— Что же мне говорить ребятам? — спрашивает. — Что ж говорить? Говори, что болен. Больше говорить нечего. Скоро пришли ребята. Они разделись в коридоре и вошли в комнату. Шишкин натянул одеяло до самого подбородка и с беспокойством поглядывал на ребят. Ребята говорят: — Здравствуй, Шишкин! — Здравствуйте, ребята! — говорит он. А голос у него такой слабый-слабый! Ну прямо настоящий больной! — Вот зашли тебя навестить, — сказал Юра. — Спасибо, ребята, садитесь. — Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Ваня, — Да так… — Лежишь? — Лежу вот. — Скучно тебе небось лежать все время? — спрашивает Леня, — Скучно. — Ты один весь день? — Один. Мама на работе. Тетя в училище. — Мы теперь будем к тебе приходить почаще. Ты извини, что мы не приходили: думали — ты скоро выздоровеешь и сам придешь. — Ничего, ребята, ко мне Витя каждый день приходит. — Мы к тебе тоже будем каждый день приходить, хочешь? — предложил Слава. — Хочу, — говорит Шишкин. Не мог же он сказать — не хочу! — А что у тебя болит? — спросил Юра. — Все болит: и руки и ноги… — Что ты? И даже ноги? — Да. И голова. — И что? Все время болит? — Нет, не всё. То пройдет, пройдет, а потом как заболит, заболит! — У нас в квартире у одного мальчика тоже вот так все болело. У него ревматизм был, — сказал Вася Ерохин. — Может быть, и у тебя ревматизм? — Может быть, — говорит Шишкин. — А доктор что говорит? — спросил Ваня. — Ну, что он говорит!.. Что ему говорить? Ну, высунь язык, говорит. Скажи «а», говорит. — А какая болезнь, не говорит? — Болезнь эта вот… как ее?.. Апендикокс. — Что же это за болезнь такая — апендикокс? — Сам не знаю, — пожал Шишкин плечами. — А чем тебя лечат? — Лекарством. — Каким? — Не знаю, как называется. Микстура. — Горькая или сладкая? — Горькая! — сказал Шишкин и скорчил такую физиономию, будто на самом деле микстуры попробовал. — Когда я был больной, мне тоже микстуру давали. Ох, и горькую! Я не хотел пить, — сказал Дима Балакирев. — Я тоже не хочу. — Нет, ты лучше пей, скорей поправишься. — Я и то пью. — Это ничего, что горькая, — сказал Леня. — Ты выпей микстуры, а потом ложку сахару в рот. — Хорошо. — А об уроках не беспокойся. Вот начнешь поправляться, мы тебе будем уроки носить и помогать учиться. Ты нагонишь. — Ничего, нагоню! — говорит Шишкин. Тут я заметил, что из-под одеяла высовывается нога Шишкина в ботинке. Я испугался. Думаю: вдруг кто-нибудь из ребят заметит! Но ребята разговаривали с ним и не замечали ботинка. Я подошел потихоньку и накрыл одеялом ботинок. — Ну, ребята, — говорю, — он пока еще слабый, так что вы не утомляйте его. Идите себе домой. Ребята стали прощаться: — Ну, до свиданья. Выздоравливай, поправляйся. Мы к тебе завтра зайдем. Ребята ушли. Шишкин вскочил с постели и запрыгал по комнате. — Вот как все хорошо вышло! — закричал он. — Никто не догадался. Все в порядке! — Ну, нечего радоваться! — сказал я. — Мне с тобой нужно серьезно поговорить. — О чем? — О том, что тебе надо в школу вернуться. — Я и сам знаю, что надо, а как я теперь могу? Ты же сам видишь, что не могу. — Ничего я не вижу! Я решил сегодня с тобой в последний раз поговорить: если ты завтра же не придешь в школу, то я сам скажу Ольге Николаевне, что ты не больной вовсе. — Зачем? — удивился Костя. — Затем, что тебе надо учиться, а не гулять. Все равно из тебя никакого акробата не выйдет. — Почему — не выйдет? Посмотри, как я уже научился вверх ногами стоять! Он подошел к стенке и стал вверх ногами. Тут отворилась дверь, и вошел Леня. — Послушай, — говорит, — я тут свои перчатки забыл… А это что? Послушай, ты чего вверх ногами стоишь? Шишкин вскочил на ноги и растерянно остановился. — Так вот ты какой больной! — воскликнул Леня. — Честное слово, больной! — сказал Шишкин и покраснел как вареный рак. Он заохал и заковылял к постели. — Брось притворяться! Говорил, руки-ноги болят, а сам тут вверх ногами ходишь!