— Гау! Гау! — ответил я громко. — Молодец! — похвалил меня Шишкин и сунул мне в рот кусок сахару. Я принялся грызть сахар и нарочно громко хрустел, чтоб Лобзику стало завидно. А Лобзик с завистью смотрел на меня, и у него даже потекли слюнки. — Ну, смотри, Лобзик, теперь здесь остался один кусок сахару. Гау — один. Понимаешь? Ну, отвечай: сколько здесь сахару? Лобзик нетерпеливо фыркнул, зажмурился и стал стучать по полу хвостом. — Ну отвечай, отвечай! — твердил Шишкин. Но Лобзик никак не мог догадаться, что ему нужно лаять. — Эх ты, бестолковый! — сказал ему Шишкин и снова обратился ко мне: — Ну, отвечай ты! — Гау! — закричал я, и опять кусок сахару очутился у меня во рту. Лобзик только облизнулся и фыркнул. — Сейчас мы его раззадорим, — сказал Шишкин. Он снова положил на табурет кусок сахару и сказал: — Вот, кто первый ответит, тот и получит сахар. Ну, считайте. — Гау! — закричал я. — Вот молодец! — похвалил Шишкин. — А ты остолоп! Он взял кусок сахару, медленно поднес к носу Лобзика, пронес мимо и сунул мне в рот. Я опять громко зачавкал и захрустел сахаром. Лобзик облизнулся, чихнул и смущенно затряс головой. — Ага, завидно стало! — обрадовался Шишкин. — Кто лает, тот и сахар получает, а кто не лает, тот сидит без сахару. Он снова положил перед Лобзиком кусок сахару и сказал: — Считай теперь ты. Лобзик облизнулся, затряс головой, встал, потом сел, фыркнул. — Ну, считай, считай, иначе не получишь сахару! Лобзик как-то напрягся, подался назад и вдруг как залает. — Понял! — закричал Шишкин и бросил ему кусок сахару. Лобзик на лету подхватил сахар и проглотил в два счета. — Ну-ка, считай еще раз! — закричал Шишкин. — Гаф! — ответил Лобзик. И снова кусок сахару полетел ему в рот. — Ну-ка, еще разочек! — Гаф! — Понял! — обрадовался Шишкин. — Теперь у нас пойдет паука. В это время вернулась мать Шишкина. — Почему сахарница на столе? — спросила она. — Это я взял немного сахару, чтоб выучить считать Лобзика. — Еще что выдумал! — Да ты только послушай, как он считает. Шишкин положил перед Лобзиком кусок сахару и сказал: — Ну-ка, скажи, Лобзик, маме, сколько здесь кусков сахару? — Гаф! — ответил Лобзик. — И это все? — спросила мама. — Все, — сказал Шишкин. — Не многому же он у вас научился! — А что ты хочешь? Ведь Лобзик — не человек Сейчас он научился до одного считать, потом мы научим его до двух, потом — до трех, а там, глядишь, он и все цифры, выучит. — Глядишь, придется мне от тебя сахарницу прятать, — сказала мама. — Я ведь не для себя беру, — обиделся Шишкин. — Я для науки. — «Для науки»! — усмехнулась мама. — А свои уроки ты сделал? — Нет еще, сейчас буду делать. — Ты ведь обещал, что к моему приходу у тебя всегда будут уроки сделаны. — Будут, будут! Это я только сегодня забыл из-за Лобзика. — Ну, смотри же! Если не будешь уроки делать вовремя, то не разрешу тебе брать сахар и сахарницу спрячу. Мы с Костей засели делать уроки вместе, потому что он ведь даже не знал, что задано, а на другой день принялись продолжать обучение Лобзика. — Надо учить его не только сахар считать, а чтоб он понимал цифры, — сказал Костя. Мы взяли кусочек картона, написали на нем цифру «один» и показали Лобзику. — Во г это, Лобзик, цифра один. Все равно что один кусок сахару, — сказал Шишкин. — Ну, говори: какая это цифра? — Гаф! — ответил Лобзик. — Молодец! Это он сразу понял, — обрадовался Шишкин. — Теперь перейдем к цифре два. Он положил перед Лобзиком два куска и сказал: — Считай! — Гаф! — ответил Лобзик. — Неправильно! Ты говоришь — один, а тут два. Что нужно ответить? — Гаф! — снова ответил Лобзик. — «Гаф»! — передразнил его Костя. — Где же тут «гаф», когда здесь «гаф-гаф»? У тебя на плечах что: голова или кочан капусты? — Гаф! — ответил Лобзик. — Затвердила сорока Якова одно про всякого! Где ты гут видишь один? — закричал Шишкин. Лобзик в испуге даже попятился. — Ты не кричи, — говорю я. — С собакой надо вежливо обращаться, потому что она будет бояться и ничему не научится. Шишкин снова принялся объяснять Лобзику, что один — это один, а два — это два. — Ну, считай! — приказал он ему. — Гаф! — снова тявкнул Лобзик. — Еще раз! Еще! — подсказал я. Лобзик покосился на меня. Я закивал головой и заморгал глазами. Тогда он несмело тявкнул еще раз. — Вот теперь — два! — обрадовался Шишкин и бросил ему кусок сахару. — Ну-ка, считай еще раз. Лобзик пролаял еще раз. — Еще раз! Еще! — зашептал я снова. — А ты не подсказывай ему! — говорит Шишкин. — Он сам должен знать. Отвечай, Лобзик! Лобзик пролаял еще раз. — Правильно! — сказал Шишкин. — Только ты должен лаять два раза подряд.