Часть 8 из 26 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Как водится, все оказалось совсем не так, как рассказывали за столом Виктора де Мойна и как писали в открытых источниках. Прежде всего, родоначальник династии Вильфов - Дмитрий Вильф - родился почти за двадцать лет до побега со Старой Земли, но главное - он был не рожден в биологическом смысле этого слова, а выращен в искусственной утробе, в так называемой "Машине Фуллера", созданной в США еще в середине двадцать первого века и тогда же запрещенной к применению специальным решением американского Верховного суда. Однако в 2096 году в одной из лабораторий Международного Института Биологических Исследований в Женеве профессор Стефан Мозес воссоздал - с некоторыми усовершенствованиями - искусственную утробу Фуллера и вырастил в ней первого и по-видимому единственного на Старой Земле полноценного, а значит, жизнеспособного младенца. Сделал он это для своих близких друзей генетиков Ирины Вильковой и Бориса Фокина, ну и для науки, разумеется. Дело в том, что исследования в этой области репродуктивной медицины были к тому времени практически запрещены во всех странах мира, но женевские волхвы - так за глаза называли биологов из МИБИ - проявили в данном случае, как, впрочем, и во многих других, махровый правовой нигилизм, тем более, что по состоянию здоровья Ирина Вилькова-Фокина не могла самостоятельно выносить и родить ребенка, но при этом оба родителя - и Вилкова, и Фокин - все из тех же идеологических соображений категорически отвергали идею суррогатного материнства.
Такова была история появления на свет первого из Вильфов, но, как вскоре выяснилось, это была всего лишь "версия для посвященных", поскольку в глубине одной тайны скрывалась другая, о которой Мозес, Фокин и Вилькова не стали рассказывать даже близким друзьям. От суррогатного материнства "заговорщики" отказались отнюдь не из идеологических соображений. Причина заключалась в другом: родители ребенка не были уверены, что "этот плод вообще можно выносить естественным путем". Сомнения были связаны с тем, что исходный биологический материал - яйцеклетка Вильковой и сперматозоид Фокина подверглись некой весьма серьезной генетической модификации, характер которой авторы открытия для истории, увы, не сохранили. В документах пятисотлетней давности было лишь отмечено, что это стало выдающимся достижением в области генной инженерии, ставшее возможным благодаря многолетним - три десятилетия - и совершенно секретным исследованиям, проводившимся в Институте Генетики Петербургского университета, где начинали, в свое время, оба родителя. Институт был, впрочем, закрыт за десять лет до описываемых событий под нажимом комиссии по этике ООН, и продолжили работу в этом направлении только Вилькова и Фокин, вовремя ушедшие под эгиду женевского МИБИ. Там, в конце концов, и появился на свет первый из семьи Вильф - мужчина, на которого Эрик был похож, как две капли воды.
"Да, уж..." - покачал Эрик головой, ознакомившись с кратким описанием этой давней истории.
Получалось, что пять веков назад трудами нескольких выдающихся ученых был создан некий уникальный генотип, причем Вилькова и Фокин воспользовались для этого наработками других ученых, искавших генетическую формулу "человека будущего". Возможно, и даже скорее всего, общий "исходник" и предопределил физиологическое сходство между Эриком и Сибирским Трио. Сибиряки вполне могли оказаться потомками тех детей, над которыми колдовали петербургские генетики. Но это пока оставалось в точности неизвестным. Гипотеза и не более того. Достоверно же - во всяком случае, такова была версия, изложенная в прочитанных Эриком документах, - было известно, что все научные данные, касающиеся этого проекта были сознательно уничтожены участвовавшими в нем учеными или были утрачены во время пожара, устроенного исламскими фундаменталистами в женевском научном центре. К слову, те кровавые беспорядки и разгром Международного Института Биологических Исследований стали последней каплей, переполнившей чашу терпения тех, кто через несколько лет после мятежа, устроенного Воинами Ислама, попросту сбежали со Старой Земли в Открытый Космос...
