— Спокойной ночи, мам, — ответила Тая и накрылась покрывалом с головой. Игнат выждал, когда они обе заснут, и стащил с подоконника «Скрижали любви». Тихо открыл тетрадь и, прежде чем погрузиться в чтение, прислушался к дыханию спящих женщин. Шорохи и поскрёбывания со стороны кровати едва не ввели его в заблуждение, заставив затаиться, но оказалось, что это Дядя Петя устраивается на сон рядом с Таей. Успокоившись, он опустил взгляд на страницы. Последний рассказ появился сегодня. Теперь у опоздания Таи появилась причина. Оказывается, утром она успела поспособствовать рождению любви между Ирой и Костей. Читая описание Марины, Игнат ощутил, как по спине ползёт неприятный холодок. Образ девушки без души с чёрными тоннелями вместо глаз получился ярким и жутким. Талант у Таи, определённо, имелся. Как редактор, Игнат бы ничего не стал менять, подчистил бы огрехи в пунктуации, убрал тавтологии, но стиль сохранил бы полностью. Закончив читать, он вернул тетрадь на место, придавил сверху книгой и повторил положение ручки. Приняв душ, Игнат надел пижамные штаны и подошёл к кровати. Тая занимала меньше трети круглого матраса, спала, поджав колени и подложив ладонь под щёку. Кошка лежала ровно посередине, изображая шерстяную границу, за пересечение которой наказывала ударом когтистой лапы. Судя по красным полосам на предплечье, Тая успела залезть на запретную территорию. Игнат аккуратно опустился на кровать, стараясь не разбудить мохнатую ревнивицу. Насчет Таи он не переживал, она спала крепко. За эту неделю он заметил, что не каждая пушка способна её разбудить. Едва Игнат коснулся подушки, его накрыл сон, внезапный, будто нокаут. Он и не думал, что так сильно устал. Проснулся он так же неожиданно. Не сразу понял, что разбудили его сдавленные рыдания. Ночь еще не отступила, окутывала предметы серой дымкой. Он оглядел комнату, пытаясь понять, откуда доносятся звуки. Снилась какая-то чепуха, явно не имеющая отношения к слезам. Он окончательно скинул с себя сонливость и протёр глаза. Довольно быстро зрение привыкло к темноте. Луна выглянула из-за тучи, тусклый свет очертил силуэт Таи, сидящей на краю кровати. Она обхватила себя руками, словно ей было холодно, и дрожала. Из-за попыток сдержать слезы всхлипы звучали ещё надрывнее. Игнат придвинулся к Тае и, заставляя обернуться, коснулся её плеча. Она вздрогнула и повернула к нему заплаканное лицо. — Извини, что разбудила. Игнат протянул руку, но резко остановился. — Я хочу тебя обнять, но боюсь, завтра получу салфеткой по морде, и наш договор отпечатается на щеках как татуировка. А я, ты знаешь, против тату. Тая всхлипнула и сама придвинулась к Игнату. Опустив голову на его грудь, крепко охватила руками, сцепив их на его пояснице. Он обнял её за плечи, немного подумав, прижал сильнее. Мокрые ресницы защекотали его кожу, вызывая странное ощущение. — Витаминка, ты чего разревелась? — он пригладил её взъерошенные волосы, успокаивая, словно ребёнка. Какое-то время они молчали, сидя на краю постели. Постепенно всхлипывания стали реже, дыхание Таи выровнялось. Она дышала тихо, но пока ещё неровно. Неосознанно прислушивалась к сердцебиению Игната, продолжая скользить пальцами по его спине. Он словно не обращал внимания на эту ласку, гладил её по голове осторожно и нежно. Заправил за ухо прядь и стёр с её щеки мокрую дорожку. — Представляю, какой был ужасный секс в твоём порносне, что ты так расстроилась. Тая слегка отклонилась, она уже успокоилась и теперь ясно осознавала, как близко находится Игнат и насколько горячая у него кожа, пахнущая чем-то неуловимым, но страшно притягательным. Его сердце так громко бухало, что на сонной артерии проступал пульс, выражение лица, даже наполовину скрытого темнотой, настораживало и немного пугало. Он не выглядел как мужчина, к которому можно запросто по-дружески прижиматься. Тая торопливо отстранилась и убрала руки, для верности зажала ладони между коленями. Разорвав близость с Игнатом, снова вспомнила печальный сон. — Истинная любовь бессмертна, даже если умирает один из пары, — она выровняла прерывающийся голос и продолжила, не глядя на Игната: — Я видела женщину на кладбище. Она раскладывала нарциссы на могиле своего мужа и напевала какую-то весёлую песню. Это такой жуткий контраст: её сердце разрывалось от горя, но она улыбалась, хотя больше всего желала оказаться рядом со своим любимым. Игнат снова придвинулся и обнял Таю. — Ты уверена, что не хочешь лишиться этого обременительного дара? Тая неловко выпуталась из его рук. Так резко отпрянула, что чуть не свалилась с постели. — Не хочу, — откликнулась она и забралась на кровать, стараясь не потревожить Дядю Петю. Игнат лег на бок с другой стороны кошки. Тая не сопротивлялась, когда он нащупал её руку и переплёл пальцы своими. Выждав несколько секунд, он невесомо поцеловал тыльную сторону её кисти. — Тебе наверняка приснится новый, потрясающе развратный порносон с какими-нибудь извращениями. Засыпай, если что, я рядом. Может, не только пореветь захочется. Тая сонно улыбнулась. — Спасибо, — уже поблагодарив, она поняла смысл последней фразы, но оправдываться или возмущаться не стала. Пусть думает, что не заметила. 