– Вы не таскаете этот аппарат с собой целый месяц, Екатерина Александровна. Еще вчера он был у Ирины Илюшиной. – Вы обвиняете меня в краже? – заинтересовалась Катя. – Думаете, ворую телефоны у зазевавшихся девиц? – С чего вы взяли, что Илюшина – молодая девушка? – тут же уточнил Денис. «Кретинка!» – выругалась про себя Катя, вслух объяснив: – А вас футляр с сердечками не наводит на подобные мысли? Думаете, он больше подойдет интеллигентной старушке? – Я не думаю, я знаю, – с непонятным раздражением буркнул Полухин. – Илюшина Ирина, любовница Турищева, она же Эстрелла с вашего любимого сайта, вчера была у Турищева на даче. Ее видела масса народу… просто удивительно, как ей это удалось. В восемнадцать тридцать она прибыла в Репино на электричке и долго выспрашивала окружающих, в какую сторону восток. – В какую сторону – что? – не поняла Катя. – Восток, – мрачно повторил собеседник. – Естественно, ей смогли ответить не сразу. Обнаружив восток, она туда удалилась. Постояла немного и принялась требовать от прохожих адрес дачи великого Арт Тура. Вскоре Илюшину видели непосредственно у дачи при попытке перелезть через забор. Соседи, привыкшие к поклонницам писателя, цыкнули, и она сбежала. Но, по собственному признанию, недалеко. Она обошла дачу кругом и перелезла через забор уже там. Настойчивая девушка, этого не отнимешь. Он помолчал. – Значит, она обнаружила труп раньше меня? – не выдержав, подсказала Катя. – Или Турищев был еще жив? – Вы позвонили нам в девятнадцать тридцать, – заметил Денис. – Между прочим, вот с этого телефончика. С этого, с этого. Отпираться бессмысленно – номер зафиксирован. Где вы нашли аппарат? – Получается, там, – признала свое поражение Катя. Зато на всякий случай округлила глаза, изображая дурочку. На Полухина эти штучки действуют мало, однако более эффективного оружия не имелось. – Но я абсолютно ничего не помню, Денис Борисович. Михаил Михайлович совершенно прав – я находилась в состоянии аффекта. Собеседник скривился, словно ему выдирали зуб, и Катя примиряюще добавила: – Ну чего вы хотите от слабой женщины? – Честности, но это, видимо, утопия, – пожал плечами Полухин. – Впрочем, неважно. Я не собираюсь возбуждать против вас дело о краже телефона или о сокрытии улик. Пусть будет – аппарат вы нашли в состоянии аффекта и пользовались им, сами того не сознавая. Факт остается фактом – Илюшина к девятнадцати тридцати успела побывать в беседке, где убит Турищев. А в восемнадцать тридцать он был еще жив – это подтверждают жена, сын и даже телефонный разговор Турищева с приятелем. Илюшина уверяет, что нашла Турищева мертвым, но доказать этого не может. Только рыдает. Импульсивная особа, способная на самые непредсказуемые поступки. – Если это Эстрелла, она влюблена в Турищева и не стала бы его убивать, – информировала Катя, привыкшая биться до конца. – О, сколько покушений на известных личностей совершают экзальтированные влюбленные барышни – несть числа. У Турищева, по словам его жены, была маленькая слабость – юные поклонницы. Но ровно на один раз и с презервативом, так что жену это абсолютно не беспокоило. Зато самих поклонниц… – Замолчите! – выкрикнула Таня. До того момента она молчала, словно ее и не было. Катя вообще про нее забыла, поэтому слова прозвучали взрывом. – Пп… простите, – заикаясь, выдавил Полухин. – Простите, Татьяна Владимировна… я не… – Вы хотите честности – пожалуйста, – тихо произнесла Таня. – Сегодня утром я вас обманула. Я не только разговаривала в чате с Осведомленным, я поехала вчера к нему. Он предложил встретиться в девятнадцать десять на развилке дороги… я хорошо знаю Репино, я знала, где это. Осведомленный обещал отвести меня к Турищеву и показать такое, чего никто не ожидает. Но он не появился, и я пошла на дачу без него. Я знала, где дача. Я пролезла через дыру в заборе. Турищев сидел в беседке один. Он вспомнил меня… мы встречались при Аниной жизни и один раз после смерти. Он стал издеваться над Аниной памятью, я не удержалась, взяла камень и ударила его. Но я очень дотошный человек… в архиве иначе нельзя. Я все делаю тщательно. Поэтому сняла с Турищева галстук и на всякий случай задушила его. Потом сложила галстук и оставила рядом. А потом ушла. Вот и все. Катя вспомнила аккуратно свернутый галстук на скамье рядом с трупом. С экзальтированной Ирой это никак не вяжется, зато с архивной