***
Все про все заняло у Эрика около трех часов. Два часа сорок семь минут, если быть точным. И, разумеется, за столь короткое время он не успел просмотреть даже малую часть семейного архива Вильфов. Узнал некую семейную тайну, - важную, но, наверняка, не последнюю и уж точно не единственную в своем роде, - поверхностно изучил хронологию событий (четыреста лет - не пустяк, а целая эпоха) и впервые взглянул в глаза некоторым наиболее выдающимся представителям своего - своего ли? - клана. Последнее оказалось для Эрика не менее, а возможно, и более важным, чем тайна происхождения Осевой линии, как называли в архиве носителей уникального генотипа Вильфов. Было интересно увидеть их всех сразу: Дмитрия Вильфа и восемнадцать его прямых потомков - предков Эрика по мужской линии. Но не менее любопытно было посмотреть на других мужчин и женщин семьи Вильф, тех, кто не унаследовал родового сходства, но, временами, добивался в жизни большего успеха, чем представители Осевой линии. По необходимости краткое изучение их биографий, показывало, что не обязательно было родиться мужчиной с генотипом первого Вильфа, чтобы иметь выдающийся интеллект, неукротимую волю и разнообразные, порой, совершенно не связанные с "исходником" таланты. Таковы, например, были флагман холодянского флота овеянная славой адмирал Екатерина Вильф, великий - во всяком случае, по мнению холодян, - композитор Дмитрий Вильф-де Мариньяк и седьмой президент Холода Эмиль Шёнбейн. Никто из них ни в чем не уступал представителям основной линии наследования. Скорее даже превосходил прямых предков Эрика. Может быть и не во всем, но уж точно в чем-нибудь специфически интересном превосходил точно.
Сам Эрик никаких особых талантов за собой не числил. Он был физически силен и невероятно вынослив, быстро восстанавливался после ран и демонстрировал сильный и быстрый ум. Еще он быстро учился и легко разбирался в новой технике, но, судя по всему, не был ни выдающимся стратегом, ни подающим надежды художником, ученым или музыкантом. Впрочем, жаловаться не приходилось. Если бы не эти особенности организма, его бы, наверняка, и в живых давно уже не было. Да и все прочее - карьера и отношение с людьми - тоже ведь свалились на него не только по воле случая, каким бы счастливчиком он себя не считал ...
"Да уж, - думал Эрик, направляясь вслед за своим немногословным проводником на "семейный" обед, - иди разберись, где мне попросту подфартило, а где я сам руку приложил!"
Но это, как он знал, был один из тех риторических вопросов, на которые не стоило даже пробовать отвечать по существу. Головная боль и суета сует. Такой дурью заниматься - только время терять!
К счастью, Эрику было чем заняться и помимо пустопорожних размышлений. Он рассматривал интерьеры Ставки клана Вильф, которые наглядно демонстрировали ответ на другой бессмысленный вопрос: что есть богатство! Судя по тому, что видел сейчас Эрик, Вильфы были богатой семьей и возглавляли сильный клан. И дело не в том, сколько картин, скульптур или ваз из горного хрусталя встретилось ему по пути. И не в ценных породах камня, использованного в отделке помещений: малахит, яшма, агат и многие другие. Не в резных деревянных панелях и не в разнообразии цветных мраморов, пошедших на облицовку стен, полов и колонн... Аура богатства и силы была, казалось, растворена в самом воздухе, которым дышали обитатели Ставки, и в том сдержанном аристократизме, с которым были обустроены жилые помещения.
Обед подали в скромном по размерам и декору зале, - резные панели темного дерева на стенах, наборный паркет и фреска на потолке, изображающая парусный корабль, плывущий мимо колоссального айсберга, - и за столом оказалось совсем немного людей. Ровным числом семь, не считая самого Эрика, и все они, как ни странно, встретили его, стоя. Даже занимавшая место во главе стола Бреда Вильф, невысокая сухощавая женщина с совершенно седыми волосами и пронзительно голубыми глазами.
Эрик сдержанно поклонился женщине и представился, назвавшись капитан-лейтенантом Минцем, а не графом Гольденрейном или, не дай бог, Эриком Вильфом. И похоже, этот выбор произвел на собравшихся самое благоприятное впечатление. Во всяком случае, матриарх клана не стала ни поправлять Эрика, ни переспрашивать. Минц, значит, Минц, так тому и быть.
- Прошу вас за стол, капитан, - указала она рукой на пустой стул справа от себя. - И позвольте представить вам присутствующих здесь членов нашей семьи.
В следующую минуту из уст Бреды Вильф, говорившей ровным чуть хрипловатым голосом, прозвучали полдюжины имен членов правящей фамилии. Возможно, это было все, что осталось на данный момент от кланообразущей семьи, но могло случиться и так, что это только те из ее представителей, кто по случаю или по приглашению матриарха оказался в Ставке в этот день и в этот час. Удивило Эрика другое.
