Хм. Оказывается, еще не потерял все мозги. — Что говорит? — В бешенстве на мать своей дочери. Идеальная схема. — В остальном? — Потихоньку толкаем судью. — Толкается? — Обижаете. — победно заявляет: — Там все на Вашей стороне. — Отлично. Ее надо приструнить. Домашний арест хотя бы на время, пока идут все эти тяжбы. Потом уедет Вероника и пусть себе хоть отомстится из окопа. Макс молчит, явно не согласен. — Устроим. Багров считает, что сработает. Но и потом нужно, чтобы отстала от Вас… — Охрану поставил? — Да, она не заметила. — Молодец. — Босс…Я… Молчу в ожидании бомбы. Это теперь как рефлекс. — В общем, я в аэропорту виделся с Вероникой и сказал кое-что… В голосе чувствуется вина. — Хотел, чтобы… — Успокойся. Понял я. — усмехаюсь этому малому: — Все в порядке. Собеседник выдыхает, а я отключаюсь, делая глоток горячего кофе. Может быть эта его самодеятельность была нужна нам обоим. Достаю небольшую коробочку из шкафа в гардеробной. Что ж, Красивая, когда-то ты вернула его мне. И теперь решающее слово за тобой. Примешь или нет... От этого будет зависеть все мое дальнейшее существование. Вечером, поменяв два костюма, прежде чем остановиться на обычных джинсах и пиджаке, я уже наблюдаю поистине фееричное шоу. Честное слово, кому расскажешь не поверят. Танцоров несколько групп, темы сменяются музыкой, то современная, то более классическая, с нежным исполнением главной пары шоу. Красиво. Но я видел гораздо, гораздо чувственнее и эмоциональнее. Не объяснить. Просто когда забирал ее с затянувшихся репетиций, украдкой наблюдал, как она одна, включая мелодию в сотый раз, повторяет и доводит до идеала свои движения. Руками, ногами и лицом показывает те эмоции, что бушуют в музыке и заложены в танец. Здесь же сегодня эффектное, продуманное шоу. История, которую технично рассказывают танцоры. Не более того. В момент, когда опускается занавес, зал стоя, аплодирует. Счастливые участники выходят на поклон в попытках отдышаться. Тот самый Андрей выходит в середину, поздравляя и благодаря аудиторию. А потом называет ее имя, восхищаясь женщиной, ее чуткостью и внимательностью к деталям. Неосознанно берет гордость за нее. Счастлив, что она нашла то, что смогло ей в какой-то степени помочь и оставить около любимого дела. Не всем такое удается, но Вероника, она бы не сдалась. Словно ангел, она поднимается на сцену. В белом платье, прикрывающем все, кроме изящных ключиц, и обтягивающем идеальную, казалось бы, хрупкую фигуру. Мир сейчас не существует. Неоном подсвечена только эта женщина, которой не могу налюбоваться. Скромно улыбается, поздравляя своих подопечных и тоже благодарит зал. Мужчина тут же обнимает ее, оставляя поцелуй на щеке и поздравляя. Так он рассеивает ореол света вокруг нее, возвращая в реальность. Сглатываю, глубоко вдыхая воздух. Несколько поклонов с довольными улыбками на отклик зрителей, и все они скрываются за кулисами. Зал тут же освещает множество лампочек, а люди копошатся и поднимаются со своих мест. Не желая ждать, выхожу в первых рядах, чтобы просто не измотать себя до встречи с ней. Пытаюсь в холле разглядеть как пройти туда, куда мне нужно. Но ход конем - это гардеробщица. Пожилая дама, читающая то ли книгу, то ли газету. Приходится наврать с три короба, что я жених одной из девушек, и хочу сделать сюрприз. Бабулька тает, качая головой, но все же впускает в свое королевство курток и пальто, объясняя куда двигаться дальше. Так, сейчас собрался, Ризанов. Пока перехожу из коридора в коридор, нерв бьет все сильнее. Как они здесь ориентируются? То швабры и ведра, вешалки, еще, черт знает, что. Двери, на которых, мать его, только одна фраза “служебное помещение”. Наконец, судя по всему, иду в правильном направлении, замечая ряд гримерных. Вряд ли будет подписано, придется импровизировать. Заглядываю в одну, и там обнимающиеся балерины сначала вскрикивают. А потом, оглядев с ног до головы начинают улыбаться. Простите, дамы, но я не ваш поклонник. В следующем помещении и вовсе натыкаюсь на мужчин, которые вызывают желание только материться.