Как он и ожидал, первым отреагировал Танихара. В итоге решили заехать и туда. Ели, макая в острую пасту мисо, жареные кусочки из бедер местных кур, вымоченные в течение ночи в специальном соусе, снаружи покрытые хрустящей корочкой, а внутри такие сочные, что, кажется, сок вот-вот брызнет наружу. Они взяли на четверых две упаковки и только повторяли: «Как вкусно…» Вот и фраза «ну и зануда» улетела куда-то далеко. Кусок, который Фукасэ, боясь обжечься, делил на три части, Хиросава заглатывал целиком. – Хиросава, ты хоть жуешь? – спросил Асами. – Правда, на него приятно смотреть, когда он ест, – заметил Танихара, косясь на Хиросаву. Глядя на 185-сантиметрового Хиросаву, Фукасэ вспоминал великана из японских сказочных книжек с картинками, которые он читал в младших классах. Глаза, нарисованные одним штрихом, то ли смеются, то ли просто сонные, не поймешь. Деревенские дети дразнят его идиотом, но этот великан – добрый юноша, всегда окруженный животными и птичками. Сейчас сам Фукасэ как белка или хомячок, но быть вместе с великаном приятно. Когда они вернулись в машину, Танихара повернулся на этот раз к Фукасэ. – Жареная курица – это просто стопроцентное попадание! – сказал он, расплывшись в широкой улыбке. Конечно, Фукасэ было приятно. Но вообще-то он не видел здесь ничего особенного. Разве это не естественно, когда собираешься в путешествие, заранее разузнать о месте назначения, о туристических достопримечательностях, местных блюдах, нашумевших ресторанах? Эту информацию можно легко получить с помощью Интернета и мобильного телефона – инструментов, которые есть у каждого. Но, поедая жареную курицу, Фукасэ заметил, что остальные трое не провели никакой подготовительной работы по поводу предстоящей поездки. – А что-нибудь сладкое у них тут есть? – спросил его Танихара и получил ответ, что через две зоны для отдыха будет место, где продается пудинг из молока от местных коров. Они решили заехать и туда, после чего налегли еще и на колбаски, отведали одэн[5] в соусе мисо, булочки с дыней и так далее. – Может, мы уже подумаем о вечернем барбекю? Остановил это действо, напоминающее гастрономический конкурс на выживание, конечно, Асами. Фукасэ, который вначале радовался, что все заранее разведанные им места были включены в программу, не мог остановить товарищей, и слова Асами оказались спасением. – Местные вкусности не в счет, для них особое место в желудке! – проворчал Танихара, но в итоге не стал идти наперекор. – Всё, действительно перебор, – согласился с Асами Хиросава, хотя в него могло бы влезть и еще. Фукасэ никогда не видел, чтобы тот перечил кому-либо. Когда они были вдвоем, это тоже было так. Даже если у них не совпадали мнения по поводу обеда или фильма для просмотра, уступал всегда Хиросава. Несмотря на то что они совершенно объелись, когда въехали в префектуру Нагано, покинув автобан, и уже катили по префектуральной дороге, кто-то отметил невзначай, что уже полдень и неплохо бы пообедать. – Что посоветуешь? – спросил Танихара у Фукасэ. Тот ответил, что в километре отсюда должно быть место под названием «Альпийская хижина», где дают гречневую лапшу соба. – Там вроде можно попробовать лапшу на альпийской воде. – Соба с водой? Я никогда о таком не слышал, но звучит здорово! Этот разговор происходил, когда они, уже достигнув согласия, выходили из машины к ресторану, перед которым вращалась водяная мельница. – Ребята, ничего, если я пойду туда? – Хиросава указал на дорогу, по которой они приехали. Там на расстоянии ста метров стояло здание с треугольной красной крышей. – А, ресторан, что ли?.. Раз уж мы добрались до провинции Синсю, давайте все вместе по лапше! – сказал Танихара. – Но там написано «Котлеты с соусом карри из свинины Мадараока». – Звучит вкусно! Но что это я… если там карри, с тобой бесполезно спорить. Хиросава всегда брал в столовой университета рис с соусом карри. Он говорил, что не то что каждый день – на завтрак, обед и ужин он готов есть лишь карри. Хиросава не был разборчив в еде и с удовольствием поглощал почти все, приговаривая «как вкусно», но до карри был жаден настолько, что, как слышал Фукасэ, мог потратить полдня на посещение ресторана, если знал, что там готовят вкусный карри. Фукасэ тоже понравились слова «свинина Мадараока». Он подумал, что можно было бы составить компанию Хиросаве, но был так сыт, что сомневался, влезут ли в него котлеты и рис, тогда как для гречневой лапши место еще было. – Я за лапшу, – сказал Асами. – Местная свинина или лапша на минеральной воде? Я тоже выбираю лапшу, – произнес Танихара и обернулся к домику с мельницей. Фукасэ тоже привлекали простота и неброскость этого здания. Но есть втроем с Танихарой и Асами… Он чувствовал бы себя свободнее вдвоем с Хиросавой. Что же делать?.. Фукасэ бросил