— Значит, нужно купить, — уверенно подытожила Катя. После обеда Тая дважды поднималась в кабинет Игната, но он так и не появился. Оставив письма на его столе, она провела по гладкому ободу вазы, вспоминая «прикосновения» словами. Теперь она в полной мере познала на себе способность Игната очаровывать. Правда, скоро этот талант отомрёт за ненадобностью, ведь уже завтра его ждёт Ладушка. Подруги не стали никого предупреждать и после обеда покинули «Стекляшку». Сегодня нашлись дела поважнее. Тая сбежала первой, она планировала сначала заехать в свою квартиру и там оставить велосипед. Юля и Катя собирались приехать за ней чуть позже и пройтись женской компанией по магазинам. На багажнике велосипеда уже несколько дней болтался рюкзак с одеждой для тренировки и кроссовками, и Тая каждый раз забывала его разобрать. Она въехала во двор с мыслью сделать это сегодня же, но столкнулась с соседями и снова забыла. Супруги переглянулись и почти одновременно спросили: — Ты возвращаешься? Тая печально кивнула. — Да, завтра уже. — Хорошо. А то строители нам всем тут житья не давали. И бум, и бум. Весь подъезд изгваздали. — Я вымою лестничные пролёты, не переживайте. Тая приподняла велосипед и потянула его на третий этаж. Перед дверью в квартиру она замерла в нерешительности, словно шаг вперёд означал отказ от всего, что с ней произошло за эти две недели. Двери были новые, ключ скользнул в замочную скважину легко и провернулся почти без звука. Тая толкнула дверь и неуверенно переступила порог. Стены светились лимонно-желтыми обоями. В воздухе витал запах нежилой новизны и клея. Мебель уже стояла на местах, прежняя квартирка ждала возвращения хозяйки, не хватало только уюта, который временно переехал в студию Игната. Тая обошла комнату, касаясь рукой стен и мебели, выглянула в окно. За эти две недели каштан пожух, немного осыпался, а палисадник пестрел совсем другими цветами, высаженными заботливыми руками семейной пары с первого этажа. Во дворе остановилась машина Юли. Катя опустила стекло и помахала рукой, призывая Таю спускаться. Окинув полупустую квартиру рассеянным взглядом, Тая направилась на встречу с первым в её жизни чёрным платьем. Прежде чем Юля оказалась довольна выбором, им пришлось посетить около дюжины магазинов. Чёрных платьев было много, но все не те. Оказалось, не так-то просто найти наряд, устраивающий всех троих. Катя настаивала на платье в пол с открытой спиной, но против такого чехла была Тая. Юля раз за разом предлагала что-то лёгкое и летящее с обилием кружев, но Тае казалось, что это больше похоже на комбинацию или салфетку, связанную очень печальной бабушкой. Чем меньше времени оставалось до начала праздника, тем мрачнее становилась Тая. Подруги всё больше переживали, глядя на её настроение. Юля даже обозвала её не Витаминкой, а Левомицетинкой. Тае же совсем не хотелось улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Она пыталась найти в себе силы, чтобы справиться с болезненной привязанностью к Игнату и позволить ему обрести истинную любовь. Подходящее платье нашлось внезапно и совершенно случайно. Когда Тая раздражённо стягивала с себя очередное кружевное безобразие, из соседней кабинки вышла высокая крупная девушка. Чёрное узкое платье на ней больше напоминало удлинённый топ и крайне невыгодно обтягивало полноватую фигуру. Катя уставилась на неё с откровенным интересом, а Юля прямо заявила: — Это точно не ваш стиль. Девушка какое-то время вертелась перед зеркалом, пытаясь убедить себя, что черный цвет стройнит, оттягивала подол вниз, поднимала декольте вверх, но платье не увеличивалось в размерах. Либо подействовал гадливый взгляд Юли, либо в девушке проснулся здравый смысл. Она вернулась в примерочную и нервно стянула с себя наряд. Катя не стала дожидаться, когда она уйдет, и предложила платье Тае. Юля сразу выхватила чёрную тряпочку и уверенно заявила: — Нужно на два размера меньше. Она скрылась в рядах вешалок и вернулась только через пять минут. Вручила Тае платье и затолкала её в примерочную. Стоило ей открыть шторку, как подруги вонзились в неё пристальными взглядами. Платье было совершенно простым: ни рисунка, ни плетения, ни вышивки — ничего. Чёрный футляр, который скрасить могла только по-настоящему стройная фигура. Бретелек на платье не предполагалось, и держалось оно благодаря эластичной ткани. Юля с сомнением покачала головой. — Похоже на юбку-карандаш, которую ты просто натянула повыше, решив сэкономить на блузке. Единственный плюс этого платья — снимается за одну секунду. Но Витаминку, кажется, некому раздевать… или есть? Тая сделала вид, что не заметила намека. После разговора в обед Юля не просто поглядывала на неё по-другому, но и отпускала шутки о начальстве, явно рассчитывая на ответную реакцию. — То, что нужно, — возразила Катя. Тая покружилась перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Платье действительно ей шло, выгодно подчёркивало округлые ягодицы и плоский