ поклялся себе, что никогда в своей бесцельной жизни не будет использовать эти слова, но все же в голове его именно эти девять букв настойчиво вращались по кругу. Всё, хватит. Остановившись на светофоре, он взял из бардачка коробочку со жвачкой, открыл ее и легонько потряс над раскрытым ртом. Несколько кусочков беспорядочно упали ему в рот, Фукасэ соединил их языком и начал жевать. Такие мрачные мысли у него из-за дождя… «Но давай подумаем хорошенько, – сказал он сам себе. – Я не могу сказать, что несчастлив. Напротив, я наконец смог стать счастливым, как может быть счастлив обычный человек». Чтобы заглушить дождь, он сделал радио погромче. Юдзу поет свой хит «Цвета лета». Разве можно под такую веселую музыку предаваться унынию? Фукасэ жевал жвачку под ритм песни, и тогда, как луч на туманном небе, ему представился образ Михоко. Может, попробовать пригласить ее поехать куда-нибудь на праздники? Они встречаются целых три месяца, и уже можно переходить на новую стадию отношений. Куда лучше – на Окинаву? На Хоккайдо? На Гавайи не хватит денег… «А теперь обратимся к западной музыке. И следующая песня – самая летняя». Послышалось знакомое вступление. Но Фукасэ не помнил ни имени исполнителя, ни названия. Он не разбирался в западной музыке, однако эту песню слышал много раз. В машине. В тот день… Это была первая песня на диске, который поставил Танихара, большой любитель западных хитов. – Итак, спецвыпуск от Танихары… Летняя версия! И именно тогда Асами, сидевший за рулем, уставшим голосом сделал замечание Танихаре, который на пассажирском сиденье во все горло распевал песни. – В чем дело? Я же специально создаю атмосферу, чтобы ты не заснул за рулем. Давайте петь вместе! – Танихара обернулся. – Иностранные песни мы не споем, – проворчал Фукасэ сидевшему рядом Хиросаве. Но тот неожиданно сказал, что вот эту он, может, и потянет, и даже сообщил название и исполнителя композиции. Добавил, что интересовался ею на занятии по английскому. Это была песня “Surfin’ USA” группы «Бич бойз». * * * Компания «Нисида» занималась продажей, прокатом и обслуживанием офисной техники и мебели, а также продажей канцелярских принадлежностей. Когда Фукасэ вернулся в офис, его начальник Кояма, оторвавшись от своей записной книжки, сказал, что ждал его. То, что он ждал Фукасэ не по рабочей надобности, было ясно по выражению его лица, а также по выражению лиц всех сотрудников. В компании, где работали всего восемнадцать человек, отдельный кабинет был только у директора, а остальные ютились на одном этаже за соседними столами. Коллеги, среди которых Фукасэ был самым младшим даже после трех лет работы в компании, ждали от него только одного. Они хотели кофе. Этот кофе готовился не на каком-то эксклюзивном оборудовании. В самом центре уголка для отдыха разместилась машина, купленная менее чем за 5 тысяч иен в тот год, когда Фукасэ устроился в компанию. Но сам кофе приносил с собой Фукасэ. Он покупал обжаренные кофейные зерна, а потом прямо перед приготовлением перемалывал их на собственной ручной кофемолке. Сначала делал это только для себя, но в машине, рассчитанной на десять чашек, кофе на несколько порций получался вкуснее, чем на одну, и тогда он стал подавать кофе всем желающим, после чего сотрудники стали с нетерпением ждать кофе от Фукасэ. Таким образом, по всеобщему негласному договору, он должен был раз в день готовить кофе для всех. Чашка стоила 100 иен. На эти деньги Фукасэ покупал кофейные зерна. Поначалу он пытался предложить каждому использовать их на свое усмотрение, когда возникнет желание выпить чашечку кофе. Однако подавляющим большинством сотрудников было решено, что, поскольку в зависимости от вида кофе и степени обжарки требуется различная техника перемалывания, новичкам не следует трогать дорогой кофе и в отсутствие Фукасэ они будут варить себе абы какой, из супермаркета. Поэтому, когда он утром уезжал куда-то, как это случилось и сегодня, они радовались одному только факту его возвращения. Не успев отдышаться, Фукасэ сел на свое место, достал из ящика упаковку с зернами и кофемолку и принялся за работу. Помещение моментально наполнилось ароматом кофе. – Я на этой неделе в первый раз пью; откуда нынче кофе? – со своего места подал голос Кояма и обвел всех предупреждающим взглядом, как бы говоря: сегодня, чур, я первый получу напиток. – Из Кении. Этот