вопрошающий взгляд на Хиросаву. – Извини, Фукасэ, ты так все хорошо подготовил, а я… Удачно вам поесть лапши! – сказал тот и убежал. Они втроем зашли в ресторан соба, и Фукасэ получил такое удовольствие от еды, что уже не думал ни об атмосфере в компании, ни о темах для разговора. В меню была только гречневая лапша на воде. Принесли обычную лапшу соба в привычной деревянной кадушке, к ней соус в керамическом сосуде, маленькое блюдце для соуса и тарелочку с зеленым луком и васаби. Рядом с этим всем стояла тарелка с солью и стеклянный стаканчик с холодной водой. В инструкции на краю стола было сказано, что нужно макать лапшу в воду, а потом есть. – Вот как, поэтому и называется соба с водой… Кто это пробормотал: Танихара или Асами? Такой способ употребления лапши не показался им привлекательным, но все трое последовали инструкции. Они опускали кончик лапши в воду и отправляли в рот. Прохладная лапша быстро проскальзывала в горло, и во всей полости вплоть до самого кончика носа распространялся аромат соба. До этого Фукасэ никогда не придавал значения аромату самой лапши, будь то соба или пшеничная лапша удон. Он думал, что в ней важно то, как жуешь и глотаешь ее, а также соус. Но нет – теперь он впервые понял, что такое аромат самой лапши. Дальше значилось, что нужно обмакнуть лапшу в соль цвета слоновой кости из водорослей Внутреннего Японского моря. Попадая на язык, эта соль не щипала, а разливалась по нёбу мягкой остротой. Фукасэ положил палочками щепотку на лапшу и всосал ее; рот переполнила сладость. Так вот он какой, вкус лапши… У него как будто произошло озарение. Что называется, «пелена с глаз спала». Фукасэ стал пережевывать. Далее было сказано, что можно есть лапшу на свое усмотрение. Острота и аромат соуса были специально предназначены для оттенения вкуса и аромата лапши. Они считали, что пришли сытыми, но каждый заказал себе еще дополнительную порцию. – Здо́рово, Фукасэ; это то, что надо, – сказал Танихара, отправляя сообщение на телефоне. Асами спросил, не девушке ли своей он пишет, но Танихара ответил, что пишет Мураи. Он еще с сервисной зоны несколько раз отправлял сообщения, но ответа не было. – Не отвечает; значит, все еще разбирается с аварией. Наверное, не удастся ему к нам приехать. – Танихара с сожалением закрыл телефон, и Асами кивнул, выражая покорность судьбе. – Надеюсь, сможет, – высказался и Фукасэ. Но, вообще-то, не так уж он этого и хотел. Мураи наверняка сам подготовил бы информацию о местных деликатесах. Даже если б места, предложенные Фукасэ, оказались интереснее, он все равно бы настаивал на своем плане. А сейчас ситуация как раз то, что надо. Обсуждая то, что собственный вкус лапши очень хорош, но все же с соусом она вкуснее, они вышли на улицу и увидели Хиросаву, который уже стоял у машины. Он держал в руках мобильный телефон, но, как только почувствовал присутствие остальных, сразу же спрятал его в карман и поднял руку. – Ну как тебе «мясо Мадараока»? Хиросава довольно ответил, что котлета была размером с ботинок, но оказалась такой вкусной, что он умял ее в момент. – Карри острый, а мясо сладковатое; получается исключительный баланс. Как бы ни был вкусен его обед, для Хиросавы, который выражался предельно просто, подобные формулировки были редкостью. Наверное, мясо того стоило, подумал Фукасэ, а Танихара сделал вид, что плачет, как ребенок, – мол, он тоже хотел попробовать. – Так давайте на обратном пути заедем, – сказал Асами. – Точно! Что ж ты раньше-то не сказал? Так бы Хиросава с нами лапши поел, а послезавтра все вместе по карри ударили бы… Эх, – Танихара поднял глаза на Хиросаву, а потом перевел взгляд на треугольную крышу. Однако им не суждено было попасть туда вместе. * * * Теперь за руль сел Хиросава, поскольку они выехали на широкие деревенские дороги, где было мало машин. Здания за окном также постепенно скрылись, сменившись зеленеющими рисовыми полями яблоневыми садами с еще незрелыми плодами, и полями с посадками салата. Тут и там виднелись цветочные луга. Несмотря на смену водителя, Танихара, оставшийся на переднем сиденье, продолжал петь, когда играла песня “Surfin’ USA”, но, к удивлению Фукасэ, к его энергичному пению присоединился Хиросава. – Вид из окна не подходит к этой песне! – Асами, как обычно, сказал как отрезал. – Потому что вы дальше гор не видите. А вы выше смотри́те, в небо. Фукасэ еще до того, как ему сказал Асами, смотрел на небо – оно было покрыто облаками, но еще голубое, – и сам заметил, что кончиками пальцев отбивал на колене ритм. Если честно, сначала он не понимал, что может быть интересного в этом путешествии. А теперь, думая о том, что поездка по незнакомым местам с людьми, с которыми ему комфортно, может настолько воодушевить, чувствовал, как щеки его краснеют в кондиционированном