Молчавший прежде Кент подал голос. — Кто-то проник в дом, всех убил, а затем разложил тела? — догадался он. Во время службы в морском флоте Кент изучал психологию, и Дядюшка Сэм даже оплатил его магистерскую программу. Она пригодилась для допроса пленных на секретных миссиях. Устроившись в Бюро, Кент вскоре попал в ОПА, и добытые тяжким трудом знания послужили новой цели: теперь он не сражался с противниками, а охотился на хищников. — Отдел убийств полиции Финикса сразу почуял неладное, — пояснил Бакстон. — В фойе дома обнаружили следы крови. Похоже, несколько капель пролились, когда преступник снимал перчатки и бахилы. — Значит, подготовился, — заключил Кент. — Кровь в фойе принадлежит отцу, хотя ее там быть не должно: он определенно умер в своей постели, — продолжал Бакстон. — После выстрела в сердце не спустишься по лестнице. Тогда полиция стала искать другие следы. — Босс опять кивнул Брек, и та открыла очередную фотографию. — Вот что они обнаружили. Нина прищурилась, наклонившись к экрану. На мозаичном полу фойе слабо вырисовывался отпечаток ботинка. — Будто призрак прошелся, — заметила она. — Электростатический проявитель, — пояснил Бакстон. — Согласно отчету, эксперты по работе с уликами положили полиэфирную пленку на коврик у выхода. Пыль подняли статическим напряжением, и она пристала к пленке. Ее перевернули, и получился отпечаток подошвы. — Отлично сработано. — Нина улыбнулась. — Отпечаток отправили в лабораторию и сравнили с отпечатками в нашей базе данных. Нашлось совпадение с кроссовкой фирмы «Найк», на два размера больше всей обуви отца. Брек открыла сопоставление двух фотографий — отпечатка с места преступления и образца из базы. Никаких отличий, только следы износа на первой подошве. Бакстон взял вторую папку. — Так мы и обнаружили связь с инцидентом, случившимся четыре года назад в Нью-Йорке. Местная полиция расследовала гибель матери, отца и новорожденной дочери в их собственной квартире. Преступник инсценировал двойное убийство и самоубийство. В том деле семья отравилась угарным газом. Отец и ребенок скончались каждый в своей постели, а мать сидела в кресле в главной спальне. Все окна были закрыты, а щели под дверями заткнули полотенцами. Брек кликнула по файлу из Нью-Йорка. На экране возник снимок четырехэтажного дома. — Там тоже нашли подозрительный отпечаток подошвы? — поинтересовалась Нина. — Более того, обувь оказалась тех же марки и размера, как и в случае из Финикса. — Бакстон кивнул. — Доказать сходство между следами износа не удалось, однако ничего удивительного: кроссовки для бега не выдерживают четыре года. Скорее всего, злоумышленник купил новую пару перед вторым преступлением. — В обоих случаях было инсценировано двойное убийство и суицид. — Уэйд поднял голову от блокнота. — Есть еще совпадения? — Только одно. — Бакстон молчал, пока все взгляды не обратились к нему. — Преступление в Нью-Йорке совершили двадцать девятого февраля. — Как и в Финиксе. — Нина повернулась к Уэйду. — Почему именно этот день? Уэйд опустил ручку и сложил пальцы домиком. — Те же жертвы, тот же почерк, пусть и не род смерти. Плюс в обоих случаях преступник хотел подставить мать. — Одна марка обуви, один размер, — добавил Кент. — То же число. — Никаких признаков взлома, — подхватила Брек. — Убийца проник в дом, никого не разбудив и не оставив улик. Бакстон кивнул: — Полагаю, эти дела связаны. — А может, не только они? — предположил Уэйд. — Вдруг он замешан и в других делах об убийстве и самоубийстве? — Ему удавалось скрыть преступления. Значит, полиция не проводила дальнейших расследований и не вносила дела в базу данных — они ведь считали, что виновница мертва, — подхватила мысль Нина. — Одно дело было открыто на Западном побережье, второе — на Восточном. Значит, он мог совершать преступления по всей стране, а полиция признавала их убийством и самоубийством. Вряд ли