Так-то! Катя ощутила прилив гордости. – Я бы хотела с вами об этом поговорить. Я внизу, у вахты. – Простите, я занята, – вежливо ответила собеседница. Поняла, что сглупила, и пошла на попятный. Но теперь Катя в себе уверена! – Это очень важно. Не только для меня, но и для вас. – Вам лучше обратиться в милицию. – И для Эстреллы, – добавила Катя. – Хорошо, – после недолгой паузы согласилась Татьяна. – Я спускаюсь. Итак, Татьяна в курсе, кто такая Эстрелла. Последние сомнения исчезли – список телефонов относится к посетителям сайта. Катя так задумалась, что не сразу заметила Татьяну и очнулась, лишь почувствовав внимательный взгляд. Рядом стояла женщина лет тридцати, невысокая, полноватая, довольно симпатичная. Очень мягкое, чуть застенчивое выражение лица, минимум косметики. Татьяна была не в брюках, как Катя, а в прямом, классического фасона светло-коричневом платье, цвет которого идеально сочетался с золотисто-каштановыми волосами, крупными локонами спадающими на плечи. Туфли-лодочки дополняли гармоничную, приятную взгляду художника картину. Вот только не хватало какого-нибудь яркого штриха. Необычной брошки, красочного шарфика, вычурной сумки – лишь бы бросалось в глаза. А то так и проживешь со своим безупречным вкусом никем не замеченной. Разумеется, о Невинной девушке в данном случае речь не шла. Незнакомка, и только она. Кате стало даже неловко, что она подловила бедную на лучших чувствах – симпатии к дурочке-Эстрелле. – Простите, Таня, – сказала она. – Но меня, как и вас, допрашивали из-за смерти Турищева. Да, забыла представиться – на сайте я К. Д. – Я знаю, – кивнула Таня. – Откуда? – изумилась Катя. Таня слабо улыбнулась. – Я и раньше подозревала, а после карикатуры… Вашу руку ни с чем не спутаешь. – Правда? – обрадовалась польщенная Катя. В памяти неожиданно всплыли слова, произнесенные Жуковым при увольнении: «Ты рисуешь, чего не надо, а твою руку легко узнать». Вот все и прояснилось. Что он мог иметь в виду, кроме карикатуры на Арт Тура? Рисунок Катя никому не показывала, только выложила на сайт. А Жуков уверял, будто сайта в глаза не видывал! – Что с Эстреллой? – Танины глаза смотрели настороженно. – Пока ничего. Но я видела в милиции список, – неожиданно для себя сообщила Катя, – там она есть. И мы с вами. Все посетители форума. – Интересно, откуда полиция о нем узнала… – задумчиво произнесла Таня. – От меня. Это я нашла тело. Таня вздрогнула. – Вы? Я думала, жена. – На редкость нелепая история, – продолжила Катя, вновь ловя себя на неуместной откровенности. Что-то было в собеседнице, заставлявшее делиться наболевшим. – Возможно, в милиции мне так и не поверили. Я бы и сама не поверила. Вы знаете, как я там оказалась? – Знаю. Вас пригласил Осведомленный. – Вы видели распечатку! – радостно вскричала Катя. – Ну, слава богу. Я надеюсь, в случае чего вы подтвердите. – Я уже подтвердила, – кивнула Таня и, покраснев, добавила: – Вы, наверное, думаете, почему я не ответила вам на форуме. Вы просили написать тех, кто видел этот ваш разговор. Если б я знала, что у вас проблемы с полицией, я бы ответила, а так… мне не хотелось встревать в эту историю. Но сегодня меня допрашивали, и я все им рассказала, про ваш разговор тоже. Не обижайтесь, пожалуйста. Она произнесла это торопливо и смущенно, боясь поднять на Катю глаза. – Я не обижаюсь, – с удивлением сказала Катя. – Кому охота без нужды лезть в историю с убийством. Да еще при ваших обстоятельствах… – Она запнулась и, чтобы загладить бестактный намек, добавила: – А Осведомленный приглашал на дачу не только меня. Еще Старого пирата. Я сама видела. – Вы видели его у дачи? Вы знаете, кто он? – оживилась Таня. – Нет, не знаю. Зато видела разговор в чате. Старый пират вполне мог быть у дачи. – Это еще не аргумент. Там мог быть любой из нас, Катя. – Из нас – это из… – Из тех, кого звал туда Осведомленный, – пояснила Таня так спокойно, словно сообщала общеизвестный факт. – А он звал кого-то еще? – разочарованно спросила Катя. Ей было жаль расставаться со своими безупречными логическими построениями. – Кого? – Несколько человек, – помедлив, произнесла Таня. – Я выходила в чат и видела распечатки. – Вы тоже разговаривали с Осведомленным? – полюбопытствовала Катя. – Под каким вы ником? – Не скажу. Катя опешила. Она никак