– Хорошо. Что, они с Жуковым сговорились? Сперва он, теперь она. А может, и впрямь сговорились? Притворившись, будто ревнует к Лайме, не попала ли Катя случайно в точку? Жуков уверял, отношения с Лаймой у него чисто коммерческие, однако можно ли ему верить? А даже если и так – коммерция для директора важнее чувств. – Вы здесь живете? – с изумлением осведомилась Лайма, оглядевшись по сторонам. – Почему бы вам не нанять домработницу, хотя бы приходящую? – Мы, безработные, не можем себе этого позволить, – смиренно объяснила Катя. – Когда моя домработница выйдет из отпуска, могу ее сюда на денек прислать. Все равно она половину времени бездельничает. – Боюсь, деньком тут не обойдешься. Лайма брезгливо провела пальцем по пыльной столешнице. – Женщина, которая так ведет дом, вряд ли когда-нибудь выйдет замуж. – Некоторые находят счастье не в личной жизни, а в труде, – поведала Катя, изо всех сил стараясь сохранять серьезность. Заявление о труде на фоне неприбранной квартиры и отсутствия работы не выглядело логичным, однако Лайме, похоже, понравилось. Или та, наконец, сообразила, что, явившись в роли просителя (что еще могло привести ее к Кате?), следует вести себя подоброжелательней. – Артему не следовало вас увольнять. Я могу похлопотать, и вас восстановят. Прямо-таки каждый готов вернуть Катю обратно в «Арт». Если б еще хоть кто-нибудь поинтересовался ее собственными желаниями… – Спасибо, я нашла другую работу. Гораздо лучше. «Мастером чистоты, – закончила про себя Катя. – Как раз мое амплуа. Чем ты да Жуков, лучше ведро и тряпка». Лайма выглядела обескураженной. Похоже, Жуков если и сообщил ей о своем визите к Кате, то не во всех подробностях. В частности, отказ вернуться в издательство он утаил. Что вовсе не означало отсутствие между парочкой близких отношений. Не исключено, отношения были настолько близкими, что определенные моменты прошлой ночи Жуков раскрыть побоялся. «Ну и чем же ты теперь будешь меня покупать?» – ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания. – Напои меня кофе, – неожиданно попросила Лайма. – Я страшно устала. Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло. – Хорошо, – согласилась удивленная Катя. – Пойдем на кухню. – Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна. – Да? – Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так. – И что мешает? – Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам. «Обременительная привычка», – подумала Катя. Ее удивляло – неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием – и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Очень хотелось принять милые комплименты всерьез, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. Теперь понятно, почему ей удалось сохранить связи на телевидении, даже уволившись из рекламной компании. «Или я слишком цинична? – засомневалась Катя. – Похоже, она говорит искренне». Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами. «Надеется поймать меня на удочку, – решила Катя. – Ну-ну, попробуй». То, что она сама регулярно занималась тем же, даже не пришло ей в голову. – Турищев вряд ли оставил тебя в бедности. Лайма вздрогнула от обращения «на ты», однако стерпела. В конце концов, она начала первая. – Я не ожидала его смерти и сделала опрометчивые шаги. Позволила Артему подписать контракты, которые теперь мне невыгодны, вложила деньги в пиар. Это полностью согласовывалось со словами Жукова. Лайма между тем продолжила, наклонившись к Кате совсем близко: – Вся моя надежда – на доходы с последней книги. Завтра презентация. От нее все зависит, а никого еще не арестовали… Катя почти испытала симпатию к Лайме. Та не притворялась, будто жаждет отмщения за смерть мужа, а честно заявила – люблю деньги. Кто их не любит? – Не понимаю, почему для презентации так важно найти убийцу. – Потому что унаследовала все я, и каждый думает – она выжала мужа, как лимон, а потом убила. Катя пожала плечами. – Разве у тебя нет алиби? – К счастью, да. Федор пытался его разрушить, но при всей ненависти ко мне врать полиции он боится. Мне повезло – сперва Артем говорил по телефону с Костей Шагучем, а потом я все время была с Федором. Полиция претензий ко мне не имеет, однако сплетни – это другое. Не объяснишь же каждому, как я тебе. Да еще этот Федор… – Что Федор? – Он отказывается говорить о моем алиби с посторонними. В полиции он был вынужден все подтвердить, а остальным намекает, что мужа убила я. Он грозит сорвать презентацию. Защищает эту девчонку, Ирину, даже перед полицией. А кто, если не она? Я знаю, Полухин хорошо к тебе относится. Объясни ему ситуацию. Рано или поздно девчонку придется арестовать, так лучше сделать это сейчас. Для всех лучше. – Не придется, – возразила Катя. – Ира не убивала. – Откуда ты знаешь? – Тайна следствия, – улыбнулась Катя. Наверное, не следовало болтать, но захотелось хоть немного помочь Денису. Если Лайма поверит, что есть доказательства Ириной невиновности, перестанет требовать от парня невозможного. Лайма посмотрела куда-то вдаль. – То есть она не могла… да, теперь понимаю. Но тогда кто? У тебя есть список посетителей сайта. Кто-то из них? – Откуда ты знаешь про список? – От Костика. Покажи мне. – Он не у меня, – легко соврала Катя. – У Тани. А она ни за что не покажет. Такая строгая… Лайма машинально взяла кусок сухого торта, выставленного Катей на стол, но вздрогнула, словно укушенная змеей, в ужасе уставившись на свою руку. – Что? – испугалась Катя. – Сердце? Еще не хватало получить себе на шею второй труп из того же благородного семейства! Тут даже лояльный Денис не поверит в случайное совпадение. – Я никогда этого не ем, – сообщила Лайма, судорожно оглядывая коробку. – Сколько тут калорий? – Он же без крема, – утешила Катя. – Низкокалорийный. – Все равно. А вкусно-то как, господи! Я и забыла. Неужели ты можешь себе позволить? – Конечно. А почему нет? – Фигура. – Это моя фигура, что хочу, то с ней и делаю. – Счастливая… – вздохнула Лайма. – А я после презентаций три часа не должна ложиться спать. А они так поздно заканчиваются… – Почему не должна? – Нельзя, пока пища полностью не переварится. Я стараюсь выбирать быстроусвояемые продукты, но совсем не есть на презентациях нельзя – наживешь врагов. – А я обожаю наесться перед сном. Иногда даже ночью. Лайма посмотрела на Катю, словно пассажир, трясущийся в общем вагоне поезда Тьмутаракань – Урюпинск, на инопланетянина, наивно сообщившего, что летать на собственных крыльях между звездами не в пример приятнее. Кате даже стало немного совестно, и она прикрыла торт крышкой. – Но ты ведь кого-то помнишь из этого списка? – упрямо вернулась к теме Лайма, едва соблазн вернулся в коробку. – Себя, Иру, Шагуча. И Жукова, конечно. Кажется, все. Катя специально подложила мину сразу под двоих предателей – Шагуча и Жукова. Вот из них пусть Лайма и выберет себе жертву. Кто ей милее? – Жуков? – с недоумением повторила Лайма. – Он бывал на этом сайте? Ты уверена? Катя сделала невинные глаза. – А что, он тебе не сказал? Я думала, вы в одной команде. «А я вобью между вами клин», – закончила она про себя.