кто-то уловил между ними связь. — Поэтому заподозрить серийного убийцу было почти невозможно, — закончила Брек. — А он неглуп! — Сотрудница киберотдела открыла новое окно на тачскрине. — Вернемся назад и проверим на двойное убийство и самоубийство каждый високосный год. Мне нужно просканировать несколько баз данных. — А невисокосные годы? — предложила Нина. — Надо проверить двадцать восьмое февраля и первое марта лет в этих промежутках. — Расширьте параметры поиска, включите неделю до и после конца февраля, — Бакстон кивнул. — На сколько вернемся? — поинтересовалась Нина. Босс задумался: — Сначала на двадцать лет. — Есть! — Брек застучала по клавишам. Мгновение спустя она выпрямилась в кресле. — Одно нашлось. Нина наклонилась поближе: — Где и когда? — В Сан-Диего, за четыре года до случая в Нью-Йорке. — Брек щелкнула по текстовому окну. — Дело классифицировали как убийство и самоубийство. — Не отрывая глаз от экрана, она продолжила: — Мать, отец, новорожденная дочь. — А в перерыве ничего? — осведомился Кент. — Ничегошеньки. — Брек по-прежнему печатала. — Подождите, в другой системе кое-что появилось… Предыдущие случаи в последний день февраля и первый день марта могут подойти. Бакстон нахмурился. — Сделайте список в хронологическом порядке. — Это совсем недол… Ой, быть не может! — Брек принялась быстро листать. — Что? — Нина не успевала читать. Брек продолжала крутить колесико. — В самом начале был случай в Филли[6] двадцать лет назад, затем еще один в Чикаго, шестнадцать лет назад. Затем в Хьюстоне, двенадцать лет назад. После — в Сан-Диего, Нью-Йорке и, наконец, в Финиксе. — А если все началось не двадцать лет назад? — усомнился Бакстон. — Я выбрал произвольную точку отсчета. Брек опять застучала по клавишам. — Вернемся ко времени до Филли… — Минуту спустя она повернулась к Бакстону. — Первый инцидент случился двадцать восемь лет назад. — Женщина побледнела. — Не поверите где. Бакстон молча посмотрел на нее, явно не в настроении решать загадки. — В Финиксе! Двойное убийство — отца и новорожденной дочери. Двадцать восемь лет назад. Следующее было четыре года спустя в Лос-Анджелесе. — Потом еще четыре — и в Филадельфии? — Нина пыталась разобраться в хронологии. — Верно. — Так или иначе, — заметил Кент, — закономерность очевидна: он нападает только в високосный год, двадцать девятого февраля. — Необязательно. — Уэйд погладил подбородок. — Возможно, он убивал и в другие важные для себя даты… — Профайлер повернулся к Брек. — Пожалуйста, перенастройте поиск: оставьте только род преступления. — Хотите, чтобы я нашла все убийства и самоубийства за последние тридцать лет? — Брови сотрудницы киберотдела поползли наверх. — Только те, где фигурируют двое родителей и младенец, а виновной считается мать, — объяснил Уэйд. — Это значительно сузит поиск. Пока Брек просматривала базы данных, Бакстон обратился к членам команды: — Не факт, что все случаи связаны. Сначала проанализируем ситуацию, потом будем делать выводы. Не забывайте: каждое дело расследовала и закрыла местная полиция. — Согласна. С другой стороны, этот тип осмотрителен, — заметила Нина. — И весьма опытен. Бакстон бросил взгляд на Брек. — Есть результаты? — Придется подождать. — Ее пальцы бегали по клавиатуре. Босс повернулся к Уэйду: — Какой портрет вы бы составили для субъекта? Так ФБР называло неопознанного подозреваемого. Бакстон фактически признал: он считает убийцу серийным. — Я всегда начинаю с портрета жертвы. Если не возражаете, сначала рассмотрю дело целиком, а потом уже буду вдаваться в детали. Впрочем, в одном я уверен: мы охотимся на человека, который систематически убивает целые семьи, включая самых беззащитных жертв — новорожденных. — Он не шизофреник — слишком внимателен к деталям, слишком организован, — добавил Кент. — Мы приходим к важному выводу. — Агент обвел глазами комнату. — Наш подозреваемый — психопат.