Фукасэ открыл деревянную дверь, раздался звук «дзинь», и бодрый голос, словно это было в лапшичной, поприветствовал его: «Добро пожаловать!» За кассой рядом с дверью стояла женщина, по возрасту где-то между ним самим и его родителями. Контрастируя с таким громким приветствием, интерьер магазина отличался скромностью и был выдержан в стиле кантри. На деревянных полках, сделанных как будто вручную, стояли стеклянные банки такого размера, что их трудно было бы обхватить одной рукой, по три банки на каждой полке, всего двенадцать. Каждая из них содержала обжаренные кофейные зерна. Места, свободные от банок, были украшены различными предметами, напоминающими о Латинской Америке; на них были изображены мужчины в ярком пончо, ослики и прочее. Это очень шло магазину кофе. Сбоку от каждой банки стояли рукописные таблички с названиями: «Смесь Кловер», «Итальянская смесь», «Смесь для холодного кофе». До сих пор Фукасэ мог представить, какой бывает кофе. В супермаркете должны стоять «Килиманджаро», «Мокка», «Блю маунтин»… Но здесь не было ни одного из этих известных сортов. Были написаны лишь названия стран Латинской и Центральной Америки: Гватемала, Никарагуа, Коста-Рика, Сальвадор, Бразилия, Гондурас, Перу. Встречались и страны из других регионов: Кения, Индонезия… Таблички также содержали пояснения – например, «цветок южных стран, аромат персика», или «аромат дыни и манго», или «аромат темной вишни и малины» – но Фукасэ это было непонятно. Что означают фруктовые ароматы в кофе? Ему бы расспросить продавца, но не все было так просто. Спрашивать о том, что не понимаешь, признавать, что не можешь сделать то, что не можешь, – если б Фукасэ мог делать эти вещи, ему жилось бы легче. Это он осознавал. И тогда Фукасэ подумал: «Куплю-ка я смесь, и всё». Но тут раздался голос женщины: – Простите, вы, наверное, в первый раз у нас? Если хотите, можно продегустировать кофе вон там, в уголке. Он посмотрел туда, куда указывала женщина, и увидел коридор. Что это – продолжение магазина или частная территория? Продавщица вышла из-за прилавка и проводила Фукасэ, стоявшего как столб, по коридору. В комнате в конце коридора он увидел ростер и большой джутовый мешок, а соседняя комната была отдана под кофейню. Это было маленькое пространство с деревянной стойкой с шестью приставленными к ней стульями. За стойкой сидел мужчина примерно того же возраста, что и хозяйка. Женщина объяснила, что мужчина – владелец магазина и ее муж. Оказалось, они оставили свою предыдущую работу и весной этого года вместе открыли кофейный магазин. – Я тоже устроился на работу весной – и переехал сюда. Смутно почувствовав, что он здесь свой, Фукасэ смог очень естественно произнести эту фразу. – Вот как; значит, у нас с вами дебют… одновременно? Ой, что это я как о поп-звездах говорю… – Какой кофе вам приглянулся? Фукасэ почувствовал симпатию к хозяину, который говорил в два раза медленнее, чем его болтливая жена, и четко отделял одно слово от другого. Кофейные зерна, сказали они, тщательно отбирал хозяин, посетив все основные страны – производители кофе. – Я совсем потерял голову с этим хобби и вот начал такие дурацкие вещи вытворять… – Хозяин почесывал голову с виноватым видом. – Как здорово! – воскликнул Фукасэ. – Правда? Тогда, если хотите, я устрою вам лекцию-дегустацию, – с гордостью сказал он, и глаза его загорелись. Фукасэ кивнул. Хозяин решил начать с Гондураса, куда он поехал в первую очередь. Попросил жену принести кофе из торгового зала и подробнейшим образом показал Фукасэ, как варить эспрессо на машине немецкого производства. – Вкусно! Боже, как вкусно! Рот Фукасэ наполнился свежим с кислинкой вкусом, который перешел в ощущение нежной сладости. – Это черника и шоколад, – объяснил ему хозяин. Так вот оно что… Но мало сказать: черника и шоколад – это было почти вино, насыщенное, выдержанное вино из сочных ягод. Не думая, Фукасэ спонтанно выдавал Мастеру какие-то отрывочные фразы, стремясь передать свои впечатления о кофе, и, осознав, что его словарный запас крайне ограничен, почувствовал раздражение. Чем больше слов он говорил, тем больше они были похожи на ложь. Но Мастер радостно кивал, поддакивал, говорил: «Да-да, так оно и есть, это именно такой вкус…» В результате Фукасэ вышел из кофейни уже за полночь. Кофе со второй порции он начал пить из маленькой