живот, открывало красивую спину и стройные руки с чётким рисунком мышц. — Было бы оно оранжевое или зелёное, а то как-то скучно. Юля покачала головой. — Должна же быть у тебя хоть одна шмотка, выбранная не в зоомагазине среди костюмчиков для собак и кошек. Обувь покупать не пришлось. Серебристые босоножки Таи со стрекозами вполне подходили почти под любое платье. Домой она уже не возвращалась. Подруги заехали в «Апгрейд» и сделали макияж, там же переоделись в вечерние наряды. Юля настояла на причёске, заявив, что, в отличие от Кати, у которой всегда на голове порядок, Тая может похвастаться только чистыми волосами, а для праздника этого недостаточно. Пришлось уступить. Парикмахер не стал мудрить и просто собрал волосы Таи в слегка растрёпанный пучок, выпустил на свободу короткие прядки вдоль лица и выпрямил чёлку. К ресторану они подъехали немного с опозданием, большинство гостей уже заполнило большой зал. Тая вышла из машины и окинула взглядом раскинувшееся на лужайке здание. Позади комплекса, похожего на дворянскую усадьбу, виднелись верхушки стройных сосен, перед самим рестораном расположилась широкая площадка, обсаженная кустами в виде животных. Наверняка в темноте они производили пугающе-ошеломляющее впечатление. По обе стороны здания темнел ухоженный парк. К дверям вели широкие белые ступени. Было в них что-то сказочное, так и тянуло забыть на них хрустальную туфельку. Стоянку заполнили машины разной степени престижности. Кого тут только не было. Савелий Иосифович решил отпраздновать своё шестидесятилетие не в семейном кругу, а с большим размахом. Тая набрала полную грудь воздуха и сделала первый шаг, сбоку тут же послышался голос Юли: — Ты так не дыши, сиськи почти наполовину показались. Игнат Савельевич, конечно, оценит, но тут его нет, потерпи немного. Катя встала с другой стороны и, будто почувствовав состояние Таи, поддержала за руку. Лампы в зале светили приглушённо и даже как-то интимно. Люди бродили по широкому помещению, сбивались в группки и беседовали. Полукругом вдоль стены расположились столы, рассчитанные на восемь человек каждый, но пока за ними никто не сидел, хотя закуски благоухали весьма аппетитно. Центральное место занимала сцена, на ней выступала не слишком известная группа. Песня звучала скорее фоном, что-то спокойное, медленное, позволяющее разговаривать, не перекрикивая музыку. Прямо перед сценой столов не было, ожидалось, что после нескольких тостов появятся желающие потанцевать. Тая узнавала в лучшем случае каждого пятого работника «Стекляшки», ей кивали в ответ и удивленно вскидывали брови. Так же реагировали и на Катю. Юля расправила подол синего платья и уверенно заявила: — Нужно выпить. — Я себя чувствую не в своей тарелке, — призналась Тая. — Я и говорю, нужно выпить, тогда любая тарелка покажется своей. Она потянула подруг к импровизированному бару. За спиной парня, наливающего напитки по заказу гостей, распростерлась стеклянная стена с арочными выходами на террасу. Там тоже бродили гости. В полосках света от фонарей они то исчезали, то появлялись, напоминая мерцающие привидения. Юля заказала себе довольно крепкий коктейль, Катя ограничилась бокалом шампанского, а Тая попросила стакан воды с лимоном. Схватившись за холодное запотевшее стекло, она залпом осушила его, надеясь потушить огонь, пожирающий изнутри, но получилось наоборот, будто она плеснула туда горючее. Жар не утих, щеки заполыхали ещё сильнее. На террасу поднялся именинник с будущей женой и старшей падчерицей. Его тут же обступили, принялись поздравлять без объятий, сдержанно похлопывая по спине. Позади отца, возвышаясь на полголовы, стоял Игнат. Он беседовал с одним из гостей, лицо его было сосредоточенным и одновременно задумчивым, словно предмет беседы был ему хорошо знаком, но не слишком интересовал, позволяя размышлять о постороннем. Барс-старший со своей свитой отошёл в сторону, открывая взгляду Таи Игната. Он стоял, облокотившись о перила, наполовину в тени, полоска света пересекала его высокую фигуру, высвечивая серые глаза. На нём была приталенная белая рубашка и черные прямые брюки, именно в этом он уходил сегодня на работу. Утром Игнат не брился, короткая серебристая щетина немного смягчала строгий образ и ледяной взгляд. В этом красивом сосредоточенном мужчине без тени улыбки на лице Тая не могла узнать того Игната, который принёс на ужин жёлуди и накинул на голову полотенце, изображая её маму. Словно это был совершенно другой человек. Таким он был до субботнего утра, когда Тая проснулась в его квартире, именно таким она привыкла видеть его на работе: закрытым и самоуверенным. Не прерывая беседы, Игнат поднёс к губам стакан с водой и перевел взгляд в зал, где уже собрались многочисленные приглашенные. Ни на секунду не останавливаясь, он рассеянно и безразлично рассматривал гостей. Тая на мгновенье встретилась с ним глазами, но он словно не узнал её и продолжил блуждание по лицам. В его глазах