14 глава. «Ты горячая, детка. И это не комплимент» Как Игнат и предполагал, Тая не проснулась, ни когда он готовил кофе для её мамы в четыре часа утра, ни когда, покидая квартиру, довольно громко хлопнул входной дверью. Всю дорогу до аэропорта в салоне висела почти осязаемая тишина. Александра Витальевна перебирала бумаги, делала новые заметки на полях, периодически выходила на телефоне в интернет и снова что-то записывала. Оказалось, что у Таи с мамой всё-таки есть что-то общее: они обе любили молчать, и тишина в их компании не напрягала. Перед тем как уйти в здание аэропорта, Александра Витальевна пристально посмотрела на Игната тёмными глазами, так похожими на глаза Таи. — Не обижайте мою девочку, Игнат. — И не собирался. — Попробую вам поверить. — У вас выбора нет, вряд ли я ее теперь отпущу. Ответа Игната Александра Витальевна уже не услышала, он произнес фразу почти шепотом. Домой он вернулся, когда солнце заливало комнату янтарным светом. Прячась от наступающего дня, Тая накрыла голову подушкой. Постель выглядела уютной и до неприличия измятой, будто ночью один из лямурных снов воплотился в реальность. Кошка умостилась на самом краю, почти висела, удерживаясь когтями за простыню. Тая лежала на животе, закинув согнутую ногу на скомканное покрывало, футболка задралась, обнажая крутые бёдра. В этот раз она не надела шорты, и белые стринги позволяли разглядеть божью коровку, примостившуюся на одной из ягодиц. Рассматривая тату, Игнат склонился ниже, хотел коснуться рисунка, но в последний момент отдернул руку. Опустив футболку, он накрыл бёдра Таи покрывалом и задумчиво хмыкнул. Пожалуй, татуировка может выглядеть красивой, даже заманчивой, и нет в ней ничего от зэковских наколок. Сварив чёрный кофе, он устроился на подоконнике напротив кровати и похлопал рукой по ноге. — Иди сюда, любимая девочка. Дядя Петя тут же, будто и не спала, распахнула глаза и в несколько прыжков поменяла неприветливую постель на теплоту любимого мужчины. Тая проснулась, когда Игнат уже допил кофе и отставил чашку в сторону. Не переворачиваясь, она потянулась, разминая мышцы, и что-то промычала. Несколько секунд вспоминала, где находится и почему. Скинув подушку, она повернулась на спину и слегка приподнялась на локтях. Её сонный, чуть расфокусированный взгляд остановился на силуэте около окна. Тая заморгала, пытаясь разглядеть лицо. Солнце подсветило волосы Игната, оттеняя и без того смуглую кожу, яркие серые глаза казались серебряными, асимметричная улыбка скривила губы, придавая взгляду мальчишеский задор. Тая резко вскочила. — Это ты! Игнат тоже встал. — Это я, — он недоуменно развел он руками, — кто я? Она подскочила к Игнату и, обхватив его голову ладонями, заставила наклониться. Оглядев лицо с въедливой тщательностью, снова воскликнула: — Это ты! Точно ты. Как я могла забыть! Игнат изумлённо отшатнулся и, взяв Таю за запястья, опустил её руки. — Кто я? Что ты забыла? Тая отодвинулась, сделала несколько шагов назад и тяжело опустилась на кровать. — Этого не может быть, — её голос сорвался от волнения, — мой последний обычный сон, оказывается, был первым сном купидона. Тогда, в одиннадцать лет, я видела тебя. Там вроде была ещё девушка в свободном голубом платье, невысокая такая. Она стояла ко мне спиной, поэтому я на неё не обратила внимания. Этот сон не был похож на лямурный. Да и не сон вовсе, а скорее фрагмент. Никто не целовался и не признавался в любви. Вы просто говорили. Светило солнце, так же, как сейчас, освещая тебя со спины, вокруг шумел лес и звонко пели птицы. Игнат был поражён не меньше Таи. — Это было четырнадцать лет назад. Тая потёрла виски. — Да, вроде так, — согласилась Тая. Игнат взял пустую чашку и направился на кухню, Тая поплелась следом, попутно расправляя волосы пальцами. Сделав две порции кофе, он достал из шкафчика печенье, а из холодильника маслёнку. Неспешно слепив «детсадовский бутерброд», продолжил разговор. — И что это значит? — Я видела твою истинную любовь, — Тая запустила в волосы пятерню и взлохматила шевелюру. — Так вот почему я никак не могла найти твою пару! Кто-то из купидонов плохо сделал свою работу, и ты, встретив свою любовь, упустил её, или, может, вам что-то помешало, какое-то препятствие, не зависящее от вас. А может, с купидоном, который вас сводил, что-то случилось. Игнат недоверчиво нахмурился. — От любви я не отказался? — Что? — непонимающе переспросила Тая. — Я бесчувственное бревно? Тая взяла чашку и сделала пару глотков. — Нет. Ты не стал зомби. Наверное, твоя душа заснула, после того как лишилась своей пары, — она пригляделась к Игнату, пытаясь обнаружить в нем признаки разбитого сердца, — нет, точно не бревно, но с тобой все равно что-то не так. Игнат допил кофе и поставил грязную чашку в раковину. — Что?