- Прошу прощения, моя госпожа, - переспросил он Бреду Вильф, когда она представила ему молодую светловолосую женщину, являвшуюся главой семейного казначейства, - вы сказали Мария Фокин?
- Вы не ослышались, господин капитан, - ничуть не удивившись вопросу, подтвердила матриарх. - Кроме семьи Вильф в наш клан входят еще несколько малых домов, и среди них: дом Фокин - потомки сына Бориса Фокина от первого брака, дом Мозес - они происходят от племянника Стефана Мозеса, сына его младшего брата, и дом Вилков-Имри, которые ведут свой род от кузины Ирины Вилковой - Александры Имри.
"Интересный поворот... И, похоже, Бреда знает, что я лазил в ее закрома!"
Матриарх перевела взгляд на Эрика, чуть усмехнулась, словно подтверждая его догадку, и первой села за стол, приглашая всех остальных последовать ее примеру. При этом слуга подвинул стул только ей одной, остальные усаживались сами.
"Демократично!" - признал Эрик, видевший в доме у Виктора де Мойна совсем другое отношение к роскоши. И ведь бывший терранский генерал-губернатор был всего лишь близким родственником Вильфов, кланником, но отнюдь не членом семьи.
- Как вам понравился Холод? - Вопрос задал Питер де Врейн, зять госпожи Бреды.
- Если честно, - улыбнулся Эрик мужчине, - совсем не понравился. У вас слишком холодно, господин де Врейн, я к такому не привык.
- А нам доносили, что на Северном материке планеты Эвр ненамного теплее, - подала реплику Мария Фокин.
- Это так, - кивнул Эрик, предположивший, что разведывательные возможности клана не исчерпываются услугами специального агента Грит Мюстерс. - Но с тех пор, как я покинул Эвр, я жил на планетах с более теплым климатом - на Иль-де-Франс и на Эно - или на борту космических кораблей, где холодно не бывает никогда. К хорошему быстро привыкаешь.
- Система опознала вас, как своего, - вступила в разговор средних лет рыжеволосая женщина, которую матриарх назвала Эрминой Вильф, - что, впрочем, не удивительно, вы ведь такой же Вильф, как и мы. Даже больше, пожалуй, поскольку принадлежите к Осевой линии.
- Незаконнорожденный то ли внук, то ли сын кого-то из Вильфов, - счел нужным уточнить Эрик, гадавший сейчас, куда повернет этот странный разговор. Ведь не для того же его затеяли, чтобы сказать ему "ну-ну-ну!" за то, что он без спроса влез в их внутреннюю информационную сеть. Вот и слуги покинули обеденный зал, оставив собравшихся наедине.
"Кажется, сейчас мы наконец поговорим о главном..."
- Бастард? Ошибаетесь, капитан! - А вот это уже сама матриарх. - Та версия, которую изложила вам специальный агент Мюстерс не совсем адекватно отражает действительное положение дел.
- Я весь внимание, - обратил на нее свой взгляд Эрик.
Такое сильное заявление, и в самом деле, явилось для него полной неожиданностью.
- Ваш отец, господин капитан, мой родной племянник Якоб Вильф, имел, как и вы, звание коммодор. Он покинул нашу часть космоса двадцать три года назад, отправившись с крайне ответственной миссией в вашу часть галактики.
- Но ушел он не один, - неожиданно вмешался в рассказ матриарха Йохан ван де Геер, представленный Эрику, как член управляющего совета клана Вильф. - Он улетел со своей законной супругой. Сара Анна ван де Геер моя родная сестра, и в вашей генетической карте, господин капитан, отчетливо прослеживается и ее след тоже. Таким образом, вы, Эрик, не бастард. У вас есть законные отец и мать, и, более того, у вас есть родовое имя, поскольку последнее известие, полученное с Той Стороны, гласило, что Сара Анна ждет ребенка мужского пола, и судя по вашему реальному возрасту, речь шла именно о вас, и в таком случае ваше имя было предопределено правилами наследования, установленными в нашем клане. Сына Якоба Вильфа и Сары Анны ван де Геер зовут Мориц Якоб Вильф.