чашечки, но тем не менее выпил их всего двенадцать и попробовал все виды. На кассе Мастер сказал, что возьмет с него только за одну чашку, и некоторое время продолжалось неловкое препирательство, но в конце концов Фукасэ уступил. Мастер был спокоен, но тверд. Ко всему прочему, одна чашка стоила всего 300 иен. Кофейные зерна значительно разнились в цене, от 500 до 2000 иен за 100 грамм, но в кафе можно было попробовать любой вид по фиксированной цене. – В своем сырье я уверен, а вот как бариста, еще только учусь. Фукасэ со своим умением не стоил и мизинца Мастера. Однако он не почувствовал себя побежденным – напротив, ему стало приятно от того, что перед ним открылся новый мир. Заметив за прилавком уже убранную табличку: «Магазин закрывается в 9», он низко склонил голову перед хозяйкой, любезно вышедшей проводить его. – Не беспокойтесь. Приходите к нам еще. Как же хорошо! Выйдя из магазина, Фукасэ вдохнул ночной воздух полной грудью, поднял голову, и взгляд его утонул в небе, полном звезд. Уже на следующий день он снова пришел в магазин под предлогом того, что забыл зонтик, и с тех пор, как по расписанию, каждый день посещал кофейню по пути домой. Ему было бы стыдно сказать вслух, что он стал завсегдатаем этого места, но благодаря этой новой в его жизни кофейне собственные будни, подобно кофе, стали бодрящими, насыщенными и ароматными. * * * – Фукасэ, ты по утрам что ешь? Булочки? Когда он потягивал кофе на своем постоянном месте в самом углу, с ним из-за барной стойки заговорила хозяйка. – Если так ставить вопрос, то скорее булочки, но вообще я часто завтракаю только кофе. – Так нельзя; ты же молодой, тебе нужно хорошо завтракать, получать углеводы… – А я в утренний кофе кладу много сахара и молоко добавляю. В кофейне Фукасэ пил только черный кофе, чтобы хорошенько прочувствовать его настоящий аромат. – А, так, значит, сладкое ты ешь… Ну, тогда вот. Хозяйка со стуком поставила на стойку маленькую баночку, которая легко могла уместиться в ладони; в ней была бледно-желтая липкая субстанция, похожая на засахаренные леденцы. – Возьмешь мед? Это мои родители сами делают. Оказалось, что отец хозяйки, выйдя на пенсию, вместе с соседями организовал местное пчеловодческое хозяйство. Под руководством фермеров из их компании они ставили ульи на своих участках, в полях и огородах, а когда приходил срок, все вместе собирали мед. – В прошлом году собранного меда хватило только на блинчики намазать, но в этом году, похоже, был богатый урожай. Нам прислали пять банок. Можно и не печь блины, а есть тосты с медом, только прежде не забывай хорошенько намазать масла. – Надо же… Фукасэ поднял баночку, и мед в ней заколыхался. Неужели пчеловод-любитель может добиться такой прозрачности? Хоть наклеивай этикетки и продавай в магазине. Когда хозяйка предложила ему попробовать мед, зазвонил колокольчик над дверью. Хозяйка поспешила в магазин. Мастер на прошлой неделе отправился в экспедицию за кофейными зернами. В этот раз он выбрал африканские страны – Кению и Танзанию. На днях хозяйка показала Фукасэ фотографию из Танзании, на которой Мастер, сморщив загорелое лицо в улыбке, стоит на фоне кофейной плантации. Фукасэ вернул баночку с медом на стойку. Пчеловодство, видно, вошло в моду… * * * – Это мне из дома прислали; ты не знаешь, что с этим делать? Хиросава заявился к нему домой с той банкой меда однажды вечером в начале июня; они были тогда на четвертом курсе. Когда Хиросава приходил в гости, он иногда приносил что-то к чаю или готовый рис с мясом, но в этот день ручка пакета из магазина так оттягивалась под тяжестью содержимого, что, казалось, вот-вот оторвется. Хиросава с гулким стуком выгрузил содержимое пакета на котацу[3], который Фукасэ использовал просто как стол. Огромная банка, вместившая бы в себя запас маринованных слив на весь год, была почти до краев заполнена вязкой жидкостью янтарного цвета. – У нас родственник занимается пчеловодством, и они присылают мне столько меда только потому, что я люблю сладкое! Что я буду с ним делать? Мама совсем об этом не подумала… Может, ты возьмешь? – Я не знаю, что с ним делать, но надо сначала разложить его по контейнерам. Сходи в стоиеновый магазин за маленькими банками. – Нет, прошу тебя, возьми эту целиком! Он сказал, что у него в квартире еще две такие банки. Фукасэ впервые слышал, как Хиросава