не ожидала подобного ответа. Таня казалась человеком, не способным на откровенную грубость. Похоже, отказ, хоть и молниеносный, почти автоматический, действительно дался ей нелегко – она снова покраснела. – Вы – Незнакомка, – уверенно сообщила Катя. Таня засмеялась. – Пусть будет так. Катя поняла, что попала пальцем в небо – уж очень искренним был смех. Однако через миг собеседница вновь стала серьезной. – Из того, что Осведомленный звал кого-то к Турищеву на дачу, не следует, что человек туда поехал. Я, например, не поехала. – А чем он вас заманивал? – Тем же, чем и остальных, – неприглядной тайной Турищева. – И вам не стало интересно? – В отношении неприглядных тайн Турищева, – холодно парировала Таня, – меня вряд ли чем-нибудь удивишь. Катя развела руками. – Меня вроде бы тоже, а попалась. С детства знаю про любопытную Варвару и ее проблемы с носом, а толку никакого. Интересно, попался ли кто-нибудь, кроме меня? В смысле, был ли там еще кто-нибудь с сайта. – Думаю, это может выяснить только милиция. Мы, даже встретившись в реальности, не узнаем друг друга. Хотя меня вы нашли… взломали сайт? Нет, раз вы не знаете моего ника. Как вы на меня вышли, Катя? – Не скажу, – ехидно ответила Катя. – Что ж, останемся каждая при своем. И будем решать проблемы по мере их поступления. Ничего плохого не произошло, все пока на свободе. Подождем развития событий, Катя. Вы согласны? Катя не стала возражать, что, мол, плохое все-таки произошло: гибель Турищева, как к нему ни относись, вряд ли принадлежит к событиям хорошим. Таня имеет право на противоположное мнение. Она не скрыла, что смерть писателя волнует ее заведомо меньше предстоящего ареста, и советовала без нужды не лезть, куда не просят. Разумно. Не буди лихо, пока тихо. Стоит ли разоблачение инкогнито вруна-Жукова того, чтобы вмешиваться в дела людей, ничего подобного не желающих? А Таня не желала. Даже если предположить самое плохое объяснение скрытности – что вот эта серьезная строгая девушка убила человека, – не Кате ее судить. – Если что, вы знаете мой электронный адрес, – произнесла Катя вслух. – До свидания. Уйти она не успела – неожиданно зазвучала музыка. Что-то из Моцарта, в красивой, но странной аранжировке. Катя не сразу поняла, что звуки доносятся из сумки. Помедлила и вытащила мобильник – тот самый, в золотом футляре, от которого ожидала вульгарной песенки. А он вот Моцарта поет. Катя держала в руке телефон, не зная, как лучше поступить. Нет, отвечать нельзя ни в коем случае! Только уж больно настойчиво звонят. – Умные воры, – скучно сообщил знакомый голос, – украденные аппараты сразу отключают. У вас, Екатерина Александровна, мало опыта. Катя вскинула глаза. Рядом стоял Полухин. Господи, и как его сюда занесло? Очевидно, приехал к Тане, которая теперь с невинным видом стоит в сторонке, тихая, словно мышка. Да, ей повезло – внимание милиционера переключилось на более интересный объект. – Первый раз это вижу, Денис Борисович, – затараторила Катя, усилием воли заставив себя выйти из ступора. – Даже не знаю, откуда взялось. Просто ужас какой-то! Никто из моих знакомых такого бы не купил… а я б и даром не взяла. Не забывайте, я все-таки художник. – Откуда взялось, я заметил, – все так же скучно продолжил Денис. – Из вашей сумки. – Может, случайно в автобусе кто-то обронил? В час пик? – предположила Катя. – Прямо мне в сумку. Милиционер, усмехнувшись, вытащил из Катиной руки телефон Иры-Эстреллы, нажал на пару клавиш. – Любопытно. Последний звонок сделан сегодня, а телефон Илюшина потеряла вчера. Вы знаете, Екатерина Александровна, что сокрытие улик – преступление? – Улик? – изумилась Катя. – А как простой смертный может догадаться, что какое-то барахло из его сумки – улика? Вот, смотрите. – Она распахнула перед милиционером сумку – по обыкновению, набитую неизвестно чем. – Видите, сколько тут добра? Может, я этот аппарат уже месяц с собой таскаю, только раньше не замечала. – Что всегда поражает меня в женщинах, – заметил Денис, – это умение врать без зазрения совести. – А меня в мужчинах – умение задавать вопросы, в ответ на которые женщины вынуждены врать. Полухин рассмеялся. – Замечательно! Значит, женщины врут, поскольку мы их вынуждаем. – Разумеется. Иначе зачем нам затрудняться? Милиционер снова стал серьезным.