Что ж, если матриарх именно этого и добивалась, то следует признать - сюрприз удался. Известие, что у него есть - во всяком случае, были когда-то, - настоящие родители, близкие родственники которых сидят сейчас за этим столом, ударило Эрика, что называется, под дых. Как бы раньше не относился он к вопросу своего происхождения, в этот момент его проняло по-настоящему. Ведь он разом обрел прошлое, которого у сироты из Смоляного городка нет и быть не может. Вереницу поколений, уходящую в глубь веков, семью - хотя бы и по факту биологического родства, - родителей, оказавшихся реальными людьми из плоти и крови, со своей жизненной историей, именами и внешностью...
- Боюсь, у моего племянника пропал аппетит, - без тени улыбки прокомментировал состояние Эрика Йохан ван де Геер. - Наверное, нам следовало подождать с этим разговором хотя бы до десерта.
- Возможно, - кивнула Бреда Вильф, - но думаю, что у моего внука крепкий желудок. Пилоты ракетоносцев слабаками не бывают!
- Спасибо, госпожа Вильф, - кивнул Эрик, беря себя в руки. - Думаю, вы правы: что бы там ни было, аппетит я из-за этого не потеряю. Но прежде чем мы перейдем к первой перемене, я хотел бы увидеть...
- Своих родителей, - договорила за него Эрмина Вильф. - Я, господин капитан, дочь нашего матриарха и, следовательно, двоюродная сестра вашего отца, и у меня всегда при себе их с вашей матушкой свадебная голограмма.
О том, что он похож на отца, Эрик уже знал. Так его, собственно, и нашли, поскольку речь шла не о простом родовом сходстве, а о едва ли не полном копировании. Как это возможно - другой вопрос. Из того немногого, что Эрик знал о генетике человека, выходило, что это практически невозможно. Люди размножаются отнюдь не клонированием и не простым делением клеток, а значит, недостижима и полная идентичность. Тем не менее, на голографическом портрете, активированном Эрминой Вильф, Эрик увидел себя - только несколько старше возрастом - облаченного в парадный флотский мундир Холода со знаками различия коммодора. Рядом с ним стояла высокая рыжеволосая женщина с тонкими чертами лица и зелеными глазами.
- Что с ними стало?
- По всей видимости, они погибли, - нарушила молчание Бреда Вильф, - но ни того, как это случилось и где, ни того, как вышло, что вы... капитан, оказались на Эвре... один... и без опеки, мы не знаем. Но, возможно, Северный материк Эвра - это первая серьезная зацепка в наших поисках с тех пор, как связь с ними прервалась двадцать лет назад...
Помолчали. О чем думали другие, Эрик, разумеется, не знал. Сам он пытался переварить тот, казалось бы, небольшой набор фактов, который коренным образом менял всю его жизнь. И дело не в том, что теперь он, возможно, мог претендовать на свою долю наследства или еще на что-то в этом роде. Бог с ним, с богатством. Жил без него и сейчас не пропадет, тем более, что и сам успел кое-что "скопить". Гораздо важнее, что у Эрика Минца - а он все еще оставался самим собой, - появилась собственная семья. Впрочем, Эрик не обольщался. Вряд ли одним лишь фактом своего рождения он стал настоящим членом этой семьи. Он ведь не рос среди них, не воспитывался на общих для клана традициях, мифах и условностях, не приносил клятв, если здесь вообще принято что-то в этом роде. Несмотря ни на что - ни на фамильное сходство, ни на единственный в своем роде генотип, - он был и, скорее всего, навсегда останется здесь чужим. Оттого, быть может, никто из них ни разу так и не назвал его по имени. Ни Эриком, ни Морицем, ни Минцем и не Вильфом. Все они, обращаясь к нему, называли его просто капитаном.
- Ну что? - снова нарушила молчание матриарх, - приказать подавать обед или для начала расставим все точки над "i"?
- Вы хозяева, вам и решать, - дипломатично ответил Эрик, который умел есть даже тогда, когда не хочется, но предпочитал не делать этого без крайней необходимости. Сейчас он такой необходимости не видел точно так же, как не чувствовал и потребности в еде.
Сыт по горло, что называется!
- Значит, продолжим. - Судя по всему, Бреда Вильф не сомневалась в его ответе, и вопрос был задан из одной лишь вежливости.
- Если захочешь пить, наливай себе сам, - добавила через мгновение, переходя на "ты".
- Спасибо, - поблагодарил Эрик, даже не пытавшийся по своему обыкновению предугадать, о чем сейчас пойдет речь. Слишком мало информации, чтобы строить догадки. Слишком плохо он знает этих людей.