Таней… Но черт возьми, разве можно ее в чем-нибудь винить? Она заступилась за сестру! – Представьте себе, мы показывали вашу фотографию и на станции, и соседям Турищева, – сообщил Полухин. – Никто вас там не видел. Илюшину – пожалуйста, а вас – ни один человек. – Я об этом позаботилась, – грустно объяснила Таня. – Оделась неприметно, никого ни о чем не спрашивала, спустилась с дальнего края платформы. И к даче подошла не с дороги, а с задов. А Ира не замышляла ничего плохого, поэтому не скрывалась. – Я надеялся хотя бы на вашу честность, – скептически произнес Денис. – Вранья мне, Татьяна Владимировна, без вас хватает. Тем более – неуклюжего. От этого Илюшиной лучше не станет, вы уж мне поверьте. Вы мне когда с утра рассказывали – всех-то Осведомленный звал на дачу, а Эстреллу почему-то нет, – я сразу понял, что врете. Она призналась – да, и ее звал. – Таня могла быть не в курсе, – поспешно вмешалась Катя. – Вы не приезжали вчера на дачу и никого не убивали, – продолжил Полухин. – Скажите лучше правду… обе скажите. Будет лучше для всех, включая Иру. – Но я правда была вчера на даче! – горячо воскликнула Таня. – Я была там! – Ну конечно, – подтвердила Катя. – Денис Борисович, подумайте сами. Откуда ей знать подробности – сложенный галстук и все такое. Это надо видеть. – От вас, разумеется. Катя опешила от неожиданности. – Но я не говорила! Еще не хватало, чтобы тебе не верили даже в тот редкий момент, когда ты выкладываешь чистую правду… – А… – обреченно махнул рукой милиционер. – Короче, решите не врать – приходите. А нет – обойдусь без вас. – И неожиданно добавил: – Дуры! Кате сперва показалось, что она ослышалась – уж очень это с ним не вязалось. Как бы там ни было, он удалился, а они с Таней остались. «Дуры!» – звенело в ушах у Кати. Грубо, зато справедливо. По крайней мере, в отношении одной. – Умственно неполноценных, вроде меня, следует душить еще в колыбели, – самокритично предложила она, глянув в опрокинутое бледное лицо собеседницы. – Только не спрашивай, почему я не отключила Ирин мобильник. Не знаю. Потому что мозгов в голове нет. – Он бы и так ее обнаружил, – отстраненно произнесла Таня. – Я выясняла, он очень добросовестный специалист. Я должна была заранее продумать, как соврать поправдоподобнее. А я растерялась. Самое смешное, я действительно была вчера на даче. – Вот что, идем где-нибудь сядем. В кафе. Нам надо все обсудить. Катя повлекла покорную Таню к выходу, но та неожиданно встрепенулась, бросившись к телефону у вахты. – Валентина Григорьевна? Извините, меня сейчас вызвали в полицию. Я уйду часа на два, хорошо? Да, успею. Спасибо. «Я бы в подобной ситуации даже не вспомнила, что надо отпроситься с работы, – подумала Катя. – Вот какие разные бывают люди». В кафе Катя обнаружила, что на нервной почве страшно проголодалась. Она заказала эскалоп с картофелем-фри, кофе и десерт. Таня ограничилась чаем. – Давай я расскажу тебе все, что знаю, – взяла на себя инициативу Катя и, борясь с жестким мясом, выложила историю с самого начала. Она была недовольна собой и остро чувствовала вину. Что бы ни говорила собеседница, Ирин мобильник следовало отключить, а не давать в руки милиции лишний козырь. Однако, поскольку сокрушаться о проявленном идиотизме – занятие не только неприятное, но и бесполезное, остается по мере сил исправить причиненный вред. Танина помощь тут будет неоценима. Она наверняка умеет рассуждать логически, это видно даже по тому, как вдумчиво она слушает. – Вот и все, – закончила Катя. – Знать бы, действительно Ира убила или нет. Если нет, надо найти убийцу, и тогда ее не тронут. На Полухина, к сожалению, надежды мало. Он против Иры предубежден. – Да нет, он и сам не рад, – покачала головой Таня. – Он хорошо к ней относится, это заметно. Но он должен считаться с уликами… работа такая. Я не знаю, Ира ли убила Турищева, Катя. Но я ее вчера видела. – На даче? – Да. Я сейчас сказала Полухину правду – Осведомленный позвал меня, и я поехала. Но я сказала не всю правду. Я сразу подозревала неладное. Понимаешь, он заманивал туда всех, но в разные места и в разное время. Хоть немного, да разное. – То есть? – Сперва я обнаружила запись его беседы с Эстреллой… Ирой. Осведомленный сказал, что знает, где у Турищева дача, и готов провести ее туда. Назначил встречу на восемнадцать сорок. Место – триста метров к востоку