кофе отличается нотками апельсина и темного шоколада. Глубокая обжарка, поэтому будет довольно крепким. – О, это я люблю! – А мне нравился предыдущий вид; откуда он, я забыла? – присоединилась к разговору сотрудница, сидящая напротив Фукасэ. Не успел тот открыть рот, как за него ответил его сосед: – Из Гватемалы. Персиковый аромат был восхитителен, не так ли, Фукасэ? Так постепенно разворачивалась дискуссия с ним в центре внимания. Для него это было первым подобным опытом в жизни. Каждый, кто наливал себе кофе, мог по желанию положить 100 иен в коробочку для денег около кофемашины, поэтому это не было похоже на торговлю, да и стоимость зерен Фукасэ не оглашал. С точки зрения бюджета, было бы более экономно брать кофейную смесь классом ниже, тем более что она все равно была бы лучше, чем кофе из супермаркета. Однако покупать каждую неделю новый элитный сорт кофе было его личным способом попадать в центр внимания. Фукасэ был рад очереди, которая выстраивалась за ним, когда он наливал себе первую чашку из первой партии, даже если ему приходилось уступать старшему коллеге. Странное поведение, на первый взгляд, но таким образом он зарабатывал себе место под солнцем. Ведь есть люди, которые радуются его, Фукасэ, действиям. Может, их было не так много, но и до начала работы в компании люди были рады его кофе. И профессор, и все участники семинара хвалили его. Но только один человек по-настоящему восхищался его кофе, говоря, что такого никогда в жизни не пробовал… Когда в памяти медленно всплывало, слегка пульсируя, то страшное событие, которое столько ночей разрывало его голову на части и которое он так был бы счастлив начисто стереть из памяти, то он пил кофе, и боль хоть немного, но смягчалась… Фукасэ переехал в жилой комплекс Пал Хайц одновременно с поступлением в компанию «Нисида». Одна комната в шесть татами[2] с ванной, квартплата 60 тысяч иен. В студенческие годы Фукасэ снимал примерно такую же квартиру за 40 тысяч; более того, оттуда он ездил бы сейчас на работу по прямой на метро. Но вот переехал, чтобы провести зримую грань между студенчеством и своей нынешней жизнью… Мебель и бытовую технику – например, холодильник – перевез из старой квартиры, поэтому по всему дому встречались вещи, напоминающие ему о студенческих временах. Но все же он может сказать себе, что к тому времени больше не вернется. До работы можно доехать по прямой ветке частного метрополитена, однако до станции идти двадцать минут. Одно время Фукасэ проезжал часть пути на велосипеде, но в дождь ходил пешком. И через три месяца после того, как он устроился в компанию, в его жизни появилось «Кловер кофе». В тот день с утра лило. Передавали, что до вечера непогода прекратится, но Фукасэ, закончив работу, уже вышел на ближайшей к дому станции, а дождь продолжал отбивать прежний ритм. Он поужинал в забегаловке «Ёсиноя» около станции – и только тогда дождь наконец закончился. Фукасэ, не раскрывая зонт, прошел через торговую улочку и направился к домам в тупике жилого квартала. Но как только вошел в жилой квартал, снова почувствовал на щеке капли дождя. Он остановился, думая, открывать зонтик или нет, – и тут в глубине переулка увидел маленькую деревянную вывеску. Под иностранным названием «Кловер кофе» в блеклом свете уличных фонарей Фукасэ смог разглядеть маленькую надпись: «Специализированный магазин кофе». Оказывается, вот что здесь есть! Не колеблясь, Фукасэ направился туда. В своих способностях варить вкусный кофе он был уверен, но вот кофейные зерна, хотя и старался выбирать получше, посоветовавшись предварительно со своим кошельком, покупал в супермаркете. Хотя, вообще-то говоря, он нашел место, где продавали сорт «Блю маунтин», и гордился тем, что теперь его точно можно назвать экспертом. Однако настоящий специализированный магазин кофе Фукасэ видел в первый раз. Магазин представлял собой частично остекленный первый этаж обычного дома и без вывески был бы похож на обыкновенное частное жилье не слишком ревностных любителей садоводства. Фукасэ даже осмотрелся по сторонам, дабы убедиться, нет ли здесь других зданий, похожих на магазин. В студенческие годы он замешкался бы в такой ситуации. Но теперь, когда начал привыкать к своей работе в отделе продаж, это было не так уж и страшно. Ведь легче зайти в такой магазин, чем, например, приставать к людям и предлагать товар.