Он встал, подошел к буфетному столику, на котором были выставлены разнообразные напитки, оглянулся на сидевших за столом людей, подумав между делом, не предложить ли им свои услуги в качестве "виночерпия", но по здравом размышлении решил этого не делать. Здесь он не младший по званию, но и не равный среди равных.
"Чужак в чужой стране..."
Он налил себе воды и вернулся на свое место за столом, решив, что пауза получилась достаточно продолжительной, чтобы все присутствующие вполне осознали, что никого "радостного воссоединения" с его стороны не предвидится, как не приходится ожидать от него и "щенячьей радости" по случаю нежданного обретения собственной семьи. Он вырос без них и добился того, чего добился, не как Мориц Вильф, а как Эрик Минц. Они в его сиротстве, судя по всему, не виновны, но и родственных чувств к этим людям он пока не испытывал. И не факт, что будет испытывать когда-нибудь потом. Шок от первого знакомства уже прошел, и Эрик снова был "в форме".
"Итак?"
- Ты, разумеется, этого не знаешь, Эрик, но ведешь ты себя совершенно так же, как твой отец, - прокомментировала его маневр Эрмина Вильф.
- Послание получено, - чуть улыбнулась матриарх. - Мы будем обращаться к тебе так, как ты привык. Но, с твоего позволения, Эрик, без формальностей. Так что можешь обращаться ко всем присутствующим на "ты" и по имени. Меня называй Бредой.
- Благодарю вас, Бреда, - Эрик тоже умел улыбаться. - Мне не мешает обращение на "ты", но я привык, обращаясь к старшим по возрасту или званию, использовать местоимение "вы". Надеюсь, это не станет проблемой?
- Ни в коем случае, - вполне серьезно ответила глава клана. - И, если позволишь, я хотела бы задать тебе вопрос.
- Я в вашем распоряжении.
- Вернее, несколько вопросов.
- Я постараюсь на них ответить, если конечно они не касаются государственных секретов империи Торбенов.
- Это даже не обсуждается, - заверила Эрика Бреда Вильф и сразу же перешла к делу:
- По нашим данным ты вырос в приюте, в который попал в возрасте шести-семи лет. Я правильно излагаю факты?
- Полагаю, вашей разведке не удалось выяснить никаких подробностей моей биографии до того момента, как я поступил в звездную академию, - дополнил Эрик так и не заданный ему, но подразумеваемый вопрос.
- Времени не хватило, - ответила за матриарха молчавшая до сих пор пожилая женщина, которую Бреда представила последней, назвав Елизаветой Вилков-Имри.
"А вот и разведка клана пожаловала..."
- Коротко говоря, детство свое, имея в виду раннее детство, я помню смутно, но должен признать, что прошло оно невесело. - Все это ни для кого в империи, из тех, разумеется, кто хотел и имел право об этом знать, тайной не являлось, и Эрик не собирался скрывать того, где и как проходили его детские годы от членов вновь обретённой семьи. - Я рос беспризорником на улицах одного из самых паскудных городов на планете Эвр, а Эвр в империи Торбенов, и вообще-то, числится известной свалкой человеческого мусора. Так что, окружали меня в детстве настоящие отбросы общества: бездомные бродяги, бандиты и прочее отрепье...
Возможно, не стоило рассказывать этим людям о всех тех мерзостях, которые ему пришлось пережить в раннем детстве, но, с другой стороны, кому и рассказывать, как не им. Если, в самом деле, хотят, чтобы он стал членом их семьи, должны знать, кто он и через что прошел. Поэтому он не стал смягчать свой рассказ, описывая перипетии своей судьбы, но и углубляться в излишние подробности тоже не стал. Говорил, как есть, но коротко и только по делу, и, естественно, без оценочных замечаний. Никогда никому не жаловался, не стал этого делать и сейчас. Зачем?
- Спасибо, Эрик, - поблагодарила его за рассказ Елизавета Вилков-Имри. - Разумеется, нам было бы интересно услышать и о том, как ты учился в академии и обо всем прочем, что связано с твоей блестящей карьерой, и все мы надеемся, что ты нам об этом еще расскажешь, но сейчас я хочу спросить тебя о другом. Тебя никогда не удивляло то, как быстро ты учишься?
- Удивляло, - кивнул Эрик. - Но позже я узнал, что у меня крайне высокий уровень интеллекта...