мелькнуло удивление, взгляд вернулся к Тае. Она кивнула ему и с облегчением заметила, что уголки его губ приподнялись, возвращая ему привычное обаяние. Какое-то время они не могли расцепить взгляды, смотрели пристально и зачарованно. Тая моргнула первая и скинула оцепенение. Сердце тут же заколотилось, зашумело в ушах. Собеседник Игната несколько раз обратился к нему и, не получив ответа, растерянно отошёл в сторону, решив, что завтра, наверное, будет уволен. Свет в зале стал ярче, гости принялись разбредаться по своим местам, шумно переговариваясь. Юля подвела подруг к плану рассадки и озадаченно нахмурилась. — С чего это нам такая честь? Наш стол рядом со столом юбиляра. Может, Игнат хочет кого-то видеть рядом с собой? Видели его перебинтованную кисть? Где-то наш начальник безобразничал. У меня только непристойные идеи, а у вас? Тая фыркнула, намеки начали её утомлять. Хорошо еще Катя не поддерживала Юлины шутки, будто и не слушала. — Кто там ещё с нами сидит? Мужчин много? — поинтересовалась она. Юля удивлённо присвистнула. — Ни одной знакомой фамилии. Наверное, все родня Барсов. — Пойдем, поедим, что ли, — уверенно заявила она и, взяв за руки подруг, повела к столу. Остальные уже расселись и с интересом уставились на опоздавших девушек. Кроме них в компании оказались две пожилые дамы и ещё трое довольно молодых представителей мужского пола. У самого старшего из них недавно проклюнулись усы. За соседним столом уже расположились самые близкие родственники Барса-старшего, в том числе его будущая жена со старшей дочкой. Женщины были очень похожи внешне, но то, что в Евгении выглядело утончённо и аристократично, Элеонору превращало в заносчивую высокомерную особу. Тая старательно не смотрела в сторону этих двух женщин, но вот они, как раз наоборот, то и дело бросали на неё взгляды. В глазах Евгении плескалось неподдельное сочувствие, а вот её дочь всем своим видом излучала злорадство. Тая пока не смогла определиться, что раздражает больше, жалость или ехидство. Игнат занял место позади Таи, их стулья практически соприкасались. Официанты начали разносить горячее и разливать напитки, за столами потекла беседа, гости знакомились, искали точки соприкосновения для разговоров, делали друг другу комплименты. За их столом беседа выглядела не так интересно, пожилые дамы оказались дальними родственницами, и им вполне хватало общества друг друга, а юнцы робели перед тремя молодыми женщинами, предпочли окопаться в телефонах и изредка прожигать соседей смущёнными многозначительными взглядами. Тая не участвовала в разговоре, иногда кивала, мало заботясь, к месту ли её согласие. Она остро ощущала близость Игната, буквально спиной чувствуя его тепло, и прислушивалась к беседе за соседним столом. Но он тоже в основном молчал, поэтому его голос только дважды прозвучал в разговоре короткими односложными ответами. В течение первого часа ведущий то и дело отвлекал гостей тостами, поднимал бокалы за юбиляра, и все радостно и звонко присоединялись к поздравлениям. Ещё через полчаса началась миграция людей от стола к столу. План рассадки уже никого не интересовал, гости смешались по интересам, где-то и вовсе остались пустые столы, а вокруг некоторых сдвинулись все свободные стулья. На танцполе начали появляться первые парочки, лампы снова потухли, оставив лишь свечи на столах и огни вокруг сцены. Юля примкнула к группе женщин, обсуждающих проблемы материнства, и внимательно прислушивалась к беседе. Катя в насыщенном зелёном платье не осталась незамеченной и танцевала уже в третий раз — и всё с разными партнерами. Тая осталась за столом в компании пожилых матрон и выглядела скучающе несчастной. Игнат тоже не вставал, словно охранял её от нападения Элеоноры, которая уже не один раз предприняла попытку подсесть к ней и открыто позлорадствовать. Он не поворачивался к Тае, не делал попытки прикоснуться или заговорить, просто сидел, покачивая в руках стакан. Тая рассеянно водила пальцем по скатерти, наблюдая за гостями, выделяла тех, чьи эмоции отличались необычной окраской и ароматами. Нашла несколько пар, связанных истинной любовью и ещё двоих на грани того, чтобы влюбиться. Эти ощущения были настолько сильными, что на время перекрыли и музыку, и шум гостей, и её собственную тоску. — Можно пригласить вас на танец? Тая подняла взгляд и встретилась с серыми глазами Барса-старшего, почти такими же, как у его сына, только полинявшими. Она кивнула и, встав, одёрнула платье. Савелий Иосифович взял Таю за руку и вывел на середину площадки, заставив расступиться уже танцующие пары. Как только они начали раскачиваться, он обратился к ней, видимо, приглашение на танец было всего лишь ширмой для желания поговорить: — Что у вас с Игнатом произошло? Тая напряглась, она надеялась, что этот разговор не состоится, Игнат всё разъяснит так, чтобы не осталось вопросов. — Ничего. Просто оказалось, мы не слишком подходим друг другу. Он вам разве ничего не объяснил?