жаловался. Но если бы с ним самим произошло такое, он бы еще больше ругался. – Ну ладно, давай потом подумаем, как с этим разбираться, а пока я налью тебе кофе. Это было их обыкновенным ритуалом, когда Хиросава приходил в гости. За чашкой кофе они смотрели развлекательные передачи по телевизору или фильмы из проката. Иногда Хиросава приносил DVD-диски с комическим представлением ракуго. Было ли это правильным времяпрепровождением с другом мужского пола, Фукасэ не знал. Он никогда не был совершенно одинок, разве что в средних классах его в течение месяца игнорировали одноклассники, но никакого другого выражения неприязни со стороны других он не испытывал. Однако еще с младших классов у него не было ни одного человека, которого он мог бы назвать лучшим другом. Если б его одноклассникам предложили назвать имена пяти друзей, то три человека, наверное, включили бы Фукасэ в этот список. Однако если б их попросили назвать только одно имя, то о Фукасэ не вспомнил бы никто. А тот, кого он мог бы назвать единственным другом, не включил бы его даже в список из пяти друзей. Фукасэ считал, что именно этого стоит стыдиться больше всего на свете. Ему никто никогда не говорил, что достоинство человека определяется количеством друзей, но он так про себя решил. Скольким людям он нравится? Сколько людей ему доверяют? Чем больше таких людей, тем лучше? Нет, не так. Это должен быть не просто кто попало. Считались только достойные уважения друзья, на которых с завистью смотрели окружающие. Однако в младших классах, когда Фукасэ стал смутно осознавать это, рядом с ним никого не было. Он сразу понял причину. Он был неспортивным. Он также не был ни остроумным, ни веселым, не мог вместо приветствия отпустить какую-нибудь шутку. На перемене никто не подходил к нему, потому что он читал книгу. Он же не будет жертвовать книгой, чтобы общаться с какими-то дураками. Так говорил себе Фукасэ, втихаря поглядывая на шумную компанию. В средних классах он надеялся, что способных учеников наконец-то заметят и они станут первыми в коллективе. Однако по-прежнему отмачивали шутки и веселились в классе те же самые ребята, что и в младшей школе. С этим ничего не поделаешь. Они даже не пытаются понять, у кого здесь выдающиеся способности, и у них нет шансов это понять. В школе, в которую ходил Фукасэ, не вывешивали оценки за контрольные. Родители рассказывали, что в их времена вешали в коридоре список по успеваемости. Если б он родился тогда, то лучше понимал бы свое положение. Пряча лицо в книге, Фукасэ проклинал современное образование, в рамках которого упростили программу и понизили стандарты. Но даже тогда к нему порой подходили, спрашивая: «Интересная книга, да?» У него появились приятели, с которыми он обменивался книгами и ходил в книжный магазин, но ни разу не почувствовал, что с этими людьми в классе ему комфортно. Фукасэ думал, что по-настоящему сможет проявить свои способности в старших классах. С его оценками он мог с легкостью рассчитывать на лучшую в районе частную школу с самыми высокими требованиями. Но когда Фукасэ был на втором году обучения в средних классах, у отца обнаружили рак, и жизнь всей семьи превратилась в постоянную борьбу с болезнью. Хотя отца и не уволили в связи с реструктуризацией его пищевой компании, платить зарплату до наступления середины срока его отпуска по болезни не собирались. * * * – Извини, что я все бегаю да бегаю, туда-сюда, шлеп-шлеп… Хозяйка, действительно издавая шлепающий звук своими резиновыми сандалиями, мелкими шажками вернулась в кофейню. Она уже подала ему заказанный кофе, поэтому оставить его одного было бы совершенно нормально, но разве хозяйка могла так сделать? Не такова она была. – Так, о чем это мы? Ах да, мед… – Хозяйка достала с полки другую баночку меда. – Положить в тарелку? Или так, ложкой попробуешь? – Может быть, лучше положить в кофе? – Как я сама не додумалась? Молодец, Фукасэ! – хозяйка захлопала в ладоши. …Первым эту идею предложил Хиросава. Но Фукасэ, в отличие от хозяйки, не сразу согласился. Он опасался, что аромат меда заглушит аромат кофе и все пойдет насмарку. Может быть, Хиросава не так любит кофе, как говорит? Даже такое сомнение промелькнуло у Фукасэ на мгновение. – Мама говорила, что так вкусно. Не знаю, можно ли доверять ей в этом… Ну если так, попробуем чашечку, решил Фукасэ.