салоне. Чтобы этого не заметил Асами, он еще больше приблизил лицо к стеклу – и увидел на дороге сервисную станцию. Взгляд Танихары тоже привлекла вывеска «Мороженое из молока Мадараока», и он предложил его попробовать. Хиросава остановил машину около домика с зеленой крышей. – Хоть и Синсю, а жарко, – сказал Танихара, облизывая мороженое. Однако сидеть за столиком на улице вовсе не было мучительно жарко. Да и мороженое можно спокойно успеть съесть, пока оно не растаяло от жары. Они оглянулись. Станция была гораздо меньше, чем на сервисной зоне на большом шоссе, но тут и там виднелись туристы. Попадались и парочки. – Ты ничего не будешь покупать в подарок? – спросил Асами у Танихары. Тогда Фукасэ впервые узнал, что у того есть девушка из того же университета и что они встречаются два года. – На обратном пути куплю. Лучше посмотрите: там что-то вроде рынка, не стоит ли нам закупиться овощами? Рядом с длинным широким зданием, где находились фудкорт и уголок сувениров, они увидели сооружение, похожее на недостроенный склад, на котором висела табличка: «Рынок овощей плоскогорья Мадараока». Точно, за овощами! Стерев с пальцев капли мороженого, они вчетвером пошли на рынок. Салат, капуста, помидоры, сладкий перец – как много разноцветных овощей, какие они свежие и аппетитные! Да и стоили недорого – 100–200 иен, и каждый клал в корзинку к Хиросаве то, что ему приглянулось. Вот бы удивились их матери, увидев, как сыновья, оказывается, любят овощи, смеялись они. – Мы ведемся на слово «Мадараока», – сказал Танихара, кладя в корзинку полиэтиленовый пакет с тремя ярко-красными помидорами. – Ты что, только заметил? – засмеялся Асами и сам положил в корзину два пакета с крупными грибами величиной с детский кулак. Сказав, что одного пакета достаточно, Танихара вернул один на прилавок. Хиросава добавил пять початков кукурузы с ровными рядками зернышек. «А это за Мураи», – сказал Танихара, добавив еще один пакет помидоров. В глубине здания, в уголке, располагалась хлебная лавка. Там, рядом с подписанными от руки табличками, лежали хлеб на домашней закваске, хлеб из рисовой муки и другие сорта, а также простые булочки домашней выпечки. – Купим на завтрак? – спросил Фукасэ, и Танихара ответил, что завтрак они в таком случае поручают ему. Сейчас Танихара был озабочен тем, что женщина за прилавком, с которой он приветливо заговорил, рассказала, что здесь есть лавка с сувенирами, где продают местные сакэ и пиво. Фукасэ проводил глазами Танихару и пошедшего с ним за компанию Асами и спросил Хиросаву, который стоял сзади, какой хлеб им выбрать. – Пока я не забыл, сбегаю куплю один сувенир… – пробормотал тот, и, когда Фукасэ ответил: «Ага», оставил ему полную овощей корзину и убежал. Хиросава говорил, что поедет домой на О-бон; наверное, сувениры для его родных, подумал Фукасэ. Сам он решил, что до того, как определится с работой, домой не поедет. Он не хотел, чтобы в случае неудачи в городе его по знакомству устроили в какую-то непонятную компанию в деревне. Каждый раз, когда Фукасэ получал извещение об отказе, он начинал сомневаться, стоит ли вообще продолжать. До сих пор он поддерживал в себе желание бороться дальше лишь мыслью о том, что больше никогда обратно не вернется. Поскольку ему не то чтобы поручили, а попросту навязали это дело с хлебом, Фукасэ решил, что выберет то, что понравится ему. Он положил поверх овощей булки с печеными каштанами и большой круглый хлеб чуть ли не двадцати сантиметров в ширину, с биркой, написанной от руки. На полке рядом с булочками стояли маленькие баночки. Джем и мед. На каждой, на специальной японской бумаге, кистью от руки было написано «Домашний джем от Морикава» или «Домашний мед от Морикава». Фукасэ подумал, что имя конкретного человека привлекает еще больше, чем название местности, и взял баночку с джемом. Он был фиолетового цвета, наверное, черничный, но название ягоды не написано. Красный, скорее всего, – клубничный, а желтый – яблочный, предположил Фукасэ и положил в корзину яблочный. Затем он решил взять и баночку меда. Тот был только одного вида, в отличие от джема. Коричневатый, похожий на карамельный соус, мед, казалось, вобрал в себя все ароматы альпийской природы, и Фукасэ прямо так и хотелось его отведать. Для салата он захватил баночку, на которой было написано «Дрессинг от бабушки Тамаэ». Фукасэ подумал, что это сильная фраза: там и имя есть, и «бабушка». Потом вспомнил, что они забыли одну важную вещь, и взял еще «Соус для жареного мяса от бабушки Тамаэ». Тут как раз вернулись Танихара, Асами и Хиросава. Они расплатились, положили покупки в багажник, и, закрывая дверь, Танихара удовлетворенно заявил, что вот теперь полный порядок. Асами заметил, что на западном небе, по другую сторону высоких гор, виднеются черные тучи.