— Я там уже был, — перебил Гулин, — она им не звонила. По-видимому, просто не успела… Женя обхватила голову руками. — Что же это такое?.. Они убили Мухина, теперь — эту женщину… Кто эти люди? Зачем им мой ребенок? — Евгения Васильевна… Женя не дослушала и снова схватилась за фотографию. — Как вы думаете, где сделан снимок? — Строго говоря — где угодно, но, скорее всего, на даче у Даниловой. — Почему? — Потому что на пленке он был последним, а остальные сделаны именно там. — Надо ехать! — Куда? — Как куда? На дачу! — Я там уже был. — И что? — Там три старые заколоченные дачки, одна из которых принадлежала Даниловой, и несколько новорусских домов, в которых никто не живет. — Так не бывает. — Бывает. Гулин вытащил из кармана блокнот и добросовестно пересказал Жене все, что ему удалось узнать о хозяевах коттеджей. — Но кто-то же там был, раз ее туда привезли? — Я же говорю, снимок мог быть сделан где угодно… Женя подошла к столу, поднесла снимок к лампе и еще раз внимательно посмотрела. — У вас есть негатив? — Есть. — Можете дать? — Зачем? — Дайте, пожалуйста. Я верну. — Евгения Васильевна… Гулин хотел объяснить, что не имеет права этого делать, но не смог. — Он у меня на работе. Если подъедете со мной. — Конечно! Сейчас, только переоденусь. 20 Пока Женя ждала Гулина у проходной, ругая себя за то, что не подумала, поехала на его машине и в результате осталась без своей, позвонил Митя. — Ты где? — На Петровке — жду Гулина. — Есть новости? — Да. — Что-то случилось? — Не знаю — какая-то жуткая история. Понимаешь… — Подожди, не рассказывай. Я сейчас приду. Через пять минут Митя, живший в двух шагах от Петровки, появился со стороны Бульварного кольца. Когда Женя объяснила, что произошло, он спросил: — Зачем тебе негатив? Женя снова показала ему фотографию. — Видишь куст? Я не уверена — снимок не очень четкий, — но, по-моему, это бересклет. Я хочу увеличить его, и если окажется, что… Понимаешь, бересклет встречается не так уж часто… то есть… я хочу сказать… если это так… я, по крайней мере, буду знать, что снимок сделан именно в том месте, о котором говорил Гулин… У тебя есть кто-нибудь, кто мог бы сделать это побыстрей? — Подожди. Ты хочешь по этому кусту найти место? — Митя покачал головой. — Ты не забыла, что уже конец октября и кусты облетели? Как ты собираешься?.. — Если это бересклет, я узнаю его и без листьев. У него такие веточки… в бугорках, я тебе покажу… — А что все-таки сказал Гулин? — Он уверяет, что там никто не живет, но даже если так, я все равно хочу посмотреть… Вот он идет! Гулин пожал Мите руку и отдал Жене пленку. — Не знаю, зачем это вам, но здесь неподалеку, на Рождественке, есть фотолаборатория… И не потеряйте негатив! — Хороший мужик этот Гулин… Другой на его месте ни за что бы не дал… — проговорил Митя, когда тот ушел, и огляделся. — Где твоя машина? — Увы! Я приехала с Гулиным… — Черт! Моя как назло в сервисе — мне вчера стекло разбили. Но ничего — берем такси! Они дошли до бульваров и довольно быстро поймали частника на старом «жигуленке», который согласился подбросить их до лаборатории. Женина догадка подтвердилась — на увеличенном снимке четко просматривались бугристые веточки бересклета бородавчатого. — Ну что? Рванем прямо сейчас? — спросил Митя. После нескольких тщетных попыток уговорить какого-нибудь водилу отвезти их в Лужки решили ехать на электричке, тем более что до вокзала было рукой подать. Ждать поезда пришлось довольно долго. Женя молчала, кутаясь в шарф и мрачно глядя перед собой, и Мите никак не удавалось ее разговорить. И только раз, увидев двух милиционеров с автоматами, медленно идущих по перрону и смачно сплевывающих на асфальт шелуху, она усмехнулась и желчно проговорила: «Можешь себе представить американских копов, лузгающих семечки?» Когда они вышли из электрички в Лужках, моросил дождь. Они спустились с платформы и, выбирая места посуше, по узкой тропинке двинулись в сторону поселка. Заметив дымок, поднимавшийся над крышей деревянной сторожки, Женя сказала: — Смотри, там кто-то есть! Пошли скорей! — Может, сначала поищем твой бересклет? — предложил Митя. — А то скоро начнет темнеть… Долго искать не пришлось. В тридцати метрах от трехэтажного кирпичного дома с эркерами и зеленой крышей рос одинокий куст высотой в человеческий рост. Подойдя ближе, Женя воскликнула: — Это он! Видишь бугорки? Похожи на бородавки! Пошли, надо узнать, чей это дом! — Подожди, может, тут таких кустов много… Посмотри, вот еще… и там… Кустов было действительно много, особенно сирени и жасмина, но бересклет им больше не попался ни разу. — Вот тебе и Гулин — «хороший мужик»… Разве так ищут? — Женя, он же не ботаник… И потом, ты же видишь, тут действительно, скорее всего, никто не живет. — Вот это мы сейчас и узнаем, — проговорила Женя и бросилась к домику.