от платформы, представляешь? Взрослый человек в жизни б на такой странный ориентир не согласился, а ей хоть бы что. Я понимала, что он ткнул пальцем в небо. Там в трехстах метрах чей-нибудь участок и больше ничего. Я подождала немного в чате, и Осведомленный снова появился. Он позвал на дачу меня – в девятнадцать десять предложил встретиться у развилки. И исчез. Я вышла из чата – начальница дала срочное поручение, – но мне было как-то не по себе. Я специально задержалась на работе допоздна и часов в девять посмотрела распечатку разговоров за день. – Это как? – не поняла Катя. – Щелкнуть правой кнопкой мыши, появится меню. Там выбираешь соответствующую строку. – Я не знала. А ты откуда знаешь? – Трудно сказать. Такой характер – если я за что-то берусь, то изучаю досконально. Неважно. Этот Осведомленный после меня поговорил с тобой, Незнакомкой и Старым пиратом. Тебя позвал на девятнадцать, Незнакомку на девятнадцать двадцать, а Старого пирата на восемнадцать пятьдесят. Меня все это очень смутило. Я поехала в Репино на электричке, приходящей полседьмого. На ней же ехала Эстрелла. Я легко ее вычислила… она бродила по платформе, расспрашивая про восток. В семь десять я сбегала к развилке, хотя, честно говоря, никого встретить там не ожидала – не разорвется же Осведомленный на части? Ну, никого я там и не встретила. Я осторожно пошла к даче и увидела, как оттуда в панике бежит Эстрелла. Это было примерно в семь двадцать. Через дырку в заборе я залезла в сад и увидела тело в беседке. Я быстро осмотрелась – не оставила ли Эстрелла следов своего пребывания. Ничего не заметила… где был ее телефон? – Под скамейкой. Труп сидел или лежал? А галстук на скамейке был? А глаза? Открыты, закрыты? – Почти лежал. Глаза открыты, я даже помню выражение… я еще подумала – у живых такого не бывает. И этот галстук… я потом цеплялась за него, словно за соломинку. Эстрелла, убив, не свернула бы аккуратно галстук, правда? – Я тоже так думаю. Значит, мы с тобой чуть было не столкнулись? – Получается, да. Но я тебя не видела. Я хотела догнать Эстреллу, но ее уже не было. Наверное, она побежала не к электричке, а в другую сторону. Я поехала домой. Я думала, труп обнаружит жена, и расследование пойдет по линии семьи и бизнеса, а о сайте и Эстрелле никто не догадается. Я знала, что ты ждешь Осведомленного в семь, но не сообразила, что ты после этого пойдешь на дачу. – Черт занес, – мрачно произнесла Катя. – Если бы не я, Полухин выбирал бы между Жуковым и Лаймой, а Ира без помех рыдала бы сейчас в подушку. Тоже не великое счастье, но лучше, чем быть первым кандидатом в тюрьму. – Все равно рано или поздно это бы всплыло, – возразила Таня. – Не верю, что Лайма или твой Жуков покорно дали бы себя посадить. Наняли бы лучших адвокатов, и те бы раскопали. Это все из-за меня, Катя. Я должна была предостеречь Иру… убедить, рассказать. А я этого не сделала. – Предостерегать девчонку против того, в кого она влюблена, бесполезно. По себе помню. Таня сжала руками виски. – То же самое я говорила себе про Аньку. Имею ли я право вмешиваться, да какой в этом смысл? Я даже помогла ей скрыть все от родителей, представляешь? Я боялась, они устроят скандал, а ее это только подстегнет. Потом, я думала – они лишили меня личной жизни, неужели я позволю им сделать то же с Анькой? И вот теперь – да, я одинокая старая дева, однако я жива, а Аньки больше нет. – Родители не разрешали тебе встречаться с парнями? – невольно вырвалось у Кати. Честно говоря, она ждала удобного случая выведать подробности о сестре Ане, покончившей с собой из-за Турищева, но почему-то задала вопрос о другом. – Ну, это сильно сказано. Просто говорили – порядочная девушка никогда так не поступит. Она помнит, что дома ее ждут родители, что она нужна им. Вот я и осталась при своей порядочности. А Анька… – Погоди, – потрясенно прервала Катя, – не хочешь же ты сказать, что ты… что у тебя никогда не было… Таня легко, почти незаметно улыбнулась. – Это не столь редкий случай, как ты думаешь, Катя. Так сложилось. Получается, я жалуюсь, но это не так. У каждого свой путь. Я просто объясняю, почему не остановила Аньку. Я боялась навязать ей свою судьбу. – И как ее угораздило познакомиться с Турищевым? – сочувственно и вроде бы риторически, однако с явной вопросительной интонацией произнесла Катя. Собеседница тяжело вздохнула.