Она не стала спорить. — А пока ждем результатов, вам запрещено проводить допросы или заполнять заявления. — Да, сэр, — глядя в пол, ответила Нина. — Агент Геррера, — повторил Бакстон и умолк, пока она не подняла глаза. — Если обнаружится совпадение, сразу полетите обратно в Вашингтон. Глава 46 Нина бежала трусцой по Седьмой улице в старом центре Финикса. Впереди маячил неизбежный отъезд, но вместо сборов она достала спортивный костюм и ушла проветриться — вдруг хорошая пробежка успокоит взвинченные нервы… Чем дальше оставался отель, тем чаще мысль возвращалась к новоприобретенным семьям. Как они себя поведут, увидев новости по телевизору? Она хотела встретиться с ними лично, успеть предупредить их до вечернего выпуска, однако Бакстон строго-настрого запретил. Перед глазами стояло доброе лицо Терезы Сото, измученный взгляд Аны Вега… Нину передернуло. Надо ли признаваться в обмане? Всегда можно сделать вид, что тогда она не знала о своем прошлом. И тут Нина поняла: она устала скрывать правду. Недоговаривать. Лгать. Даже если Брек не взяла бы тайком ее генетический материал, в глубине души Нина все поняла и без экспертизы. Она сознательно решила довериться новой команде, а коллеги дали понять: они хотят продолжить расследование с ней. Нина могла сообщить Бакстону о своих подозрениях, и он тут же снял бы ее с дела — собственно, как сегодня. Однако она не сказала боссу. Команда нашла способ скрыть ее родство с жертвами до конца расследования. У них получилось… Пока вранье не вышло ей боком. Если родственники откажутся с ней общаться, она не станет их винить. Превыше всего Геррера поставила охоту за преступником, забыв об остальном. И похоже, потеряла шанс на настоящую семью. Расстроенная Нина свернула на Ван-Бюрен-стрит. Оставалось пробежать совсем немного. А угрызения совести, увы, никуда не делись. Тут раздалось странное жужжание. Запрокинув голову, Нина увидела над собой дрон. Неужели в Финиксе их можно запускать в таких многолюдных районах? Она следила за аппаратом, пока тот не исчез меж двух домов в аллее напротив. — Гоняетесь за ним, Геррера? — раздался за спиной низкий мужской голос. Нина вздрогнула от испуга и чуть не споткнулась. Ругая себя за невнимательность, она сердито взглянула на Кента через плечо. Оказывается, он легко догнал ее, даже не переходя на бег. — Что непонятного во фразе «хочу побыть одна»? — буркнула Нина. — Похоже, все, — язвительно улыбнулся коллега. Нина промолчала — Кент застал ее врасплох. Вместо ответа она ускорилась, но агент зашагал чуть шире и не отставал. «Его не опередишь», — подумала Нина, а вслух сказала: — Почему вы здесь? — Тренировка. — Какая? — подыграла Нина, будто поверила. — Пехотинцы не просто хвастаются и делают крутые татушки. Нина глубоко уважала службу коллеги в элитных войсках, однако тема разговора ей была непонятна. Она молчала, ожидая объяснения. — Мы уже несколько месяцев в одной команде, — продолжил Кент. — Но, судя по эпизоду на Аллее Хогана, вы еще не поняли. — Чего не поняла? — Почему Брек провела ДНК-тест, почему Уэйд придумал, как оставить вас в деле, почему мы все согласились прикрыть вас… и почему сейчас я с вами. — Ну? — с неподдельным любопытством спросила Нина. Кент вздохнул. — Помните, я рассказывал про код? Разве такое забудешь? — «Эпицентр», да. Коллега кивнул. — Мы команда и стоим друг за друга. Готовы доверить друг другу собственную жизнь… или того больше — карьеру. — Приоритеты у вас вверх тормашками… — Нина улыбнулась. — Впрочем, понимаю. Только при чем здесь командная работа? Я завтра улетаю в Вашингтон. Одна. — Убийцы не следуют правилам, а мы следуем. И все же порой нужно вспомнить о человечности и обойти запреты. Мы ведь не роботы, а личности. Мы чувствуем, переживаем, любим. Обдумав его слова, Нина ответила: — Вы все помогли мне, потому что я хотела продолжить дело? — Я вижу людей насквозь. — Не сбавляя шага, Кент обошел фонарный столб. — На спецоперациях этот навык спасал мне жизнь. — И что видите во мне? — Боль. — Он мягко добавил: — Соболезную вашей утрате, Нина. — Мы так говорим родственникам погибших, а я не… — Она подняла глаза на Кента. — Понимаете, я их совсем не знала. — В том-то и дело, Нина. — В синих глазах агента читалось сочувствие. — Вы потеряли не только родителей, которых никогда не видели, но и целую жизнь, которую вам не довелось прожить. Жизнь, в которой есть любовь, доброта, семейное тепло. Вместо этого вам достались издевательства и безразличие. Вас швыряли из одной приемной семьи в другую. Нина отвернулась, избегая смотреть на коллегу. Кент прав, она столького лишилась! Она тоже была жертвой трагедии. Ей хотелось скрыть боль за колкостью, но ничего не приходило в голову. Кент уместил детство Герреры в двух предложениях, уловил самое точное в ее прошлом: горе, одиночество и тоску — и все же многое оставил за рамками. Он протянул к ней руку, мягко касаясь пальцем голого плеча. Геррера невольно отшатнулась от непривычной доброты и сочувствия. К тому же Кент почти задел покрытую шрамами спину. — У меня тоже есть шрамы, Нина. — Он убрал руку. — Уверен, ваши шрамы прекрасны. Они доказательство внутренней силы. Простые слова Кента почти растопили лед. Только он говорил неправду. За добротой крылось иное чувство. Жалость. Нина никому не позволяла себя жалеть и тем более обманывать. Ничего прекрасного в ней не было. Уродливые шрамы служили лишь напоминанием о прошлом, от которого не убежать, как ни старайся. — Поберегите жалость, Кент! — ощетинилась она, специально назвав его по фамилии. Пусть соблюдает дистанцию. — Думаете, я вас жалею? — недоверчиво спросил он. Как описать другому чувства, непонятные самой себе? Как рассказать о невидимых преградах, возводимых годами? Нине всегда казалось, что она никому не нужна. Родные бросили ее на произвол безжалостной системы, в которой растут тысячи безымянных детей. Она перенесла травлю приютских, издевательства взрослых, насилие маньяка. Всего два дня назад выяснилось, что у нее была семья и любящие родители — пока их не убили. А Кент еще рассуждает о чувствах, которые она сама не успела понять! Слишком быстро. Слишком сложно. — Поверьте, — начал Кент. — Вы меня неправильно поняли. Он взял ее за локоть и притянул к себе. Их глаза встретились. — Нина, я… Слова агента прервал свист пули. Глава 47 Не мешкая Нина оттолкнула Кента — сработал инстинкт. Вторая пуля угодила в стену. Мгновение спустя Кент накрыл Герреру, они откатились к уличному вазону размером с мусорный бак и спрятались, воспользовавшись секундной передышкой. Морщась под весом агента, Нина рискнула выглянуть за вазон. Очередная пуля выбила кусок цемента, обдав ее мелкой крошкой. — Ни пистолета, ни бронежилета… — Нина вздохнула. — Моя тактическая ручка[35] в перестрелке не спасет. Мы легкая мишень. Визжала автомобильная сигнализация, люди с криками паники неслись в ближайшие магазины, подальше от линии огня.